– У тебя есть какие-нибудь объяснения или гипотезы? – спросил Джаспер. Формаджо сплел пальцы в замок: – Целых четыре. Согласно гипотезе А, стук ты выдумал, чтобы привлечь к себе внимание. – Я его не выдумал. – Ты до невозможности честен, де Зут. В таком случае гипотеза А отвергается как несостоятельная. – Очень хорошо. – Согласно гипотезе Б, стук производит потустороннее существо. Назовем его или ее Тук-Тук. – Это он. А «потустороннее существо» – не научное определение. – А призраки, демоны и ангелы и вовсе антинаучны, однако любой выборочный опрос покажет, что тех, кто верит в их существование, гораздо больше, чем тех, кто верит в общую теорию относительности. А почему это он, а не она? – Не знаю откуда, но я знаю. Это он. Гипотеза Б мне не нравится. Поддержка большинства не означает истинность. Формаджо кивнул: – Более того, призраки материализуются, ангелы доставляют послания, демоны наводят ужас. Они не стучат. Стук больше напоминает третьесортный спиритический сеанс. Давай-ка на время отвергнем гипотезу Б. Из распахнутых окон класса музыки в крыле напротив слышался хор тридцати мальчишечьих голосов: «Sumer is icumen in…»[64]. – Гипотеза В понравится тебе еще меньше. Согласно ей, Тук-Тук – порождение психоза и не имеет основания в объективной реальности. Иными словами, ты – псих. Из Старого дворца на склон холма высыпали мальчишки. – Но я слышу этот стук так же отчетливо, как тебя. – А Жанна д’Арк на самом деле слышала глас Божий? Облако проплыло, тень дубовой кроны пятнистой сетью легла на траву. – Значит, чем ощутимее проявляется Тук-Тук, тем сильнее мое безумие? Формаджо снял очки, протер стекла: – Да. – До крикетного матча в моей голове жил только я. А теперь там двое. Даже когда Тук-Тук не стучит, я знаю, что он там. Я знаю, что это звучит безумно. Но я не могу доказать, что я – не сумасшедший. А ты можешь доказать, что я псих? Из классного окна доносится учительский голос: – Нет-нет, так не пойдет! – А что гласит гипотеза Г? – спрашивает Джаспер. – Не гипотеза Г, а гипотеза Икс. Она допускает, что Тук-Тук – не выдумка, не призрак и не продукт психоза, а некое неизвестное. Икс. – Иными словами, за гипотезой Икс скрыто самое обычное: «Понятия не имею». – В буквальном смысле слова. У нас нет понятий. Гипотеза Икс подразумевает, что мы должны их отыскать. Ты не пробовал общаться с Тук-Туком? – Каждое утро, на молитве, я мысленно обращаюсь к нему: «Поговори со мной», или «Кто ты?», или «Чего ты хочешь?». – И каков результат? – Пока безрезультатно. Формаджо сдул с пальца божью коровку. – Надо мыслить по-научному, а не как мальчишка, который боится, что сошел с ума или что в него вселился бес. – А как мыслить по-научному? – Начни фиксировать время, продолжительность и последовательность стука. Анализируй данные. С какой периодичностью происходят «явления»? Можно ли выделить определенные ритмические группы стуков? Веди наблюдения. Появляется ли Тук-Тук только в Или? Повторится ли стук, когда ты в июле уедешь в Зеландию? – Звонил колокол, ворковали горлицы, газонокосилка косила газон. – Может быть, Тук-Тук передает какое-то сообщение? И если да, то какое? – «Тук-тук-тук» в голове – не сообщение, – заявляет Брайан Джонс, прежде чем Джаспер успевает рассказать, что было дальше. – О, это у тебя родимое пятно? Или точка, как у индусов? – Он вперивает суженные наркотиками зрачки в переносицу Джаспера, тычет ему пальцем между бровей. – Вот тут… Ой, закрылся. Какой застенчивый! Слушай, а я тебя знаю? – Меня зовут Джаспер. Я гитарист. Из «Утопия-авеню». – В Глостершире джасперами называют ос. – Брайан Джонс глядит Джасперу за плечо, спрашивает кого-то: – Эй, Стив! А у вас в Ист-Энде называют ос джасперами? – Мы их никак не называем, просто давим, и все тут. – Стив Марриотт из Small Faces протягивает Джасперу бутылку темного