Джесс быстро собрал свои нехитрые пожитки. Осадок на душе после разговора был каким-то мерзким, тягостным и непонятным. С одной стороны, друг в очередной раз продемонстрировал, что никогда от него не отвернется, а с другой — оскорбил его любимую, заподозрив невесть в чем. Однако самое поганое начиналось тогда, когда хотя бы на секунду позволял себе подумать, что Бирн может оказаться не так уж и неправ. Ведь Джесс понятия не имел, как ему стоит реагировать в подобном случае. Хоть он и сам много времени размышлял на тему того, как Мари могла бы отреагировать на подобное признание с его стороны. Как именно она воспримет идею того, что он — пришелец из иного мира? А вот теперь Бирн взял и перевернул все своими предположениями с ног на голову. Что ж, ладно, так тому и быть. Он вернется сюда позже. Завтра, или послезавтра, или даже через несколько дней. Бирн бесспорно прав в одном — что дальнейший разговор сейчас способен привести лишь к драке, в которой, положа руку на сердце, нет совершенно никакого смысла. И тем более если учитывать, что Джесс невероятно рад тому, что Бирн все-таки жив. А разногласия когда-нибудь да уладятся. Также, как и всегда. — Кстати, что там еще за книжка на бесовском языке? — окликнул его Бирн чуть ли не у самой двери. — А-а? — повис Джесс, на секунду замерев от неожиданности. — Да я это… дома ее оставил. Потом покажу… Бирн согласно кивнул и деловито подбросил увесистую дровину в огонь. Джесс потерянно поглядел на закружившиеся над очагом искры, похожие на огненных бабочек, и вышел за дверь. На улице, как это ни странно, уже вовсю властвовала ночь, заботливо обдувшая разгоряченное от спора и алкоголя лицо прохладным дыханием ветра. Весь день как-то незаметно пролетел за вкусной едой, крепкой выпивкой и дружеской болтовней. Едва ли ни в одно мгновенье… Звезды равнодушно взирали на Джесса со своей слишком уж пафосной космической вышины, а забавные цикады наперебой распевали привычные уху чудаковатые колыбельные. Пьиить-пьить-пьить-пьить… пьиить-пьить-пьить-пьить… Последние из сказанных друг другу фраз перед его уходом лишний раз подчеркивали, что он сюда еще вернется. Причем, похоже, очень и очень скоро. Бирн, конечно же, ошибся насчет Мари. И он обязательно докажет ему это. Просто не сегодня и не сейчас. Им обоим нужно немного выдохнуть и успокоиться. В этом Бирн прав, хоть, может, и выставил его за дверь малость грубовато. А еще Джессу очень сильно захотелось увидеть Мари. Однако вовсе не из-за того, что сказал о ней Бирн. «Вовсе не из-за этого!!» — жестко отрезал он про себя, забросив любые сомнения как можно дальше во тьму ночного леса. Да как они вообще имели наглость заглянуть ему в голову⁈ Наверное, виной всему подлый вриколашский инэкёльт. А вот ночь, на самом деле, невероятно к месту сейчас. Очень уж хотелось пройтись, никуда не спеша, и хорошенько обдумать случившееся. Да и насладиться по пути ласковой природной безмятежностью, чтобы в тысячный раз сказать себе, что все в жизни решаемо. Надо лишь успокоиться и уверенно шагнуть навстречу чему бы там ни было. Именно так он и сделает. Также, как и всегда… * * * Небо полыхало тревожно-красным, словно его, от края до края, объяли жадные языки пожара. Все же остальное казалось странно-серым: блеклым и бесцветным, точно пепел. В нескольких десятках метров виднелся колючий, искореженный лес. Деревья в нем давным-давно высохли, причудливо изогнулись и искривились, будто замершие на миг дьявольские змеи с ороговевшей, местами растрескавшейся от жара пламени кожей. Казалось, они лишь ждут чьей-то команды, чтобы начать вновь извиваться и враждебно шипеть. С неба крупными хлопьями падал черный, как сажа, снег, а порывистый ветер нудно стонал смертельно раненым зверем, вызывая в душе тоску — мрачную и невыразимую. Джесс попытался было сделать шаг по направлению к лесу, но обнаружил, что ноги его безнадежно завязли в каком-то липком болотном месиве, похожем на размякший невероятным образом древний асфальт Ушедших. «А это еще что за чертовщина?» — ошарашенно подумал он, разглядев на его грязно-серой