Левон устремляет на него долгий взгляд: – Дин, я ошибся. Мистеру Мортону не требуется выход из возникшей ситуации. Пойдем-ка отсюда, пока шум не поднялся. – Погодите! – Мортон понимает, что его блеф раскусили. – Я же не отказываюсь. Но с Арчи Кинноком мы сговорились на двенадцати фунтах. Левон смотрит на него поверх дымчатых линз: – Мы с вами прекрасно знаем, что вы обещали Арчи восемнадцать. Оскар Мортон не находит, что сказать. – Восемнадцать? – мрачно уточняет Грифф. – А нам Арчи сказал, что двенадцать. – Вот поэтому все договоры составляются письменно, – веско произносит Левон. – То, что не записано чернилами на бумаге, с юридической точки зрения имеет такую же силу, как то, что выведено ссаками на снегу. Входит потный вышибала: – Босс, публика волнуется. В подсобку из зала доносятся разъяренные выкрики: «Давай концерт! Восемь шиллингов за четыре песни? Нас обобрали! Грабеж! Нас дурят! Вер-ни-день-ги! Вер-ни-день-ги!» – Что делать, босс? – спрашивает вышибала. – Дамы и господа! – Оскар Мортон склоняется к микрофону. – В связи с… – Микрофон фонит, что дает Дину возможность проверить подключение к усилителю. – В связи с непредвиденными обстоятельствами «Блюзовый кадиллак» и Арчи Киннок не смогут развлекать нас во втором отделении. – (Зрители разочарованно улюлюкают.) – Но… но вместо них сегодня выступит новая группа… Дин настраивает гитару, одновременно проверяя усилок Ратнера. – Начинаем в ля мажоре, – говорит Дину Джаспер и поворачивается к ударнику. – Грифф, давай потихонечку, на три такта, как у Animals. Драммер кивает. Дин изображает готовность на лице. Левон стоит, скрестив руки на груди, сияет, довольный как слон. «Ну да, его ведь не раздерет на части толпа наамфетаминенных фанатов Арчи Киннока…» – думает Дин. – Можете объявлять, – говорит Джаспер Оскару Мортону. – Единственное выступление, эксклюзивно в «Ту-айз». Итак, поприветствуем… Дин запоздало соображает, что никто не озаботился названием новой группы. Левон гримасничает, мол, придумайте что-нибудь. Джаспер смотрит на Дина и одними губами спрашивает: «Как?» Дин готов выпалить… что? «Карманники»? «Бездомные»? «Нищеброды»? «Бог весть кто»? – Поприветствуем, – выкликает Оскар Мортон, – группу «Есть выход»! Плот и поток В день третий после ссоры Эльф наконец признала, что в этот раз Брюс, наверное, не вернется. Несчастье напоминало о себе постоянно, куда ни повернись. Зубная щетка Брюса, сентиментальная унылая песня по радио, пусть даже самая дурацкая, или его банка «Веджимайта» на полке кухонного шкафчика – все вызывало приступы безудержных рыданий. Невыносимо было не знать, где он сейчас, но она боялась звонить общим друзьям, выспрашивать, не виделись ли те с ним. Если не виделись, придется объяснять, что произошло. А если виделись, то она поставит себя в унизительное положение, а их – в неловкое, потому что начнет выпытывать мельчайшие, мучительные подробности встречи. В день четвертый она отправилась оплатить телефонный счет, чтобы не отключили телефон. Зашла в «Этну», наткнулась там на Энди из «Les Cousins». Не успел тот и заикнуться о Брюсе, как Эльф выпалила, что он уехал к родственникам в Ноттингем, и тут же устыдилась своей лжи. Невероятно, как быстро она превратилась из современной девушки, которая никому не позволит над собой измываться, в брошенную дурочку. В бывшую подругу. Бывшую. Она чувствовала себя как Билли Холидей в «Don’t Explain»[9], только без трагического флера героиновой зависимости… Все это лишь отчасти объясняло, почему ключ в дверь собственной квартиры Эльф вставила с воровской осторожностью. Если… если… если вдруг Брюс вернулся, то может испугаться ее прихода и снова сбежать. Глупо? Да. Иррационально. Да. Но разбитые сердца не ведают ни резона, ни логики. Итак, без малейшего шороха, февральским будним днем Эльф вошла в дом, отчаянно надеясь застать там Брюса… …и увидела его чемодан, поверх которого были брошены Брюсовы пальто, шляпа и шарф. Слыша шаги Брюса в спальне, Эльф впервые за четыре дня задышала как полагается. Уткнулась в шарф, от которого пахло влажной шерстью и Брюсом. Все эти тощие, как Твигги, поклонницы, которые приходили на концерты Флетчера и Холлоуэй, чтобы завороженно глядеть на Брюса и осуждающе – на Эльф, – все они были совершенно не правы. Эльф вовсе не была для него лишь ступенькой к славе. Он любил ее по-настоящему. – Я дома, Кенгуренок! – окликнула она, ожидая, что Брюс вот-вот приветственно крикнет «Вомбатик!» и бросится к ней с поцелуями. Но из спальни Брюс вышел с каменным лицом. Из рюкзака высовывались пластинки. – Ты же сегодня должна давать уроки. Эльф ничего не понимала. – Все ученики заболели… Ну, привет. – Я пришел за остальными вещами. Она вдруг поняла, что в чемодане у дверей не вещи, с которыми Брюс вернулся, а вещи, с которыми он уходит. – Ты специально выбрал время, чтобы меня не застать? – Я думал, так будет лучше. – А где ты ночевал? Я так волновалась… – У знакомых. – Сухо, будто это не ее дело. – У каких знакомых? – не удержалась Эльф; австралиец Брюс назвал бы знакомого мужского пола «дружбаном». – У девушки? – Ну зачем ты начинаешь? – со вздохом спросил Брюс, будто терпеливый взрослый у ребенка. Эльф с видом поруганной женщины сложила руки на груди: – Что я начинаю? – Ты слишком ревнивая. Поэтому у нас и не сложилось. – То есть «я буду делать все, что пожелаю, а если начнешь жаловаться, то ты – стерва и истеричка», так? Брюс прикрыл глаза, словно изнемогая от головной боли. – Если ты меня бросаешь, то так и скажи, что между нами все кончено. – Если тебе так угодно. – Брюс поглядел на нее. – Говорю. Все кончено. – А как же наш дуэт? – Эльф снова забыла, как дышать. – Тоби вот-вот вызовет нас записывать альбом. – Ничего подобного, – сказал Брюс громко и отчетливо, будто иностранцу. – Никакого альбома не будет. – Ты не хочешь записать альбом? – просипела она. – «Эй-энд-Би рекордз» не хотят записывать альбом Флетчера и Холлоуэй. Цитирую: «„Пастуший посох“ не оправдал наших ожиданий». Никакого альбома. От нас отказались. С дуэтом покончено. На улице взревел мотоцикл. Для курьеров и карманников Ливония-стрит – удобное место срезать угол. Тем временем двумя этажами выше Эльф замутило. – Не может быть. – Не веришь мне – позвони Тоби. – А как же концерты? В следующее воскресенье в «Кузенах»? Энди дает нам площадку с девяти вечера. А через месяц – Кембриджский фолк-фестиваль… Брюс пожал плечами и скривил губы: – Делай, что хочешь, – отменяй, выступай соло. – Он надел пальто. – Шарф отдай. Эльф машинально протянула ему шарф. – А если мне понадобится тебя… Брюс захлопнул за собой дверь.