Девочка согласилась принести фонарик, нарисовала свой «уменьшитель страха» и положила карточку в коробку. – Теперь ты уже не так сильно беспокоишься, – сказала учительница. – Давай продолжим уменьшать твои тревоги. Миссис Сэндлер достала вторую коробку чуть меньшего размера, примерно с ноутбук. И Хлоя поделилась еще одним опасением: – Мне может не понравиться еда. И снова у детей нашлись решения. – Возьми с собой батончик! – Я брала с собой бутерброд с арахисовым маслом на прошлую ночевку. – Просто поешь перед уходом! Хлоя решила положить в свою сумку батончик, нарисовала уменьшитель беспокойства и положила его во вторую коробку. Миссис Сэндлер вытащила третью коробку, поменьше, и в третий раз ученики помогли своей подруге уменьшить ее опасения по поводу ночевки. Когда четвертая и последняя коробка оказалась внутри остальных, Хлоя почувствовала облегчение. – В следующий раз я пойду в гости с ночевкой, – пообещала она, и мы все зааплодировали. А я аплодировала учительнице, которая помогла своим ученикам уменьшить их пессимизм, просто помещая их тревогу во всё меньшие и меньшие коробки, пока страхи и опасения не стали управляемыми. Наука подтверждает: один из лучших проверенных способов уменьшить беспокойство и вселить надежду – дать детям чувство контроля279 – то, что необходимо нашему пандемическому поколению для успеха. ЧТО ТАКОЕ ОПТИМИЗМ? Общество и люди сегодня более враждебны. Это просто другой мир – не такой, в каком выросли наши родители, поэтому нам труднее сохранять оптимизм. Ава, 14 лет, Нэшвилл Оптимистичные дети рассматривают проблемы и препятствия как временные, которые можно преодолеть, поэтому у них больше шансов на успех. Противоположный взгляд на жизнь – пессимизм. Пессимистичные дети считают проблемы постоянными, как будто это цементные блоки, которые невозможно сдвинуть с места, и поэтому они, вероятнее всего, потерпят неудачу. Психологи раньше считали, что изменить взгляд на жизнь невозможно, поэтому такое важное значение имела работа психиатра Аарона Бека из Пенсильванского университета, которой он посвятил несколько десятилетий. Бек заставил нас по-новому взглянуть на оптимизм и способность человека изменить свое мышление. Бек считал, что наши мысли (познание), чувства (эмоции) и действия (поведение) взаимосвязаны. Короче говоря, наши мысли определяют наши чувства и наше поведение, а не наоборот. Итак, если мы изменим негативные, иррациональные мысли, мы можем изменить свои чувства и поведение и тем самым повысить наши шансы справиться со всем, что встречается на нашем пути. – Мы можем сфокусироваться на положительном или на отрицательном, – сказал однажды Бек. Он учил людей, как смещать акцент на положительные моменты и улучшать тем самым свое психическое здоровье. Его метод, который называется когнитивно-поведенческая терапия (КПТ), получил широкую известность в последние несколько десятилетий и доказал свою эффективность в борьбе с депрессией и тревогой даже у детей. Хорошие новости: этим приемам можно научить. Но просто сказать ребенку: «Будь позитивным!» – мало. Мы должны опираться на научные данные, и это может привести к потрясающим результатам. ПОЧЕМУ ОПТИМИЗМ ПОМОГАЕТ ДЕТЯМ БЫТЬ УСПЕШНЫМИ Я беспокоюсь о своих друзьях и о том, что всем все равно. Многие думают, что ничто из того, что они делают, не изменит ситуацию, и часто спрашивают: «Зачем беспокоиться?» Это страшно. Кэролин, 14 лет, Мемфис – Меня никогда не выбирают. – Меня никто никогда не приглашает. – Я всегда терплю поражение. Независимо от того, что происходит на самом деле, пессимистичные дети думают: «Какой смысл стараться, раз у меня все равно ничего не выходит?»280 Они легко сдаются, что бы они ни делали, все кажется им не имеющим значения, они полагают, что не добьются успеха, и редко видят хорошие стороны в жизни. Затем, если они случайно что-то делают хорошо, они сбрасывают со счетов свои достижения: «Это было не так уж и здорово», «Это была удача», «Ничего особенного». Так они сами себе мешают добиться успеха, и отказывают себе в возможности быть счастливыми. Многие дети признаются, что считают себя пессимистами. Четырнадцатилетняя Дженна сказала мне: «Я часто бываю чересчур пессимистично настроена, и постепенно мои мысли становятся все более тревожными. Например, что я плохо сдам тест, не поступлю в хороший колледж или провалю проект. Это действительно выбивает меня из колеи». Нед, двенадцатилетний мальчик из Бостона, высказал похожую мысль: «Когда получаешь плохую