эля. – Добро пожаловать в высшую лигу. А вам, ваше сатанинское величество, вот… – Стив Марриотт вкладывает в ладонь Брайана Джонса жестянку нюхательного табака «Огденс». – С днем рождения. – А что, разве сегодня? – Брайан Джонс моргает, разглядывает жестянку. – Табак? Стив Марриотт зажимает ноздрю, изображает, как что-то в себя втягивает. – О… Ну, я пойду, носик попудрю… Джаспер отпивает эль. – Ты только что нарушил фундаментальное правило, – говорит Стив Марриотт. – Никогда не принимай угощение от незнакомцев. Мало ли что могут подсыпать. – Но ты же не незнакомец! Ты Стив Марриотт, – говорит Джаспер. Певец улыбается, как будто Джаспер пошутил. – Слушай, а цыпа в вашей группе – она для понта или на самом деле играет? – Эльф не для понта. Она играет, поет и пишет песни. Стив Марриотт выпячивает нижнюю челюсть: – Это что-то новенькое. – Ну, есть же Грейс Слик из Jefferson Airplane… – Да, она поет и очень секси, но она не играет. – Тогда Розетта Тарп. – Розетта Тарп не в группе, а выступает с целым оркестром. – А как же семья Картер? – Это семья, которая стала группой. – Ну-ка, ну-ка… – Чья-то рука хватает Джаспера за плечо, гнусавый голос с йоркширским акцентом произносит прямо в ухо: – Тут столько звезд собралось, что можно осветить весь Эссекс, но я прежде всего отыскал вас, сэр Джаспер, чтобы поздравить с первым появлением на «Вершине популярности». – Джимми Сэвил дымит толстой сигарой. – Ну и как тебе? – Да как-то смутно все, – признается Джаспер. – Именно так и говорят дамы нашему юному Стивену. – Джимми Сэвил таращится на Стива Марриотта. – Который воскрес из мертвых. – Что-то не помню, чтобы я умирал, Джимми, – отвечает Стив Марриотт. – Ну, артист узнает о своей смерти последним. Джаспер, а этот капитан Диджериду, он что, спит с вашей соблазнительно фигуристой клавишницей? – Если ты про Эльф и Брюса, то да, они живут вместе. – Джимми, а не старовата ли она для тебя? – спрашивает Стив Марриотт. – Ей ведь больше шестнадцати, уже не малолетка. – Ух ты! – Джимми Сэвил выпячивает подбородок. – Марриотт укладывает противника правым хуком. Так ты в боксеры собрался, когда твоя звездная карьера стухнет? Сомневаюсь я, однако. С твоим-то щуплым телосложением может и не выгореть. Недаром же вы называетесь Small Faces. И вообще, юный Стивен, тебе, наверное, трудно живется после того, как Дон Арден ободрал вас как липку, последнюю рубашку со спины снял. Прям хоть ложись и помирай со стыда. Я бы точно помер… Ненависть во взгляде Стива Марриотта замечает даже Джаспер. – Ох, прости, если чем обидел. Дать тебе денег на автобус? – осведомляется Джимми Сэвил. Дзинь-дзинь! В банкетном зале отеля «Дюррантс» Хауи Стокер, в бирюзовом блейзере, только что вернувшийся из Сен-Тропе, стучит по бокалу ложечкой. За неделю в Сен-Тропе он загорел еще больше. «Жареная курица такого цвета, – думает Джаспер, – пересидела в духовке минут на двадцать». Дзинь! Хауи окидывает взглядом банкетный зал. Среди гостей: Фредди Дюк из агентства Дюка – Стокера; Левон в полосатом костюме цвета малины с ванильным пломбиром; Бетани с прической-ульем, в черном платье и с ниткой черного жемчуга на шее; Эльф все еще в наряде индеанки; Брюс Флетчер во фланелевой ковбойке и с ожерельем из акульих зубов; Беа Холлоуэй, одетая как студентка Королевской академии драматического искусства; бледный студент художественного училища Тревор Роз, который пришел с Беа – руки у него перемазаны розовой краской. «Легко запомнить, как его зовут», – думает Джаспер. А еще Дин в пиджаке из британского флага; Джуд, подружка Дина, она его чуть-чуть повыше; Грифф; Виктор Френч из «Илекса», похожий на Шалтая-Болтая; и рекламный агент Найджел Хорнер, похожий на борзую. «Слишком много глаз». Светские вечеринки – одновременно и соревнования по стрельбе, и тесты на проверку памяти. Дзинь! Все умолкают.