Быть может покоиться с миром не так уж и страшно? — Восстань теперь и голову отъятую свою возьми с собою! — звучный голос внезапно загромыхал в вышине, точно грозные раскаты грома. Джесс с удивлением обнаружил, что послушно поднялся на ноги еще до того, как его сознание вернулось в реальность. Будто все кости, мышцы и сухожилия только и ждали этого приказа извне. Словно собственное тело — уже вовсе не его. Словно оно — лишь безвольная марионетка, подчиняющаяся невидимым ниточкам незримого кукловода. — Кто ты таков, ответствуй нам, скиталец истощенный? — продолжила, тем временем, вещать загадочная фигура, стоящая против света, зловещая и невероятно высокая. — Как имя твое тайное, поведай, дух заблудший? Подождите! Что это еще за долбаный бред? Кто это его, вообще, спрашивает и зачем⁈ И что там такое виднеется у него на голове? Рога? Нет-нет… вовсе не рога, а уши! Да, именно уши, торчащие вверх, словно у большой собаки или волка. — У меня, что, галлюцинации? — ошарашенно спросил он у этого бредового псоглавца. — А ты, стало быть, Святой Христофор? Но может он попросту умер от проклятой болотницы и не заметил, как попал на тот свет? Но где же тогда обещанные ангелы или, хотя бы, бесы? Если только этот верзила ни один из них. Ведь никто достоверно не знает, как именно выглядят черти — с рогами ли они, или с ушами, или, может быть, даже с хвостом… — Ступай же, Джед Благословенный, бо ждет тебя Великая теперь! — проигнорировав начисто его вопрос, человеко-пес указал куда-то вдаль своим длинным посохом с витиевато украшенным набалдашником. — Но думать даже и не смей о том, чтобы глядеть на лик Ее хотя бы миг наикратчайший. Иначе мозг несчастный твой расплавится с момент, и вытекут глаза. Бо не рожден еще на свет такой, кто смог бы вынести всей полноты сиянья. Она — сокрытое от века и вовек, а также вечный трон, без коего непреходящий Глаз Его из тьмы кромешной славою небесной не воспрянет. Она — есть часть, но целое, первоначальный миг, что был вовек, и есть, и будет бесконечно. Незрим, и всесущ, и нерушим. Источник изначальный и рожденье всякой жизни… Джесс хотел было возразить по поводу ошибки в собственном имени, а также указать несговорчивой псине, что он, она или оно не имеет никакого права указывать ему, что делать и куда идти. Однако тело его внезапно поднялось в воздух, точно невидимая рука взяла вдруг за шкирку и поволокла в том направлении, куда верзила указал своей напыщенной палкой. Затем восприятие невероятно замедлилось, отчего смутное серое нечто вокруг лениво проплывало мимо, словно в густом тягучем тумане горячечного бреда, а сам Джесс, как ни старался, не мог заставить мозг хотя бы немного сосредоточиться. Он не сумел бы сказать впоследствии, как долго продлился этот полет, во время которого он лишь безвольно плыл, болтающийся, будто тряпичная кукла, зажатая в чьих-то гигантских незримых пальцах. Следующим, что он смог, наконец, осознать стала огромная просторная пещера или даже грот, в толщи стен которого были искусно высечены многочисленные величественные колонны и стройные узкие ниши, словно в тайном святилище, дворце или храме. Высоченная лестница, на которой он сидел где-то на полпути ступенек, вела едва ли не под самый потолок. Туда, где виднелось нечто вроде сияющего трона с изящной женской фигурой, горделиво восседающей на нем. Кроваво-красные тона ее одежд дополнялись роскошным золотом украшений и нежной бирюзой интерьера. Вокруг, прямо в воздухе, висел целый рой маленьких зеленоватых огоньков, освещая все вокруг мягким загадочным светом. Джесс с любопытством протянул руку к ближайшему из них, и на пальцы тотчас же уселся жук, сложив тонкие блестящие крылышки под серебристые надкрылья. В воздухе пахло чем-то приятным, вроде как какими-то