Он бы и сам себе этого никогда не простил. Поэтому Баркли сел на корточки перед Корнем, прижался лбом к его лбу и заглянул в его такие же тёмные, как у него, глаза. Они были так похожи. Оба упрямые. Оба любящие попроказничать. Оба дикие. Баркли больше незачем было винить чудологов в том, что случилось с его родителями, а потому ему уже ничего не мешало стать одним из них. – Я всегда был там чужим, – сказал он Корню. – И ты понял это ещё раньше меня. Реагируя на его слова, уши люфтхунда встали торчком. – Ты простишь меня? – спросил Баркли. Корень замотал хвостом и лизнул его в щёку, что Баркли засчитал как «да». Улыбаясь, он повернулся к Виоле и Тэджу. Тэдж пихнул Виолу вперёд. – Ты вроде хотела о чём-то попросить. – Даже не собиралась! Я просто… Я приняла решение и не собираюсь его менять. Мне не нужен Гравальдор, чтобы стать великим чудологом. Она нерешительно посмотрела на Баркли – одежда вся смятая и в грязи, один узел распустился, из-за чего половину её головы окружал нимб из кудряшек – и улыбнулась. Он кивнул, соглашаясь, что они обязательно станут великими чудологами и сделают это вместе. Когда больше никто из них не пошевелился, Гравальдор лёг на землю с явным намерением погрузиться назад в сон. Деревья над ними снова сплелись ветками, закрывая небо, и Лесу вернулись мир и спокойствие. – Мой отец бы многое отдал, чтобы быть сейчас здесь, – пробормотал Тэдж, глядя на Гравальдора. Затем он посмотрел на Сорена. – Нужно отнести его назад, может, Эрхарт в кои-то веки применит свои законы по делу. У тебя хватит поганников, чтобы он проспал весь путь назад? Баркли кивнул и похлопал по карманам. – Более чем. Виола с облегчением выдохнула. – Тогда идём назад в Сикомор. Глава 25 Баркли, Виола и Тэдж с проспавшим всю дорогу на спине Корня Сореном вернулись в Сикомор через три дня после середины зимы. Город встретил их непривычной тишиной, хотя этого стоило ожидать: Отбор и фестиваль прошли, гости разошлись по домам. Было раннее утро. В Занудшире сейчас наверняка уже кипела жизнь. По улицам разносился запах свежеиспечённого хлеба из булочной, открывшей окна, чтобы завлечь покупателей. Густав лениво дремал у камина в доме мастера Пилцманна. Миссис Гавенер, укутанная шарфами или с дополнительной парой варежек на руках, расставляла книги в библиотеке. Но эти мысли больше не портили настроение Баркли острым приступом ностальгии. Наоборот – на душе от них стало тепло, как после кружки грушёвки. Если бы не он, Виола и Тэдж, в Занудшире сейчас, вполне возможно, было бы некому просыпаться и жить привычной жизнью. Скорее всего, Занудшир никогда не встретит его с распростёртыми объятиями, и Баркли никогда не станет грибным фермером, как он когда-то мечтал. Но ему хотелось верить, что родители бы им гордились, потому что он спас родной город и решился отправиться на поиски приключений. Несмотря на усталость, троица друзей прямиком отправилась в отделение Гильдии. Внутри мастеров заметно поубавилось, лишь несколько сидели за столами. Причём многие в компании новых учеников, бывших участников Отбора. У камина сидели двое. Первым был Эрхарт, а вот второго мужчину Баркли видел впервые. Он был бледным и жилистым, с коротко остриженными тёмными волосами и в неудобном официальном костюме. Вся его рубашка блестела золотом, совсем как у Виолы, только если у неё это были значки и прочие побрякушки, его грудь усыпали медали и награды. Виола при виде него вздрогнула. – Это Сирил Харлоу, Рассветный Рог. – А обязательно нацеплять на себя эту кучу почётных медалей? – закатил глаза Тэдж. – Неудивительно, что Руна его не выносит. Они подошли, и Тэдж демонстративно кашлянул. Эрхарт обернулся, его нездорово румяное лицо заранее раздражённо скривилось, но при виде ребят он не сдержал изумлённого вскрика. – Мистер Мёрдок и