Последнее замечание Холмогорова Вадим пропустил мимо ушей. — Баранцев — это же «крот» нашей компании, которого все долго разыскивали общим хором. А когда его вычислили, он слился. Я думаю, что его убрали как ненужного свидетеля. — А что он «крот», кто выяснил, вы? — Да, я, — авторитетно заявил Вадим не моргнув глазом. Может, глазом он и не моргнул, но совершил другие движения тела и рук. А здесь была Эльвира, которая, как грозный хищник, расшифровывала все движения и жесты Вадима. Как она могла просмотреть его? Ведь кто, как не он, был вхож в любой компьютер! Ему даже не надо было из своего кабинета выходить, чтобы добыть любую информацию, интересовавшую конкурентов. Какой удобный «крот»! Вне подозрений, главное! Думали на всех, кроме него, даже к участию в расследовании привлекли! И как он ловко все на бедного Баранцева свалил, и никто даже не усомнился в правдивости его слов, никто, кроме нее! Она усомнилась! Она не верила в виновность Баранцева. Но теперь уже говорить об этом поздно — жизнерадостный Баранцев мертв. Неужели этот обаятельный юноша, сидящий сейчас в допросной, и есть убийца? В это было трудно поверить. «Крот» — да, запросто. Но убить человека, двух человек! Что его могло подвигнуть на такой решительный шаг? — Мне сказали, что вы предъявили фотографии в качестве доказательства вины Баранцева, я попросил их для экспертизы. Экспертиза показала, что эти фотографии — подделка. Вы сами их подделали или попросили кого-то? Это был первый гол в ворота, но вратарь Пономарев еще твердо стоял на ногах. Сдавать свои позиции он не хотел. — Напрашивается вывод, что «кротом» являетесь вы. Вам, конечно, найти все адреса и данные не составляло никакого труда, — продолжал нападение Холмогоров, — ведь вы вхожи в любой компьютер. Поэтому, выяснив адреса жертв, вы поджидали их у дома. Людмила вас вычислила, как вам показалось, и вам необходимо было убрать ее со своего пути. Вы понимали, что Людмила будет ждать завершения совещания, она всегда так делала. Пономарев просто сидел и молча его слушал. — Вас на работе ничего не держало, и вы поехали искать подходящее место для совершения преступления без камер и людей, по дороге от метро к дому Людмилы, и нашли его, здесь вам повезло. Но вам не повезло в другом: вас видел свидетель, который скоро вас опознает. С Баранцевым было еще проще. С ним вы, судя по всему, приятельствовали. Курили, во всяком случае, точно. В курилке он вам и рассказал о том, где паркует свою машину, а также о том, что я ищу того, кто курит сигареты «Sobranie», которые как раз курите вы. Боясь, что он вас выдаст, вы его убили по дороге с парковки в безлюдном месте. Но только вы просчитались: про сигареты он мне все же успел сообщить до того, как вы его убили. — Ну что за бред! Как можно за такое убить? — Видимо, можно. Вошел Киселев и утвердительно кивнул головой Холмогорову: — Да, это он. Холмогоров отправил его еще в середине дня за Никитой, который проходил свидетелем по делу об убийстве Людмилы Ивушкиной. С тех пор прошло уже довольно много времени, и Виталий Андреевич начал потихоньку беспокоиться, что от него нет никаких вестей. Киселеву же пришлось порядком побегать, чтобы найти пацана — в будний день жизнь школьника очень насыщенна. Киселев пошел в школу, но Никиту там не застал: уроки закончились, Никита ушел домой. Пошел к нему домой, но дома его тоже уже не оказалось — Никита убежал на тренировку в секцию карате. Там он мальчика по наводке его мамы и отыскал. Никита приехал вместе с ним и с мамой в отделение и сразу уверенно опознал подозреваемого, даже шапку на него надевать не понадобилось. — Так. Только сейчас вас опознал наш свидетель, он видел вас на месте убийства Людмилы Ивушкиной. За что вы ее убили? — Я ее не убивал. — Вадим, замкнувшись в себе, смотрел в пол. Он стал ладонью тереть затылочную часть шеи. По этому и другим характерным жестам Эльвира определила, что он говорит неправду: убил ее все-таки он. Она кивнула Холмогорову, показывая, что да, Вадим — убийца Людмилы. Она