цветами или даже специями, немного дразняще, но все еще ненавязчиво. Примечательным казалось и то, что все органы чувств работали в усиленном режиме. Так остро, как никогда раньше. Будто резкость восприятия внезапно повысилась до предела. Чуть позже Джесс одиноко стоял перед роскошным троном, но видел лишь нижнюю часть лица сидящей на нем незнакомки. Ее чувственные яркие губы, кожу, цвета топленого молока, острый точеный подбородок и по-лебединому длинную тонкую шею, изящно выныривающую из причудливых складок одежды. Все остальное скрывало накинутое на голову покрывало — тончайшее, но, при этом, необъяснимо плотное. Джессу очень сильно хотелось сдернуть его прочь, но он почему-то не решался. Может памятуя о жутковатом предупреждении псоглавца, а может просто из нежелания показаться грубым и неотесанным болваном. Губы женщины изогнулись в ласковой улыбке, обнажив белые жемчужины зубов. Она приподняла правую руку, выскользнувшую из рукава яркой одежды, и поманила его к себе. Красивые длинные пальцы украшали необычные перстни с переливающимися драгоценными камнями, а также легкий ажурный рисунок, покрывающей кожу словно нежная, искуснейшая татуировка. Джесс послушно приблизился, почувствовав плавно нарастающий жар, будто он подходил все ближе и ближе к пылающему костру. — Кто ты? — скорее выдохнул, чем прошептал он. Ее пальцы мягко скользнули по подбородку, привлекая его лицо ближе и вовлекая губы в пьянящий поцелуй… Легкие мгновенно наполнились огнем, словно она вдохнула в него пламя пожара. И это было больно. Чертовски больно. Джесс почувствовал сильную муку и не менее сильное наслаждение одновременно. Словно он сгорал изнутри, но пламя также невероятным образом становилось частью него, растекаясь по венам, разжигая сердце невиданной ранее жаждой жизни и бритвенно-остро просветляя ум. Казалось, оно выжигает все лишнее и ненужное, поселяясь в каждом уголке тела и разума, прочно вплавляясь и впитываясь, словно становясь отныне их неотъемлемой частью. «Я дарую тебе свое Са — изначальное дыхание всякой жизни» — раздался мелодичный, как музыка, голос где-то у него в голове. — «Храни его, однако и даруй. Как прекрасный оазис пустынь дарует жизнь страждущим путникам. Сотис станет твоей путеводной звездой. Но чтобы узреть на пути истину, непрестанно слушай свое сердце — лишь оно одно не соврет и не обманет. Ибо разум лжив, но дух правдив. Дыши!» И он послушно вдохнул… В рот, нос, уши и глаза тотчас же посыпалась земля — ослепляя, удушая и убивая… Джесс инстинктивно попытался убрать ее, как-то высвободиться и вырваться наружу. Однако земли было так много, словно его завалило с головой, а может даже заживо похоронило. Или все-таки похоронили?… «Но может так оно и есть?» — мелькнула в голове неприятная догадка. А что? Выглядит очень даже похоже. От накатившей паники Джесс никак не мог сообразить, в какую сторону надо копать, чтобы выбраться, поэтому греб землю прямо над собой, а она все сыпалась и сыпалась, и никак не хотела заканчиваться. И все бы ничего, но даже его натренированным легким воздуха отчаянно не хватало, отчего сознание то и дело норовило ускользнуть во тьму. Однако он слишком хорошо понимал, что стоит лишь на секунду остановиться, и все. Конец. На сей раз окончательный и бесповоротный. Поэтому он упрямо продолжал барахтаться, из последних сил пытаясь вырваться из цепких когтей удушающей смертельной ловушки. Повезло еще, что он способен надолго задерживать дыхание. Понятно теперь, откуда взялся этот странный бред с пламенем в легких. В какой-то момент рассудок начал мутиться, но тут его левую руку внезапно схватили и сжали чьи-то сильные пальцы. Джесс отчаянно вцепился в ответ, сразу подтянув вторую руку и стараясь ухватиться ей тоже. Кто-то потянул и выволок