– Господа, предлагаю последний тост. Завтра всех ждет работа. – Да подождет! – гаркнул опьяневший Чеботарь, но тут же осекся под холодным взглядом Хлебникова. Все поутихли, послушно и как-то скомканно выпили «на посошок» и стали тянуться к выходу. Я шла рядом с Бобровым. Служба охраны и Кеша также были на месте. На улице, подождав, когда разъедутся крупные чины, я собралась уже сесть за руль, но, к моему удивлению, Бобров меня отстранил и сам уселся на водительское сиденье. – Вы что, сами собираетесь вести машину? – спросила я. – Ну да! – храбро ответил председатель благотворительного общества. – А что? – Всеволод Евгеньевич! – слегка повысила я голос. – Я не думаю, что это разумное решение в сложившихся обстоятельствах. – Ерунда! – махнул рукой Бобров. – Я совершенно трезв. Ну насчет совершенной трезвости я бы поспорила, однако пьяным Боброва тоже было сложно назвать. Он уверенно держался на ногах, язык его тоже не заплетался, только мутноватый взгляд да запах выдавали, что он все-таки принял на грудь. Мне оставалось только вздохнуть и положиться на судьбу. Ну и на свой опыт тоже… Мы тронулись первыми, охрана поехала следом. Бобров поначалу что-то болтал, потом замолк и сосредоточился на дороге. Выехав из Аткарска, мы двинулись по дороге вдоль реки Калинки – не очень широкой, но приличной глубины. Через реку был перекинут деревянный мост с металлическими перилами. А после – поворот и за ним междугородная трасса. Я ждала момента, когда мы переедем мост, потому что на трассе все-таки легче управлять автомобилем, ведь он движется по прямой. Бобров прибавил газу, въехал на мост, «Ауди» еще только приближалась сзади… Опасность я почувствовала мгновенно. Именно почувствовала, а потом уже увидела: громадный «КамАЗ» на огромной скорости летел нам навстречу. В доли секунды я заметила, как побелело лицо Боброва, как руки его судорожно вцепились в руль, как мелко завиляла машина, поскольку Всеволод Евгеньевич никак не мог сориентироваться, в какую сторону податься – мост был узким, и разъехаться с «КамАЗом» было очень сложно, к тому же он явно мчался прямо на нас. Я среагировала молниеносно. Сильно толкнув Боброва плечом, оттеснив его в сторону и накрыв своим телом, схватилась за руль, сдала чуть назад, видя, что «Ауди» приотстала и у меня есть место сзади, после чего вырулила в сторону. «КамАЗ» неминуемо должен был задеть наш зад, но это было куда меньшим злом, чем лобовое столкновение. По-другому не получалось, слишком узким был мост. Понял это и водитель «КамАЗа», понял он также и то, что все идет не по плану, и растерялся. При таком столкновении мы имели все шансы остаться в живых. Он, подобно Боброву, завертел руль, но грузовик, куда более массивный, чем «Тойота», не был столь маневрен и послушен. Я увидела искаженное отчаянием и страхом лицо водителя – русоволосого мужчины лет сорока, его глаза, вперившиеся прямо в мое лицо, и руки, крутанувшие руль вправо. «КамАЗ» резко занесло, своей «мордой» он протаранил не слишком прочные перила моста и медленно, грузно повалился в воду, подняв фонтан брызг… Несколько секунд я сидела молча, слушая, как стучит мое собственное сердце и где-то внизу – бобровское… Потом отодвинулась. Снизу на меня смотрели перепуганные глаза главного редактора «Поволжского репортера», зажатого где-то под сиденьем. – Можете вылезать, – спокойно произнесла я, отодвигаясь на свое место и пряча руки в карманы, чтобы Бобров не заметил, как они дрожат. Всеволод Евгеньевич завозился и выбрался наконец из укрытия. Осторожно оглянулся назад, но увидел лишь остановившуюся в растерянности «Ауди». Посмотрел вперед, «КамАЗа», естественно, не увидел и поднял на меня вопросительный взгляд. Я вышла из машины и направилась в сторону «Ауди». Мне