массе множество вытянутых человекообразных теней. Самое жуткое, что тени эти плакали… Блестящая пунцовая влага, искрящаяся словно россыпь ярких рубинов, проступала на них прямо сквозь грязный асфальт, и Джесс был отчего-то твердо убежден, что это именно слезы. Кровавые слезы безмолвных призраков… Нестерпимая боль, горе и жажда отмщения — те единственные чувства, что все еще оставались в этих мрачных зловещих фантомах, не позволяя им упокоиться с миром. Застарелая боль, звенящая едва различимым эхом в пульсе каждого из их нынешних потомков. Память предков, сохранившаяся и дремлющая в крови. — Все, что ты видишь, вовсе не сон, а стенающее, вопиющее прошлое. — произнес вдруг голос за спиной Джесса, звучащий как-то искаженно — сквозь рваный гул, шорох и шум, словно изредка потрескивая электрическими искрами. — Жуткий рукотворный кошмар, который никогда не должен повториться, однако повторяется, и повторяется, и повторятся… без конца… цикл за циклом… словно передавая самоубийственную бациллу от предыдущей цивилизации следующей… Из неподвижных ранее теней внезапно выскользнули бесчисленные тонкие руки — обугленные и болезненно скрюченные, словно ветки застывшего неподалеку зловещего леса — они хватали Джесса и яростно тянули его вниз, на самое дно бетонного болота — в эту вопящую от боли и ужаса бездну — с тем, чтобы похоронить и замуровать там навеки. Он отчаянно пытался вырваться из их мертвой, железной хватки, но тщетно. Призрачных рук было слишком много… — Джесс! — взволнованный голос Мари вызволил измученный разум из мрачных пучин сна. — Э-эй! Проснись, проснись же!! Он открыл глаза и уставился в ее милое лицо, заботливо склонившееся над ним, точно облик спасительной, долгожданной надежды. На лбу его проступила испарина, а в висках яростно колотилась кровь, и он никак не мог понять, где находится, и что с ним. — Кошмар? — участливо спросила Мари. — Ты так стонал и метался… — Это т-ты… Ты вернулась? — вопросом на вопрос отозвался он. — Д-давно? — Азул привез меня на берег Симарии где-то около часа назад. — поведала она, все еще всматриваясь в его лицо с тревогой. — Я дошла до деревни и сразу же отправилась к тебе. Дверь была открыта чуть ли ни нараспашку. Но почему ты спишь в одежде? Не заболел? — Да нет, просто вернулся уже почти под утро. Немного устал. В окрестных лесах до сих пор можно наткнуться на слоняющихся там нефилимов. Наши разведчики говорят, что их, вроде бы, стало больше… — немного сумбурно объяснил он, вспомнив свой недавний, не слишком веселый разговор с Бирном. Мари, сидящая на кровати совсем рядом, его милая и желанная Мари, вовсе не выглядела зловещим пришельцем, как всегда лаская взгляд своей утонченной и невероятно притягательной красотой. Джесс привлек ее к себе и крепко обнял. — Я так сильно скучал по тебе, очень скучал… Их ласки и поцелуи были жаркими, но одновременно трепетными. А капельки пота на обнаженных телах поблескивали в лучах утреннего солнца, бесстыже заглядывающего к ним в кровать через окно. Она слишком прекрасна и слишком желанна. Настолько, что он больше никогда не сможет от нее отказаться. Будто она стала неотъемлемой частью его самого, без которой он попросту не сможет жить дальше. Ее ресницы трепетали двумя дивными бабочками, а яркие губы подрагивали от тихих стонов, и это распаляло еще сильней, заставляя сжимать вожделенное тело в страстных собственнических объятиях. Он не отдаст ее никому и никогда. Она навсегда останется его и только его женщиной. Всегда будет принадлежать одному ему. Даже если придется отправиться за ней на край света или в мрачное царство теней, точно Орфею за его прекрасной Эвридикой. Пусть так… Разве может страшить что-то больше, чем вечная разлука с ней? — Я люблю тебя. — сказал Джесс, прижимая ее притомившееся от ласк тело к своему. Она улыбнулась, и на щеках ее появились небольшие игривые ямочки. Личико ангела, да и только — такое прекрасное и неземное… Они пролежали, крепко обнявшись, довольно долго, наслаждаясь ласковым утром и друг другом. Джесс старался не думать о разговоре с Бирном, но он все