его из кучи земли и песка наружу — в чернильно-черную темноту ночи. Почти задохнувшись к тому времени, Джесс начал жадно глотать прохладный воздух, наполненный пьянящими ароматами трав, влажного перегноя и нежных ночных цветов. Он силился разглядеть своего неожиданного спасителя, однако вокруг, на удивление, никого не было видно. Будто загадочный незнакомец оказался призраком, бесследно растворившимся в хмурой ночной дымке, или бредовым видением измученного кислородным голоданием мозга. Но мог ли этот некто, и впрямь, быть живым человеком? А может это дух дяди Иена, явившийся с того света, чтобы спасти своего бедового племянника от неминуемой смерти? Обессиленно свалившись на спину, Джесс уставился в черное, покрытое мириадами звезд небо, силясь хотя бы немного отдышаться и прийти в себя. А звезды смотрели на него сверху, холодно и безразлично, как они смотрят оттуда всегда. Что для них, этих безмолвных свидетелей, обычная человеческая жизнь, как ни ничтожная песчинка в бескрайнем космосе, жалкое краткое мгновение, промелькнувшее стремительным метеором на строгом горизонте вечности? Джесс неимоверно устал и больше не в силах был думать. Да и зачем? Он чувствовал себя раздавленным и совершенно выбившимся из сил. Будто глупое, незадачливое насекомое, ненароком угодившее под подошву чьего-то исполинского башмака — чудом выжившее, но изрядно помятое. Сознание без конца путалось и норовило ускользнуть в спасительный сон, однако что-то ему все-таки не давало, хотя Джесс никак не мог понять, что… А потом он неожиданно осознал, что кто-то вдали кричит его имя. * * * Это был голос Мари, теперь он с предельной ясностью узнал его. И она действительно звала его… Вот только на самом деле это происходит или ему только кажется? Можно лишь надеяться, что ее крик — не слуховая галлюцинация или плод фантазии измученного кислородным голоданием мозга. После пережитого бреда, грани реальности словно слегка размылись. Казалось, что он утратил возможность различать их настолько же четко, как раньше. — Джесс! — на сей раз крик раздался уже заметно дальше и тише. Мари уходила, а вместе с ней ускользал и его шанс на спасение. Джесс с большим трудом поднялся на четвереньки и заорал, что есть сил. — Мари! — вышло как-то слишком уж хрипло и глухо, будто голос шел из-под земли. Болезненно откашлявшись, он крикнул вновь. А затем еще раз, и еще. Губы потрескались, язык распух и едва ворочался, а во рту пересохло, но Джесс упрямо продолжал кричать, одновременно силясь подняться на ноги. Казалось, что она никогда его не услышит. Сухой кашель все сильнее терзал грудь, мешая не только кричать, но и дышать, а ноги подло подкашивались, то и дело роняя его обратно на влажную землю. Но каждый раз он упрямо поднимался вновь. И тут внезапно что-то стремительно слетело с ближайшей скалы, точно воинственно ринувшийся на бренную землю большой крылатый демон. Джесс даже не успел опомниться, как этот некто схватил его под мышки и рывком поднял на ноги. — Святые помидоры!! — заорал ему в лицо вконец ошалевший Бирн. — Ты жив⁈ Жив ведь! Жи-и-ив, чертяка! Он сгреб его в радостную охапку, едва не придушив от восторга. Джесс также услышал наверху в темноте крики девчонок, вспоровшие воздух точно звонкие голоса встревоженных кем-то маленьких птичек. Они жаловались, что никак не могут найти в потемках возможность спуститься. Как выяснилось позже, очнулся Джесс на дне глубокой расщелины, с крутыми, почти полностью отвесными стенами. Даже Бирн впоследствии не мог сообразить, как умудрился спуститься сюда, не свернув себе шеи и не переломав ног, да еще и на такой бешеной скорости. — Давай, мы принесем веревки из лагеря, чтобы его поднять? — предложила ему Мари. — Мы быстро! Однако пока девчонки бегали туда и обратно, Бирн