была в этом абсолютно уверена. — Еще раз задаю свой вопрос: за что вы убили Людмилу Ивушкину? За что вы убили Баранцева? Вы убили его потому, что он мог вас выдать? Выдать, что вы курите «Sobranie» — сигареты, которые были оставлены убийцей на месте преступления? — Какая глупость, — взвился Вадим, — сигареты! Как вы непроходимо тупы и далеки от истины! Я убил его не за эти сигареты, а за то, что он был таким же картежником, как я! Я его убил за то, что он привел меня в этот карточный мир, где я погряз по уши! Он только смог как-то выбраться из этой игромании, а я — нет. Это он виноват в том, кто я есть теперь: убийца и подонок. Так он еще насмехался надо мной, просек каким-то образом, что я убил Люду. — И стал шантажировать вас? — Ничего он не стал. Стал тупо галдеть, какое я убожество, дурак и прочее. — И вы рассердились? — Я испугался. Испугался, что это животное выдаст меня рано или поздно. Надо было заставить его замолчать. И он замолчал. — Это принесло вам облегчение? — Какое облегчение, о чем вы? Убить человека нелегко. Но у меня не было другого выхода — я был и остаюсь полностью на их крючке. Я полностью ими раздавлен. Они опутали меня по рукам и ногам. Жить мне не дают, дышать! Он замолчал. — Кто они? — ласково подтолкнул его продолжать дальше Холмогоров. — Мои карточные долги и те, кому я должен. Я столько должен, что расплатиться у меня нет возможности, даже если бы я продал все, что у меня есть, и набрал бы кредитов до конца своей жизни. Я стал заложником своего безвыходного положения. Но я не хочу, чтобы вы меня жалели — я хочу, чтобы вы меня поняли. — Я вас понимаю. — Они предложили мне сделку. Я потом подумал, что это все было изначально спланировано. Мой вход в этот мир для узкого числа избранных, в который меня завел Баранцев, мой невероятный провал, мой сокрушительный проигрыш. Я тогда играл всю ночь, хотел отыграться, но проигрывал все больше, хотя до этого мне везло. Я думаю, все это было изначально подстроено. Они сделали меня, как лоха. Прокатили меня, как в кино. А я купился. — Его никто не перебивал, давая ему выговориться. — Моей расплатой за тупость стало то, что они начали угрожать не только мне, но и моим родным расправой. Выплатить такой долг я не мог никак. О чем я думал? — Он обхватил голову руками. — И тогда они предложили мне сделку. Я должен был сливать им всю информацию своей компании. Они уже, видимо, продавали ее нашим конкурентам. А возможно (даже скорее всего), конкуренты и спланировали всю эту подставу. Задание их не представляло для меня никакого труда. Я легко мог зайти со своего рабочего места администратора в любой комп. Я был Царь и Бог на своем рабочем месте и вне подозрений. Они все просчитали. И все было бы нормально, если бы не вмешался Его Величество Случай, и Эльвира, потом Людмила, а затем и Баранцев каким-то образом не прознали про то, что я сливаю им данные. Этот крупный тендер был моим последним заданием. Если бы все срослось, они бы отпустили меня и списали мне долг. Я должен был сам все уладить. — Вы серьезно верите в то, что они отпустили бы вас? — Во всяком случае, мы так договорились. — Как вы думаете, какую роль Баранцев играл во всем этом? Он был с ними заодно? Это же он привел вас в эту западню. — Я думал об этом много раз и пришел к выводу, что они, возможно, тоже подловили его на крючок, а потом поставили ему условие в качестве расплаты привести меня, простачка. Поэтому я без зазрения совести решил подставить Баранцева — пусть за меня отдувается, подумал я, а я как-нибудь выпутаюсь. Так я решил. Но не удалось… не удалось мне выпутаться. — За что вы убили Людмилу Ивушкину? — За что? — переспросил он и посмотрел на Холмогорова оловянными глазами. — Как за что? Она же могла выдать меня! Она каким-то образом узнала, что я «крот». Я подслушал ее разговор по телефону. Я был в кабинете генерального, он просил установить новое программное обеспечение на свой комп, пока он будет на совещании. Тогда она и прибежала в приемную откуда-то вся