– Можно запереть их в одной из кают. Вы их даже не увидите. – Мистер Григорович… – Крэй тяжело дышал. На лбу выступила капелька пота, он ещё сильнее сжал рукоятку пистолета. – Если вы их не убьёте, это сделаю я. Ясен не двинулся. – Ну хорошо! Отлично! – Крэй вздохнул. – Я-то думал, что я здесь главный, но, похоже, мне вообще всё придётся делать самому. Крэй поднял пистолет. Алекс вскочил на ноги. – Нет! – закричала Сабина. Крэй выстрелил. Но он целился не в Сабину и даже не в Алекса. Пуля ударила в грудь Ясена, тот покачнулся и свалился на пол. – Простите, мистер Григорович, – проговорил Крэй. – Вы уволены. А потом он прицелился в Алекса. – Ты следующий, – сказал он и снова выстрелил. Сабина вскрикнула в ужасе. Крэй прицелился Алексу в самое сердце, и на таком расстоянии промахнуться он вряд ли мог. Пуля сбила Алекса с ног и отбросила к стене. Он рухнул на пол и остался лежать неподвижно. Сабина бросилась на Крэя. Алекс мёртв. Самолёт взлетает. Ей было всё равно. Крэй выстрелил, но промахнулся, и вот она уже совсем рядом с ним и пытается выцарапать ему глаза, что-то крича. Но Крэй всё же был слишком силён для неё. Он схватил Сабину и с силой оттолкнул её. Она ударилась о дверь и упала, оглушённая и беспомощная. Крэй поднял пистолет. – Прощай, милая девочка, – сказал он. Крэй прицелился, но прежде, чем успел выстрелить, его вдруг схватили за руку. Сабина изумлённо распахнула глаза. Алекс стоял на ногах. Он не был ранен. Невозможно! Но, как и Крэй, она не знала, что на нём надета пуленепробиваемая велосипедная рубашка, которую прислал Смитерс вместе с велосипедом. Пуля ранила его – возможно, даже сломала ребро. Но хотя пуля и сбила Алекса с ног, но он уцелел. Алекс накинулся на Крэя. Тот был невысоким – буквально чуть выше самого Алекса, – но кряжистым и неожиданно сильным. Алекс сумел схватить Крэя за руку, державшую пистолет. Но свободной рукой Крэй ухватил Алекса за горло и начал сжимать пальцы. – Сабина! Беги! – успел крикнуть Алекс, пока у него ещё был воздух. До пистолета он добраться не смог. Он изо всех сил не давал Крэю прицелиться, но не знал, насколько ему ещё хватит сил. Сабина бросилась к главной двери и дёрнула белый рычаг, чтобы открыть её. В этот самый момент Хенрик в кабине выжал до отказа рычаги управления всех четырёх двигателей. Перед ним была свободная взлётная полоса, разгону ничто не мешало. Борт номер один качнулся вперёд и начал взлёт. Главная дверь с громким шипением распахнулась. Она была настроена на автоматическое управление ещё до того, как самолёт пришёл в движение, и, как только Сабина открыла её, заработала пневматическая система. Из-под двери, словно гигантский язык, высунулось что-то оранжевое, больше всего похожее на детскую горку, и начало надуваться. Спасательный трап. Снаружи ворвались ветер и пыль, и по салону понеслось безумное миниатюрное торнадо. Крэй сумел всё же прицелиться в голову Алекса, но сила ветра застала его врасплох. Журналы на столе взлетели в воздух и по очереди врезались ему в лицо, словно гигантские мотыльки. Тележка с напитками сорвалась с креплений и, грохоча, поехала по ковру; бутылки и бокалы посыпались вниз. Лицо Крэя было перекошено, идеальные зубы ощерены в зверином оскале, глаза навыкате. Он выругался, но двигатели ревели настолько громко, что полностью его заглушили. Сабина, прижавшись к стене, беспомощно смотрела через открытую дверь, как мимо несутся трава и асфальт, сливаясь в зелёно-серое пятно. Ясен не двигался, по его рубашке медленно расплывалось пятно крови. Алекса покидали последние силы. Он разжал руку, и тут же прозвучал выстрел. Сабина закричала. Пуля разбила лампу в нескольких дюймах от её лица. Алекс ударил Крэя по запястью, надеясь выбить пистолет из его руки. Тот ударил Алекса ногой в живот, и Алекс отшатнулся, ловя