мистер Торн! И мисс Дюмон! В-вы живы?! – Его взгляд сместился на Сорена, валяющегося мешком на спине Корня, и верховный чудолог ахнул: – Что случилось?! – Где Руна Расгар? – спросил Тэдж. – Под арестом в «Железном дереве», – ответил Эрхарт. На взгляд Баркли, таверна с лучшей в городе грушёвкой с трудом могла сойти за темницу, но Эрхарт, должно быть, успел и городскую тюрьму довести до разрухи и банкротства. – Но Сорен! Он что, пытался остановить тебя от похода в Лес? Что… – Моего отца убил Сорен Рейкер, а не Руна, – перебил Тэдж. – Он обманул вас, заставив провести Отбор раньше, чтобы отвлечь других мастеров, пока он пытался подчинить себе Гравальдора. Руна невиновна, и я требую отпустить её немедленно. – Н-но как же дневник? Дневник Конли? – растерялся Эрхарт. Тэдж помотал головой и отчеканил: – Мой отец всегда держал все свои записи при себе, а значит, его настоящий дневник, скорее всего, покоится на дне Моря. Что бы Сорен вам ни дал, это фальшивка. Пока ошарашенный верховный чудолог переваривал услышанное, к разговору присоединился Сирил. – Мне сказали, что ты здесь, – сощурившись, холодно посмотрел он на Виолу. – Это правда, что ты видела легендарное чудище Леса? Виола задрала нос. – Да. – Меньшего я от своих учеников и не ожидал бы. Виола напряглась. – Я не ваша ученица. Я ученица Руны Расгар. Лицо Сирила скривилось в смеси шока и отвращения. – Ты шутишь! Если бы ты знала, что Руна… – Я знаю, что вы ненавидите друг друга больше всего на свете. И именно поэтому, думаю, она станет мне отличным мастером. – Виола с волнением покосилась на Тэджа и Баркли. – Я не заслуживала, чтобы вы меня прогоняли. И вы не заслуживаете, чтобы я к вам вернулась. Взгляд Сирила скользнул по Тэджу и зацепился за растрепённые волосы и грязную одежду Баркли. – А ты кто? – прорычал он. – Я тоже ученик Руны. Это было не то же самое, что быть учеником мастера Пилцманна. Это было намного лучше, потому что Баркли не хотелось быть как все остальные в Занудшире. Он хотел быть самим собой. – Мы все её ученики, – добавил Тэдж. – Так вы отпустите её или как? Лицо Эрхарта побагровело. Он явно хотел продолжить спор, но не при стольких свидетелях. – Хорошо. Властью, данной мне, я освобождаю Руну Расгар как невиновную. – Поморщившись, он вздохнул. – И с этого момента все законы Сикомора будут снова соблюдаться, чтобы Сорен и подобные ему больше не смогли наживаться на других. Его ждёт суд, после которого он ответит за все свои преступления. * * * Двадцать минут спустя Руна Расгар и трое её учеников уже сидели за столиком в «Железном дереве» с кувшином грушёвки, и она пересказала, что произошло во время их отсутствия. – Сирил примчался сразу же, готовый свидетельствовать против меня. Его не смутило, что он сам не видел, как всё было. Собственно, как и я. Когда Сорен повёл Конли к месту его гибели – заодно едва не погубив тебя, Тэдж, – я была на берегу. А Сирил – вообще в Горах! Потому что мы всегда тщательно следим за тем, чтобы ни в коем случае где-нибудь не пересечься. – Почему вы так сильно друг друга ненавидите? – спросила Виола. Руна навесила на лицо приветливую и откровенно фальшивую улыбку. – Почему люди друг друга ненавидят? На взгляд Баркли, ответ был очевиден: потому что кто-то другому что-то сделал. Но по выражению лица Руны ему стало ясно, что отвечать всерьёз она была не намерена. – Я вот что хочу сказать… – продолжила она, резко посерьёзнев. – Как вам известно, я работаю чудологом-стражем. Моя задача – оберегать и трудиться на благо тех, кому чудища могут навредить, и неважно, поблагодарят меня за это или нет. Это опасная, но важная работа. И как страж я невероятно горжусь тем, чего вы трое добились в день середины зимы. Ребята разом зарделись. – М-мы просто сделали, как было правильно, – неловко ответил Баркли.