– Что я вижу! Кто-то смог напугать обезьяну? – Таких мало, но она в их числе. Обезьяна обхватила себя руками. – Да кто же она такая? – не понимал Сидни. – Императрица Нюй Куа, – тихо произнёс тигр. Обезьяна тряхнула головой. – Ни за что! Она приказала её не беспокоить. Ты сам отлично знаешь, что будет, если её разбудить. – Я не позволю, чтобы жизнь моего ученика оборвалась здесь. Глаза тигра горели огнём. Он взял мальчика на руки и встал. Мистраль предупредила: – Я не пойду к ней. Ты можешь считать, что совершаешь подвиг, но согласится ли с тобой она? Господин Ху посмотрел на друзей решительно. – Я благодарю вас всех за то, что вы сделали. Но сейчас я встаю на тропу слишком опасную для любого, кроме меня самого. Он был непоколебим. Обезьяна задумчиво покопалась в своей шерсти, будто разыскивая блох, и наконец пожала плечами: – Я из тех, кто привык идти до конца. Рассчитывай на меня. Мистраль подняла голову. – Ладно. Ни за что не допущу, чтобы кто-то сказал, будто у обезьяны больше смелости, чем у дракона. – Ну… – Сидни погрузил лапки в густой мех. – В последнее время дела идут неважно, торговля замерла. Так что мне интересны новые рынки. – Да ты оптимист, я смотрю! – Тигр не смог сдержать улыбку. Сидни махнул лапкой. – Моя мама говорит, что покупателей больше, когда светит солнце. Так что я всегда держусь солнечной стороны улицы. – Если это сработает, я приму твой совет! – пообещал Страж. Глава тринадцатая Надо было торопиться, и друзья вернулись в магазинчик на такси. Страж всю дорогу держал Тома на руках. Конечно, все они, кроме Сидни, передвигались по городу в человеческом обличье, но, оказавшись в доме тигра, снова приняли свой истинный облик. Хотя у пожилого тигра всё тело болело после сражения, он сразу начал приготовления. Остальные тем временем убирали в мастерской после побоища, чтобы освободить место. – Пожалуй, это самый короткий срок службы Стража за всю историю. – Господин Ху пожал плечами. Потом долго молчал, слушая сердцебиение мальчика. – Хорошо, мастер Томас. Ваше сердце ещё борется за жизнь. Однако было заметно, что тигр торопится, насколько это позволяло его измождённое старое тело. Время от времени он останавливался только для того, чтобы проверить пульс подопечного, и каждый раз взгляд его становился всё более тревожным. Когда в мастерской стало довольно места, обезьяна смастерила нечто вроде носилок из ножек стула и одеяла. Тигр надел свежую рубашку и свой пиджак, который Сидни почистил щёткой старательно, как мог. – К императрице нельзя явиться в лохмотьях. Приведите себя в порядок, а я закончу свои дела. После трудного дня всем было нужно заняться своим внешним видом. Крыса принялась взбивать свою пушистую шёрстку. Дракон придирчиво полировал полотенцем бронированную чешую. Обезьяна позаимствовала расчёску и стала вычёсывать себе мех, со вздохом осматривая многочисленные дыры в своём одеянии. – Похоже, мой внешний вид оставляет желать лучшего. Буду держаться за тобой, Мистраль. – Главное, молчи. Оставь разговоры Стражу. Если справишься, лучшего и не надо. Мистраль многозначительно посмотрела на него. Обезьяна обиженно скривилась и, положив лапу себе на грудь, высокопарно поклонилась. – Я давно изменился и веду себя самым лучшим образом. И вообще, меня просто неправильно поняли. Мистраль повернулась к Сидни, который грыз чёрствый рогалик, чудом завалявшийся в его шёрстке среди товаров. – А ты, крысёныш, даже не вздумай пытаться что-то продать. Или закончишь так же, как Кун-Кун. Наводя лоск на волшебный посох, обезьяна добавила: – В те времена, когда она жила, ещё не существовало денег. Люди не торговали, они обменивались. Меняли одно на другое. Крыса в ужасе прикрыла лапкой рот. – Не было денег? Бедняжка! Кто-то должен её просветить! – В последний раз предупреждаю, не