все-таки смог вскарабкаться наверх, привязав Джесса двумя сцепленными между собой ремнями к собственной спине. — Мы думали, что ты умер! — захныкала повисшая на шее Джесса Айла. — Куда ты так внезапно пропал⁈ Я за тебя испугалась! Оттого, что Джесс и сам толком ничего не мог понять в произошедшем, он честно не знал, что ей ответить. Да и опухший язык все еще с большим трудом ворочался во рту, делая коммуникацию с окружающими неполноценной. Немного успокоившись, друзья рассказали, что не успели и глазом моргнуть, как он исчез, будто волшебным образом растворившись прямо в воздухе. Остаток дня они пытались его найти, но безуспешно. Айя плакала и твердила, что его утащили местные оборотни, Бирн молча шнырял по оврагам и обрывам, а Мари не переставала кричать его имя, в надежде, что он все-таки отзовется. — Хотя, на самом деле, это было крайне неразумно, так как рядом портал, и невесть кто мог меня услышать. — заметила она во время рассказа. — Однако мы не могли смириться… К тому же, портал внезапно перестал пеленговаться. Причем сразу после того, как ты исчез. Я даже побоялась, что тебя просто похитили на ту сторону… Хорошо, что ошиблась. Но, Джесс, что с тобой на самом деле случилось? Ты помнишь хоть что-нибудь? — Смутно. — хрипловатым голосом признался он, к тому времени вдоволь напившись и отдышавшись. — Мне показалось, что меня заживо похоронили, но видимо я попал под обвал. Совершенно не помню, как очутился в том месте. Может заблудился, когда был в бреду. Ведь то, что я помню, больше похоже на бред… К примеру, я был уверен, что кто-то помог мне. Вытянул из-под земли за руку. Однако вокруг никого не оказалось. Я подумал было даже, что это призрак покойного дяди спас мою бедовую башку. Прям как в старые добрые времена… — Ты весь в земле, измученный и бледный, но твой жар, похоже, прошел. — Мари вновь коснулась его лба ладонью, что, судя по недовольной мордашке, крайне не понравилось Айе. — Тебе нужно отдохнуть. Предлагаю, и остальным стоит поспать хотя бы немного. Можно по очереди вздремнуть или… — Нааа… — мотнул головой Бирн. — Нет, не так! Вы все сейчас ложитесь и спите, а я пока пригляжу. Но сначала спущусь туда снова. — он кивнул в сторону расщелины. — Ненадолго. Мари кивнула, не только не переча ему, но даже ни о чем не спрашивая. Джесс уже не раз отмечал, что она редко спорит с Бирном. Также, как и с ним. Почувствовав болезненный укол ревности, Джесс внезапно подумал, что у него с Айлой намного больше общего, чем он всегда думал. Когда Бирн вернулся, он выглядел хмурым и одновременно заметно встревоженным. — Там, и впрямь, кто-то был, Джей. — неожиданно объявил он. — Ты уж прости, конечно, но призраки следов не оставляют. Только вот куда этот некто потом делся — непонятно… Следы попросту исчезли, будто он улетел, как птица, или, скорей, в воздухе растворился. — Хочешь сказать, что за нами кто-то следит? — уточнил Джесс. — Мари, ты недавно сказала, что больше не видишь, где портал. Что это значит? — Либо он уничтожен. Что вряд ли. Либо закрыт. Закрытый отследить невозможно. — И как нам теперь быть? Она ненадолго задумалась, прикусив нижнюю губу. — Я все равно хотела потребовать у владельцев закрыть его. — развела она руками. — К тому же, надеюсь, что через день или, максимум, два здесь будут мои… э-м-м… соратники. Они уже совсем близко. А я пока буду следить, чтобы портал и дальше оставался закрытым. — Теперь я здесь точно ни за что не засну. — с тихим вздохом пожаловалась Айла. Однако через некоторое время все-таки мирно спала, уткнувшись курносым носом в плечо Джесса и время от время нервно вздрагивая. Спустя минут десять он тоже заснул, слишком измученный и опустошенный, и, как это ни странно, увидел во сне невероятно красочные и удивительные вещи.