равно не давал ему покоя. Так, обнимая Мари рукой за упругую, точеную грудь, он почти против собственной воли пытался незаметно нащупать ее пульс кончиками пальцев подмышкой. «Болван! Что ты пытаешься сделать?» — стыдил он сам себя, однако это не помогало. Паранойя — противной пиявкой присосалась к разуму, не давая просто отпустить момент и расслабиться окончательно. — Есть какие-нибудь вести от Стивена? — спросил он у Мари вслух, чтобы хоть как-то отвлечься от навязчивых, порядком раздражающих мыслей. — Майкл видел его однажды. — с грустью в голосе поведала она. — Он говорит, что Стив не в себе. Но понять, что с ним, слишком сложно. Тот военный госпиталь, где он находится, не очень-то спешит делиться информацией. — Ты говорила, что этот Стивен спас тебя тогда… Как это было? — После удара по вертолету, наш пилот потерял управление. Мы стремительно падали, а внизу все так и мелькало: скалы, болото, лес. Стив выкрикнул: «Сейчас!» и одновременно вытолкнул меня наружу. Я упала в болото, а вертолет рухнул в лес неподалеку. Раздался громкий взрыв… Я тогда едва не утонула, но все-таки смогла выбраться. Я была уверена, что Стивен взорвался вместе с остальными, но, похоже, ему удалось выпрыгнуть тоже. Или его при падении вышвырнуло, сложно теперь понять. Вот только… то ли он головой сильно стукнулся, то ли взрыв произошел где-то совсем рядом… В любом случае, я надеюсь, что он все же поправится. — Я тоже. — с готовностью кивнул Джесс. — Особенно учитывая, что я у него в долгу. И ничуть не меньше тебя, кстати… Ведь он спас жизнь моей любимой женщины. Ее сердце под его пальцами и ладонью все еще стучало вкрадчиво и ровно, словно ритмичная, приятная душе музыка. Конечно же Бирн просто ошибся. А иначе и быть не могло… — Я, кстати, заморочилась разрешением для тебя. — с заговорщическим видом поведала она. — Так что надеюсь, что в следующий раз мы отправимся в Новус Мунди вместе. Мне так многое хочется тебе показать, если б ты только знал… Кстати, привет тебе от Крэвана и ребят. Они постоянно о всех вас спрашивают. Она ловко выпорхнула из его объятий и натянула на себя его сорочку. Он проследил за ней восхищенным взглядом, и тут сердце резко обдало холодом… Стоп! Что еще за дичь⁈ Сначала ему показалось, что у Мари странным образом нет тени, несмотря на яркое солнце, светящее наискось в окно. Однако это еще можно было бы как-то списать на причуды освещения, но уже в следующий момент та самая тень неожиданно вынырнула откуда-то из-под кровати и, быстро скользнув к ступням Мари, воровато заняла там свое надлежащее место. Как ни в чем не бывало… Джесс с трудом сдержался, чтобы не протереть глаза, настолько невероятным казалось увиденное. «Но ведь так не бывает!!» — взволнованно возопил его разум свой категоричный и безоговорочный вердикт. Однако другая часть собственного Я упрямо противилась верить слишком уж быстро промелькнувшей картинке. И подскочивший в крови адреналин совершенно его не смущал. «Просто я вчера малость перебрал того мерзкого упыриного пойла. Вот и все! Даже на Бирна, помнится, швырялся, как чертов дурень» — поспешно подыскал его находчивый разум наиболее правдоподобное объяснение произошедшему. — Мари! — окликнул Джесс девушку. — Как ты думаешь, а Рихтер может быть пьёштой? — Ты так считаешь? — удивленно замерла она на месте. — Нет, он, конечно же, странный. Однако я о подобном как-то даже не думала. Хотя он — реально странный, не отнять… — Даже слишком. — согласно кивнул Джесс. — А этот его Азул так и вовсе. Рихтер как-то поведал мне, что у него что-то стряслось с челюстью, поэтому он всегда молчит. Эти двое напоминают демонов из Ада, если честно… Кстати, у меня есть очень веские причины полагать, что Рихтер заодно с вриколашами. Хоть сюда и не вяжется то, что они называют пьёшт своими врагами… — Но может они просто хотят, чтобы мы так думали? — резонно подметила она. — Согласен. Того же Фаррешта, к примеру, я один раз уже поймал на лжи. Да и вообще, можно ли им верить? Мари улыбнулась и показательно развела руками, а затем собрала волосы в небольшой игривый хвостик.