оценку, это сильно угнетает». Кара сказала: «Ты думаешь, что ты обречен. Было бы полезно, если бы можно было проветрить свои мысли, чтобы не думать, что все так ужасно, но этому никто не учит». Дети знают: если пессимизм не контролировать, он может перерасти в цинизм, беспомощность и депрессию, посеять семена низкой самооценки, повлиять на все сферы их жизни и снизить шансы на успех. Их мрачные взгляды резко отличают их от оптимистичных детей, которые, вероятнее всего, будут думать о плохих событиях в терминах «иногда», «пока» и «почти». Неслучайно оптимисты менее подавлены, более успешны в школе, лучше справляются с трудностями и даже физически более здоровы, чем пессимистичные дети. Но преимущества этим не исчерпываются: оптимизм помогает детям раскрыть внутренний потенциал, сохранить психическое здоровье и выявить лучшие черты характера ребенка. Сейчас оптимизм нужен нам как никогда: данные показывают, что 20 % молодых людей в какой-то момент столкнутся с депрессией – этот показатель в два раза больше, чем в поколении их родителей. Но наука на нашей стороне: мы можем использовать ее достижения, чтобы помочь нашим детям быть более оптимистичными. Психолог из Пенсильванского университета Мартин Селигман, доктор психологических наук, провел 19 контролируемых исследований по всему миру, в которых более 2000 детей в возрасте от 8 до 15 лет учили более реалистично и гибко думать о своих повседневных проблемах. В течение следующих двух лет уровень оптимизма учащихся повысился, а риск развития у них депрессии снизился вдвое. Кроме того, также обнаружилось, что оптимистичные, стойкие дети лучше учатся281. В этой главе предлагаются проверенные уроки, которые помогут нашим детям увидеть солнечную сторону жизни и, соответственно, почувствовать себя более удовлетворенными и менее усталыми. ПОЧЕМУ ОПТИМИЗМУ БЫВАЕТ ТАК ТРУДНО НАУЧИТЬ? Мы настроены более скептически, негативно, цинично, пессимистично, потому что повсюду плохие новости, такие как массовые расстрелы. Даже маленькие дети знают об этом. Чарли, 15 лет, Чикаго Наши дети смотрят на мир с пессимизмом, а это означает, что на карту поставлена их способность к благополучию. Вот три фактора, которые подавляют такую важную черту характера, как оптимизм. Мы живем в культуре, основанной на страхе Каждую неделю мы вынуждены объяснять нашим детям очередное ужасное событие: терроризм, нападения, ураганы, насилие, пандемии и массовые пожары. Многие родители говорят мне: «Больше нет места, где дети были бы в безопасности». Самая популярная покупка у родителей в этом году – школьный пуленепробиваемый рюкзак (доступен в бирюзовом, розовом и черном цветах), защищающий детей от огнестрельного оружия282. Мы целуем их на ночь и утром отправляем в школу, все время опасаясь за их безопасность. Мы живем в культуре страха, но как это влияет на наших детей? Я нашла ответ во время посещения школ в Нагорном Карабахе, небольшом регионе, где проходила война между азербайджанцами и армянами с конца 1980-х по 1994. Конфликт остается нерешенным до сих пор: повсюду видны пулевые отверстия, осталось много неразминированных районов, везде видны танки, и даже через несколько лет после конфликта у людей все еще силен страх, который я наблюдала, посещая школы и семьи в этом регионе. Один отец, которого я там встретила, спросил меня: – Я был напуганным мальчиком во время войны, но мой шестилетний ребенок сейчас напуган не меньше. Мог ли он перенять мой страх? Мой ответ был: – К сожалению, да! Наши страх и беспокойство передаются нашим детям и со временем могут подорвать их позитивный взгляд на жизнь. Они перенимают наше мировоззрение и наш стиль жизни283. Двенадцатилетняя Мэдисон сказала мне: – Моя мама всегда говорит нам, чтобы мы не беспокоились, но трудно не волноваться, когда она так переживает каждый раз, когда слышит что-нибудь плохое. Мы должны сдерживать собственный пессимизм. Наш цинизм может сделать нас более напуганными, тревожными и злыми – ядовитая триада, которая подрывает эффективное воспитание. Эти пессимистические взгляды перенимают наши дети, которые, в свою очередь, тоже становятся более напуганными, тревожными и злыми. Исследователи говорят, что тревожные расстройства поражают каждого четвертого ребенка в возрасте от 13 до 18 лет284. Тревога по-прежнему является основной проблемой, с которой сегодня сталкиваются дети и подростки в области психического здоровья. Исследование психолога Жана Твенге показало, что даже у обычных школьников без