разгоряченная, стала звонить своей подружке Ольге, хотела ей рассказать про меня. Она даже не знала, что я в кабинете и все слышу! Но мне повезло, подружка не стала ее слушать. Это был мой шанс исправить ситуацию. Я дождался, когда она уйдет со своего места, чтобы она не поняла, что я ее подслушал, и ушел оттуда. Потом позвонил своим кредиторам. Они сказали, чтобы я сам разбирался с проблемой. Сказали, что никто не должен узнать, что я «крот», иначе наша сделка не получится. Им нужна была информация по ожидаемому тендеру. Они намекнули, что если информации не будет, то и их договора со мной тоже не будет, а соответственно, не будет меня и моих родных. Если бы она всем всё рассказала обо мне, это был бы мой конец. И не только мой. Мне было наплевать на себя, они грозились убить моих родителей и сестру, жены и детей у меня нет. Они сказали, что жалко, а то и их прикончили бы — они просто отмороженные какие-то! У меня не было другого выхода. — Выход всегда есть. Дело в том, что Людмила Ивушкина звонила Ольге Зверевой совсем не по вашему поводу. У них там свои дела были, и они вас совсем не касались. Это роковое стечение обстоятельств, что вы подслушали их разговор и восприняли его на свой счет. — Как? Что? — Казалось, он не понимал, что ему сейчас сказал Холмогоров. — Неужели я ошибся? — Да, и очень сильно. — Не может быть… — в смятении прошептал он побелевшими губами. — Так. А почему вы пытались убить Эльвиру Завазальскую? — продолжал выяснять Холмогоров. Вадим закусил кончик указательного пальца зубами. Эльвира поняла, что ему нужна поддержка. Он был полностью раздавлен. — Ну вон она же стоит, живая и невредимая, не убил, значит. — Но пытались, — Холмогоров не спрашивал, он утверждал. — Она заходила в мой кабинет, когда меня не было, перед тем как на нее было совершено покушение — помните, Эльвира Леонидовна? — Он устремил на нее взгляд своих затуманенных глаз. Она помнила очень смутно. Только сейчас, когда он это спросил, она припомнила свой кратковременный визит в его кабинет, но его там не было, только компьютер мерцал. Она молча кивнула: — И что? — На рабочем столе я по глупости оставил включенными все выкладки финансового департамента по новому тендеру. Я ушел всего на пару минут по срочному звонку генерального. Эльвира ошарашенно смотрела на него: да, она заходила, но она ничего не видела. Она даже не посмотрела, что за информация висит на его компьютере, ей было не до этого. Поэтому она и не могла понять, кто и за что ее хотел убить, и, конечно, в самую последнюю очередь она подумала бы на Вадима Пономарева, если бы вообще когда-нибудь на него подумала — он так ловко втерся всем в доверие своей обаятельной улыбкой, в том числе и к ней, что на него никто думать не мог, бывает же такое! Помогал в нахождении самого себя. — Я видел, как Эльвира выходила из кабинета, причем в очень быстром темпе. — Вадим, я торопилась просто. — А я, зайдя в кабинет и увидев, что экран еще горит и выдает меня своим содержимым, запаниковал. Я решил, что она увидела, что там было на экране, и все поняла, и я решил действовать. Эльвира была первой, но неудачной жертвой. Дальше я действовал уже наверняка. — Зачем вы украли ее телефон? — Я хотел убедиться, что, если у нее что-то на меня есть, она не записала это в свои заметки на телефоне. Я видел, как она все время туда что-то строчила. — И как, убедились? — На телефоне обо мне ничего не было, это еще больше меня встревожило. — Чем вы убивали? Где орудие преступления? — В багажнике машины лежит, — вот так запросто ответил Пономарев. — Это бита? — Дубинка. У меня дома есть небольшая коллекция разного оружия уличного бойца, оттуда я ее и взял. Она всегда со мной в багажнике лежит. — Передачи «Дорожные войны» насмотрелись? — Я возил дубинку для защиты, мало ли что. Но и в передрягах бывал, да. Глава 46 Миссия Эльвиры в компании была закончена, ее больше ничто здесь не держало. «Крот» найден, теперь дела у компании станут еще лучше, чем прежде. Но напоследок она решила заглянуть к Ольге.