лезь к ней, – предостерегла Мистраль. – Что, вспыльчивая? – спросил Сидни. – Она… Мистраль задумалась, пытаясь подобрать подходящие слова. – Она словно великая река, – пришла на помощь обезьяна. – Разливается весной и затопляет берега своими водами. Потоп приносит на сушу плодородный ил и обновляет почву, но он же сметает на своем пути дома и губит людей. – Именно так. – Похоже, дракон впервые согласился с обезьяной. – Она как природа. Она делает то, что делает, потому что должна, и её не заботит, помогает ли она простым смертным или приносит им страдания. – Люди предпочитают думать, будто природа подобна человеку: иногда спокойная, иногда сердитая. Но природа всегда равнодушна. Сидни рассеянно смотрел перед собой. – Будет элементарно вежливо ей помочь, раз уж она так долго была не у дел. – Сидни рассеянно смотрел перед собой. – Так, посмотрим. Что ей может понадобиться? Хоть Сидни больше не болтал о том, чтобы превратить Нюй Куа в покупателя, он выглядел подозрительно задумчивым – словно пытался сообразить, как бы покороче растолковать императрице насчёт денег. К этому времени тигр успел начертать на полу диаграмму красными чернилами. В центре сложного орнамента вырисовывался образ полуженщины-полузмеи. Страж ползал на трёх лапах вокруг изображения, подправляя его кистью. Положив Тома на импровизированные носилки, они все вместе обошли вокруг диаграммы. – Теперь начинайте отбивать ритм, вот так… Тигр стал мерно отстукивать лапами по полу. Затем, встав в центре диаграммы, Страж начал двигаться в такт, напевая про себя мелодию, покачиваясь на нетвёрдых лапах в мистическом танце. Глубокий раскатистый тигриный рык становился то громче, то тише, переходил в грозный рокот и снова стихал. Одновременно Страж начал передними лапами рисовать в воздухе магические символы, светящиеся неоном. Каждый раз, когда он задевал ещё не растаявший символ, яркие линии рассыпались облаком искр. Сначала точки света беспорядочно метались из стороны в сторону, как светлячки, но, следуя за танцем, они постепенно стали опадать на рисунок, и орнамент начал светиться, как расплавленное золото. Внезапно через комнату пронёсся тёплый ветерок. – Это не часть ритуала, – заволновалась обезьяна. – Нет, это что-то другое… Мистраль подняла голову. На потолке появился бледный круг белого света. Он покрылся рябью, как поверхность пруда, в который кинули камень. Мистраль встрепенулась. – Скорее! Колесница призраков! – От неё никому не уйти… – покачала головой обезьяна. – Я смогу! – Господин Ху продолжал колдовать. Все почувствовали в спинах покалывание. Рисунок разгорался всё ярче и ярче, и внезапно пол исчез. Под ногами поплыли клубящиеся голубые облачка. Внизу, в тумане, можно было неясно разглядеть силуэты башен и воинов, но всё растворилось в дымке прежде, чем образ прояснился. В зияющем пространстве осталась только сырая песчаная почва. Она дышала свежестью, какая бывает на пляже после тёплого летнего дождя. Ноги Стража подогнулись, он почти упал, но удержал равновесие. – Готово. – Отдохни хоть минуту. Мистраль потянулась к нему, чтобы поддержать тигра. Господин Ху отвёл её лапу. – Нет времени. Он указал на бледный призрачный край крыла, появившийся под потолком. Его уши прижались к голове, и он прорычал, глядя вверх: – Нет, ещё не пора! Мастер Томас мой! Тигр схватил Тома с носилок и ступил в песок, сразу погрузившись в него. – Это что, зыбучие пески? – ахнул Сидни. – Нет, это изменившаяся почва, – ответила обезьяна. – Или, наоборот, мы изменились. Страж может объяснить подробнее, но сейчас нет на это времени. Скорее прыгай, Сидни! – позвал он, с тревогой глядя наверх. На мелькающем крыле неумолимой колесницы уже можно было ясно разглядеть зловещий контур черепа. Оказавшись в песке, Сидни стал загребать его лапками.