навстречу тут же выскочил мужчина в серой замшевой куртке – видимо, начальник охраны. – Что с Всеволодом Евгеньевичем? – торопливо спросил он. – Все в порядке, продолжаем путь, – ответила я. Бобров, осмелев, высунулся наконец из машины и колобком подкатился к нам. Вмиг протрезвевший, он заозирался по сторонам и быстро заговорил: – Нас кто-нибудь видел? Милицию уже вызвали? – Никто никого не вызывал, никто ничего не видел, – четко произнесла я. – Поэтому сейчас немедленно возвращаемся в машину и едем домой. – Но это же… А как же… А что же будет… – заговорил Бобров, но я остановила его: – Делайте, что я говорю. А здесь и без нас разберутся. Все. И направилась к джипу. Бобров переглянулся с начальником охраны, потом быстренько пошел меня догонять. После того как я села за руль, он не сказал мне ни слова протеста. И вообще всю дорогу молчал, внимательно и серьезно глядя перед собой. Когда мы проезжали пост ГАИ, я слегка насторожилась, однако нас совершенно спокойно пропустили. И за всю дорогу больше никто не останавливал, не догонял и не причинял иных неудобств. Когда мы доехали до центра Тарасова, я лишь спросила: – Куда? – Домой, – разлепил губы Бобров. – В ущелье. ГЛАВА ВТОРАЯ Я без возражений повернула в сторону Кузнецкого ущелья. Машину охраны Бобров не отпустил, и я подумала, что он собирается обсудить с ними сегодняшний эпизод, который, признаться, впечатлил и меня саму. Он однозначно свидетельствовал о том, что Боброва всерьез решили устранить. Не попугать, как предположил журналист Кеша, а убить. Наезд «КамАЗа» – это уже не беспорядочная хулиганская стрельба по окнам, с подробностями которой мне, кстати, не мешало бы ознакомиться. И лучше всего о ней расспросить начальника службы охраны агентства «Барс», ехавшего сейчас позади нас на серой «Ауди». Бобров показал мне дорогу, и вскоре мы, поднявшись в гору, подъехали к двухэтажному особняку, одному из тех, какими был застроен данный район. Я притормозила, Бобров вышел из машины, нажал кнопку, и высокие чугунные ворота почти бесшумно поднялись, освобождая нам проезд. Я плавно вкатила автомобиль во двор и поставила его в гараж по указанию Боброва. Бригада охраны проследовала к дому. Бобров опустил ворота и вздохнул с облегчением. На своей территории он чувствовал себя гораздо лучше. В окнах второго этажа горел свет, нижние были темны. – Что, стрелявший проник через эти ворота? – тем временем обратилась я к начальнику охраны. – Нет, стреляли прямо с улицы, – ответил тот, сразу поняв, о чем я говорю. – Довольно беспорядочно, – отметила я. – Точно попасть при таких условиях практически невозможно! Да еще из «мозберга». – Да, – согласился тот, внимательно глядя на меня. «А сегодняшний наезд был нацелен на поражение», – подумала я, но этой мыслью делиться с наемной охраной не стала. Бобров тем временем трезвонил в звонок, висевший над изящной деревянной дверью, покрытой лаком, видимо, после пережитого шока забыв, что и сам может отпереть дверь. – Иду, иду-у! – через некоторое время послышался высокий женский голос, а затем и треньканье ключей. За деревянной дверью оказалась еще одна, гораздо более внушительная – металлическая, с множеством замков. Невидимая женщина отперла их все и напоследок выдвинула длинную задвижку, после чего дверь открылась. На пороге стояла стройная светловолосая женщина в узких белых брючках и легкой курточке из мягкой бледно-салатовой ткани. Русые волосы были собраны в хвост, на лоб падала прямая челка. При тусклом освещении она казалась совсем юной, и я приняла ее за дочь Боброва. И только когда мы прошли в прихожую, я увидела, что женщине как минимум за тридцать. – Лара! – крикнул Бобров, бросаясь к ней и хватая за руки. – Ларочка! Он всхлипнул и прижался к ее груди. – Что, что