какого-либо диагноза в наши дни исходный уровень стресса выше, чем у психиатрических пациентов в 1950-х годах285. Мы должны сохранять спокойствие, чтобы помогать нашим детям. Учения на случай чрезвычайных ситуаций и массовых расстрелов вызывают ежедневный стресс и травмируют В каждом классе дети говорят мне об этом. «Все, что мне запомнилось из школы, – это учения на случай чрезвычайных ситуаций», – сказал двенадцатилетний Элайджа. Девочка с большими карими глазами кивнула: «Завтра учимся прятаться в шкафу от школьных стрелков. Иногда я боюсь просыпаться». – С детского сада мы проводим учения по самообороне, – грустно добавила другая девочка. – Завтра мы узнаем, как забаррикадировать дверь и какие предметы бросать, если на нас нападут. Через некоторое время это начинает сводить тебя с ума. Да, это так. Хотя мы должны обеспечивать безопасность наших детей и убедиться, что они знают, что делать в худшем случае, например во время урагана, пандемии, торнадо, землетрясения, пожара или стрельбы, нам не нужно запугивать их до потери пульса и повышать уровень тревожности. Но именно это мы и делаем. Учителя говорят мне, что младшие школьники всегда носят с собой сотовые телефоны «на случай, если нас застрелят». Подростки говорят, что на учениях все выглядит таким настоящим, что некоторые их одноклассники потом плачут и не могут спать по ночам. – Мы посмотрели видео со стрельбой в школе, ученики лежали в коридоре в крови, – вспоминал один из них. – Никто не сказал нам, что это постановочная съемка. Я не могу выбросить этот образ из головы. Два крупнейших союза учителей страны, Американская федерация учителей и Национальная ассоциация образования, утверждают, что эти учения запугивают детей и наносят вред их психическому здоровью. Эти организации рекомендуют школам откорректировать программу учений и отказаться от имитации настоящей стрельбы, заранее уведомлять родителей, преподавателей и учащихся о проведении учений, сотрудничать с официальными лицами по охране психического здоровья при разработке программы, учитывать уместность и уровень травматичности информации и отслеживать результаты тренировок или же вовсе от них отказаться286. И учителя не одиноки в своей обеспокоенности. Два профессора криминологии, которые создали базу данных о 171 массовом расстреле, также считают, что негативные последствия таких учений для детей перевешивают их пользу. – Необходимо, чтобы взрослые в здании знали, что делать, – говорит один из них, Джиллиан Петерсон. – Но обучать детей, которые, к тому же, могут быть потенциальными преступниками, не имеет смысла287. Давайте научим детей мерам предосторожности, подготовим их к чрезвычайным ситуациям и сделаем все возможное, чтобы предотвратить стрельбу, но не нужно делать учения настолько реалистичными. Мы травмируем детей и заставляем их бояться за свою жизнь. Дети постоянно сталкиваются с пугающей информацией в СМИ Опрос, проведенный MTV иAssociated Press с участием более 1300 подростков по всей стране, показал, что только 25 % чувствуют себя в безопасности, – остальные 75 % опасаются террористов. Подавляющее большинство признает, что их мир гораздо более тревожный, чем мир, в котором выросли их мама или папа. Одна из причин заключается в том, что их медиапространство заполняют тревожные медиаобразы. Постоянно показывая детям пугающие вещи, мы не только усиливаем их тревогу, мы меняем представления детей о мире и лишаем их оптимизма. Наши родители могли выключить телевизор, чтобы мы не видели страшных новостей. В наши дни пугающие изображения транслируются прямо на смартфон. Это первое поколение, которое может не сходя с места увидеть прямую трансляцию боевых действий, террористических атак, ежедневную статистику смертей от пандемии и массовый расстрел в школе. С 1986 года количество сцен насилия в фильмах утроилось288. Негативных заголовков на 63 % больше, чем положительных289. К концу начальной школы дети видят на экранах около 8000 убийств, к 18 годам – около 200000 насильственных действий290. Покойный Джордж Гербнер, профессор Университета Южной Калифорнии, ввел термин «синдром злого мира», описывая явление, когда контент, связанный с насилием в СМИ, заставляет зрителей поверить в то, что мир более опасен, чем он есть на самом деле. Гербнер утверждал, что дело не в количестве насилия, а в том, как все это подается в совокупности, чтобы укрепить и нормализовать представление о мире как о «злом и пугающем», и именно так многие дети видят мир.