ртом воздух. Самолёт всё быстрее и быстрее нёсся по взлётной полосе. На лбу Хенрика внезапно выступил пот. В глазах читалось смятение. Он увидел, как зажглась лампочка, которая сигнализировала о том, что открылась дверь и салон разгерметизирован. Самолёт уже ехал со скоростью больше двухсот километров в час. Диспетчеры, судя по всему, уже поняли, что случилось, и сообщили обо всём властям. Если он остановится сейчас, то его арестуют. Но рискнёт ли он взлететь? А потом заговорил бортовой компьютер. – V1… Компьютерный голос. Совершенно бесстрастный. Фраза, синтезированная электронными цепями. И именно эту фразу сейчас меньше всего хотелось услышать Хенрику. Обычно за скоростью следит второй пилот, называя её вслух. Но Хенрик был один, и он мог рассчитывать лишь на автоматизированную систему. Компьютер сообщил ему, что самолёт достиг скорости двести сорок километров в час – V1, так называемой скорости принятия решений. Он ехал уже слишком быстро, чтобы остановиться. Если Хенрик попытается отменить взлёт, если включит реверсную тягу, то самолёт разобьётся. Это момент, которого боится любой пилот, – и самый опасный момент любого полёта. Из-за принятого в этот момент неправильного решения разбилось больше самолётов, чем по любой другой причине. Буквально все инстинкты кричали Хенрику, что нужно остановиться. На земле безопаснее. Лучше разбиться здесь, чем упав с высоты полутора тысяч футов. Но если он сейчас попытается остановиться, то точно потерпит крушение. Он не знал, что делать. * * * В пакистанском городе Кветта садилось солнце, но жизнь в лагере для беженцев была, как всегда, оживлённой. Сотни людей, сжимая в руках одеяла и переносные плитки, сновали по миниатюрному палаточному городку, а дети, многие из них – одетые в тряпьё, стояли в очереди на прививку. На скамейке в ряд сидели женщины и шили стёганое одеяло. Воздух на гряде Паткаи в Мьянме, которая когда-то называлась Бирмой, был прохладным и свежим. Ветер разносил на высоте полутора тысяч метров запахи сосны и цветов. В половину девятого вечера большинство жителей холмов уже спали, лишь несколько пастухов следили за стадами. Ночное небо было усыпано тысячами звёзд. В Колумбии, в регионе Ураба, начался новый день, и на деревенских улицах чувствовался запах шоколада. Кампесины – жёны фермеров – начали работать ещё на восходе; они обжаривали какао-бобы, потом снимали шелуху. У дверей их домов собирались стайки детей, привлечённые потрясающим ароматом. А в высокогорьях Перу, к северу от Арекипы, целые семьи в разноцветных одеждах шли на рынок, неся с собой маленькие узелки с фруктами и овощами на продажу. Женщина в шляпе-котелке сидела возле ряда мешков, наполненных разными пряностями. Мальчишки, смеясь, гоняли по улице мяч. То были цели, выбранные ракетами, которые парили далеко в космосе. Они – и тысячи, миллионы людей, похожих на них. Они не были ни в чём виноваты. Они просто жили своей жизнью. И никто из них и не подозревал, что к ним уже приближаются смертоносные ракеты. Никто не представлял, какой ужас в скором времени ждёт их. На Борту номер один всё закончилось очень быстро. Крэй раз за разом бил Алекса кулаком в висок. Алекс всё ещё цеплялся за пистолет, но хватка быстро ослабевала. В конце концов он упал, окровавленный, без сил. Лицо опухло от ударов, глаза были полузакрыты. Спасательный трап торчал из самолёта почти горизонтально. Поток воздуха толкал его назад, в сторону крыльев. Самолёт уже ехал со скоростью триста километров в час. Меньше чем через десять секунд он должен был взлететь. Крэй в последний раз поднял пистолет. А потом вскрикнул, когда что-то в него врезалось. Сабина! Она схватила тележку и воспользовалась ею, словно тараном. Тележка ударила его под колени. Ноги Крэя подкосились, он потерял равновесие и