такое? – испуганно вопрошала женщина, оглядывая нас всех тревожным взглядом красивых светло-ореховых глаз. – На меня было покушение! Я чуть не погиб! – срывающимся голосом, взахлеб говорил Бобров, не стесняясь присутствия посторонних. – Боже мой! – только и проговорила Лариса, отступая на шаг в глубь прихожей. – Ты не ранен? – Нет-нет, – тут же успокоил ее супруг, гладя по волосам. – Слава богу, все обошлось. Это вот спасибо Евгении Максимовне. Кстати… – Он обернулся ко мне и жестом подозвал. Я подошла поближе и кивнула. – Познакомьтесь, это моя жена Лариса. А это Евгения Максимовна, мой… Одним словом, она, можно сказать, спасла мне жизнь! – с пафосом закончил Бобров. Лариса бросила на меня короткий оценивающий взгляд, чуть нахмурилась, но вежливо улыбнулась в ответ и сказала: – Спасибо вам большое! Я весьма рада. Она вряд ли была мне рада, но старалась этого не показывать. Бобров тем временем взял себя в руки, подобрал сопли и теперь отдавал распоряжения. Начальнику охраны он приказал «аккуратно» разузнать последствия аварии на реке близ Аткарска, а также напомнил, что завтра в девять утра смена должна быть в ювелирном магазине. Потом отдал еще кое-какие инструкции, довольно мелкие и дежурные, а затем распустил всех с миром. Кроме меня, разумеется. – Что же мы стоим? – спохватилась Лариса. – Проходите. – Да! – тут же вспомнил о своих обязанностях хозяина Бобров. – Лара, покажи Евгении Максимовне ее комнату и предложи чаю или кофе. – Ой, а я уже отпустила домработницу… – произнесла Лариса. – Но я сейчас по-быстрому что-нибудь организую. – Спасибо, – отказалась я. – Ничего не нужно. Я бы только приняла душ. – Конечно, комната и душ для гостей на втором этаже, – оповестила меня Лариса. – Поднимайтесь за мной. Я закинула на плечо свою сумку с вещами и последовала за Бобровой по витой полукруглой лестнице на второй этаж. Она провела меня к дверям душа, показала комнату и ушла. Я с легким сердцем осталась одна. В душе все было наготове: свежие полотенца, гели, шампуни, мыло, губки и мочалки. Я с удовольствием врубила воду на полную мощность и выдавила в ванну ароматную пену. Понежившись в ней несколько минут, сполоснулась и пошла осматривать владения. Забывать о том, что я здесь по работе, было нельзя. Одетая в белую футболку и шорты – в особняке было очень тепло, – с влажными волосами, я спустилась вниз. Бобров и Лариса сидели в гостиной на широком диване, на овальном столике перед ними стояла бутылка вина и два бокала. На тумбочке напротив стоял небольшой телевизор старой модели. – Присоединяйтесь к нам, Евгения Максимовна, – сказал Бобров. – Правда, экран маловат – не успел купить в гостиную новый телик взамен разбитого. – Все никак время не выберу. – Ничего страшного, – тут же сказала Лариса. – В конце концов, его мало кто смотрит. Мне некогда, а Катя постоянно торчит в Интернете. Эта игрушка поинтереснее. Это раньше телевизор заменял все, сейчас это устаревшее развлечение. – Кстати, где она? – оживился Бобров. – Как всегда, – пожала плечами Лариса. – Торчит в своем «Контакте», строчит, переписывается, кажется, с половиной земного шара. – Позови ее, пожалуйста, – попросил супруг. – Я соскучился. Кстати, и Евгении Максимовне стоит с ней познакомиться. Катюша – это моя дочь, – объяснил он мне. – Только я прошу вас, называйте ее Камилла. – Почему? – немного удивилась я. – Ну, ей так больше нравится, – улыбался Всеволод Евгеньевич. – К тому же это ее сценический псевдоним. Она учится в музучилище на отделении вокала. Неплохо поет, мечтает о мировой сцене – ну, как многие девочки в ее возрасте. – А сколько ей? – перебила я. – Восемнадцать, – почему-то со вздохом произнесла Лариса. – И как, есть шансы для мировой славы? – полюбопытствовала я.