упал назад, на тележку, выронив пистолет. Сабина прыгнула к пистолету, чтобы добраться до него быстрее Крэя. А потом встал Алекс. Он быстро рассчитал расстояния и углы. Он точно знал, что нужно делать. С громким криком он бросился вперёд, вытянув руки. Его ладони врезались в бок тележки. Крэй закричал. Тележка с лежащим на ней Крэем пронеслась по главному салону и вылетела в открытую дверь. И там она не остановилась. Спасательный трап слегка склонился к земле, которая неслась под ним с невероятной скоростью. Его удерживали ветер и сжатый воздух внутри. Тележка выскочила на трап и покатилась вниз. Алекс, шатаясь, дошёл до двери – как раз вовремя, чтобы увидеть, как начинается увеселительная поездка в ад. Тележка с Крэем съехала почти до половины трапа. Ветер подталкивал его назад, к крыльям. Дамьен Крэй оказался возле двигателя номер два. Последним, что он увидел, была зияющая пасть двигателя. Затем его подхватил ветер. С ужасным неслышным криком он влетел прямо в двигатель – вместе с тележкой. Крэй превратился в фарш. Хотя нет, он просто испарился. За секунду он превратился в облачко красного газа, быстро растворившееся в атмосфере. От него не осталось просто ничего. Но вот металлическая тележка оказала чуть большее сопротивление. Послышался хлопок, громкий, как пушечный выстрел. Из сопла вырвался огромный язык пламени, и двигатель развалился на части. Самолёт потерял управление. Хенрик решил всё-таки отменить взлёт и пытался замедлить ход, но было уже слишком поздно. Один двигатель вдруг перестал работать. Под другим крылом по-прежнему работали оба двигателя, и из-за этого самолёт резко накренился влево. Алекс и Сабина свалились на пол. Повсюду вокруг перегорали и сыпали искрами лампы. Всё, что не было закреплено, взлетело в воздух. Хенрик пытался удержать самолёт, но его усилия были безнадёжны. Самолёт унесло со взлётной полосы, и там всё и закончилось. Мягкая земля не могла выдержать такого огромного веса. С ужасным скрежетом оторвалось шасси, и самолёт завалился набок. Пол ушёл из-под ног Алекса; казалось, что самолёт сейчас перевернётся вверх тормашками. Но в конце концов он остановился. Двигатели смолкли. Самолёт остался лежать на боку, и в воздухе раздался вой сирен – по взлётной полосе к нему уже спешили пожарные и «Скорая помощь». Алекс попытался встать, но ноги не слушались. Он лежал на полу, в глазах начинало темнеть. Но он знал, что терять сознание ещё рано. Его работа ещё не окончена. – Саб? – позвал он и с облегчением увидел, как она поднялась и подошла к нему. – Алекс? – Поднимись в комнату связи. Там есть кнопка. Самоуничтожение. Она недоумённо взглянула на него; Алекс схватил её за руку: – Ракеты… – Да. Да… конечно. Сабина была в шоке. Слишком много всего произошло. Но она поняла. Шатаясь, она поднялась по лестнице, опираясь на покосившиеся стены. Алекс остался лежать на месте. А потом услышал голос Ясена: – Алекс… У Алекса уже не было сил, чтобы удивляться. Он медленно повернул голову, ожидая увидеть в руке русского пистолет. Это нечестно. Он столько пережил, а теперь умрёт, когда помощь уже спешит? Но у Ясена не было пистолета. Он полулежал, опираясь на стол. Он был весь в крови, а глаза, постепенно терявшие цвет, выглядели очень странно. Кожа Ясена была ещё бледнее обычного, и, когда его голова откинулась назад, Алекс впервые увидел длинный шрам у него на шее. Совершенно прямой, словно нарисованный по линейке. – Пожалуйста… – тихо проговорил Ясен. Алексу этого хотелось меньше всего на свете, но он всё же с трудом дополз до Ясена по разгромленному салону. Он отлично понимал, что Крэй сейчас мёртв, а самолёт никуда не улетел только потому, что Ясен отказался убить его и Сабину. – Что с Крэем? – спросил Ясен. – Уехал на тележке, – ответил Алекс. – Мёртв? – Мертвее не бывает.