– Почему ты не подождала меня?! Я же упал! – А я тебя не слушаю, – холодно ответила девушка и демонстративно отвернулась. …После долгого обоюдного молчания они вышли из автобуса на улице Чапаева и, не сговариваясь, направились к уже знакомому торговому центру «Мир». Оранжевое солнце медленно опускалось на закат, тени стали длинными и тёмными. Китаец помрачнел. – Ладно, – смилостивившись, решила блондинка. – Погуляй пока тут. Хочешь – в «Помидор» сходи, хочешь – там вон, на перекрёстке, скверик есть неплохой, можешь там прогуляться по свежему воздуху. – Она махнула рукой в нужном направлении. – Но вообще я долго буду у косметолога, где-то час. – Я понял, Аолия… – как-то рассеянно отозвался Укун, проследил взглядом, как она прошла внутрь торгового центра, и пошёл вперёд по плохо протоптанному тротуару. Обозначенный Ольгой сквер тянулся куда-то вдаль по обе стороны от Московской улицы. Великий Мудрец перешёл дорогу, когда позволил хитрый трёхглазый демон, наконец-то открывший зелёный глаз, и свернул налево, оказавшись прямо напротив памятника какому-то высокому чиновнику, заложившему левую руку в карман. Надпись на постаменте гласила, что чиновника зовут Киров. Странное имя, но в Китае встречались и не такие. Царь обезьян попытался припомнить хоть что-то смутно знакомое об этом господине, что успел прочитать в энциклопедии, но быстро забросил эти бесполезные попытки. В конце концов, кому это нужно? Уж не ему и тем более не этому Кирову. Он прошёл мимо доски с цветными изображениями людей, которые, вероятно, сделали для города или страны так много хорошего, что их лица повесили тут и каждый житель города мог теперь ими гордиться. Навстречу ему прошли две красивые девушки, шурша пакетами и посмеиваясь неизвестно над чем. В самом сквере было безлюдно. Скамейки пустовали, царь обезьян смотрел пустым взглядом, как на них медленно опускаются редкие, но крупные снежинки. Стены домов казались оранжевыми и лимонными от закатного солнца, и огромные сугробы вдоль дороги сверкали, как самые высокие звёзды. Время тянулось медленно, словно густой рисовый кисель. Так всегда бывает, когда приходится ждать. Мужчина и женщина, выходящие из магазина через дорогу, на минуточку замерли на пороге. На дальнем перекрёстке машина, собравшаяся было завернуть за угол, тоже остановилась. Вероятно, трёхглазый демон не пропускал её. Снежинка, медленно-медленно опускающаяся вниз, вдруг зависла прямо перед носом царя обезьян. Течение времени остановилось. И это могло значить только одно… – Великий Мудрец, – в то же мгновение услышал он и медленно обернулся. На скамейке, которая пустовала ещё какую-то минуту назад, сидел широкоплечий мужчина в дорогом чёрном пальто и фетровом котелке, слегка сдвинутым набок по европейской моде. – У Мован. Сунь Укун не спеша подошёл и встал напротив, свысока осматривая мужчину. – Выглядишь как жалкий оборванец, – сказал демон с полупрезрительной усмешкой, опираясь на чёрную трость с наконечником в виде стилизованной бычьей головы. – А ты так широк в плечах, что напоминаешь творение странного художника, нарисовавшего чёрный квадрат и выдавшего свою мазню за искусство. Я читал про это в волшебной книге Аолии. – В какой ещё волшебной книге? – озадаченно нахмурился его собеседник. – Это современное искусство. Что ты в нём понимаешь… – Ничего. – Верно, – опомнившись, кивнул У Мован. – Ты ведь глуп, как и всегда. Ты не по праву называешь себя Великим Мудрецом. – А больше всего я не понимаю, – не отвлекаясь на его пустые колкости, продолжил царь обезьян, – как ты, мерзкий яогуай, смог заточить меня в ту паршивую копилку, ставшую моим пристанищем и моей тюрьмой на столько веков. Может быть, ты расскажешь мне об этом? Демон-бык старательно рассмеялся. – Охотно. – Он поднялся со скамейки и весело улыбнулся. – Ты говоришь, это я заточил тебя в тот сосуд? О-о, но кто я такой, чтобы перехитрить Великого Мудреца?! – Мужчина с притворным удивлением вскинул брови вверх и поцокал языком. – Ты сделал это сам. – Ты лжёшь, ничтожный бык, – после секундного молчания решил Сунь Укун. – Нет, – вновь хохотнул Мован. – Ты сам перехитрил себя. И мне воистину неведомо, как ты это сделал! Демон кивком головы указал на очищенную от снега тропинку, предлагая пройтись, и они не спеша пошли по замершему скверу. – Ты был пьян. Пьян так, как никогда не бывает пьян даже твой паршивый свинский брат Чжу Бацзе. Ты украл у него бочонок и вылакал весь. А ведь твой учитель, хоть он и лысый идиот, не зря запрещал тебе пить. Укун, заложив руки за спину, смотрел на золотые облака. – Мы гнали тебя всё дальше и дальше, на самый край мира. Но ты, пьяно икая, постоянно ухитрялся ворваться по пути в какое-нибудь мелкое селение, очевидно думая своим нетрезвым умишком, что там мы не будем тебя убивать. Но демонов не остановить, – продолжал его собеседник, постепенно сам увлекаясь собственным рассказом. – Невежественные крестьяне, в ужасе понимая, что мы убьём и их, если они дадут тебе кров, гнали тебя палками, и ты бежал дальше, увёртываясь от заклинаний и клыков. Должно быть, в какой-то брошенной крестьянской хижине ты и украл эту безделушку неизвестно зачем. На мгновение в голове царя обезьян поселись сомнения, но он вовремя вспомнил, с кем говорит. Бык всегда был настолько туп, что просто не мог придумать интригующую историю. Значит, всё это было правдой. Что ж… – А потом, когда мы наконец загнали тебя на край мира, как загоняют благородного оленя или тупоголового кабана, ты вдруг стал хохотать своим мерзким смехом, хихикать, вертеться колесом, прыгать на голове. И поклялся, что я никогда не доберусь до тебя! – Напомни, называл ли я тебя при этом тупоголовым быком и вонючим яогуаем? – Да, – раздражённо признал У Мован. – Это так важно? – Конечно! Тогда всё в порядке, это точно был я. Продолжай. – Продолжать? А продолжать нечего. В следующий миг ты исчез, и на камнях осталась стоять копилка в виде поганой обезьяны. Я взял её и встряхнул. О-о! Ты кричал изнутри, осыпая меня проклятиями, в сравнении с которыми вечные мучительные скитания по лабиринтам Диюя покажутся приятной прогулкой, – ухмыльнулся Мован. – Сначала я хотел разбить её, но, как оказалось, проще было расколоть небесный престол! Тогда мы подумали, что, возможно, так будет даже лучше. Я своими руками подбросил эту дурацкую копилку в повозку проезжавшего мимо торговца. – Это всё? – Всё. В следующий раз мы узнали о тебе, лишь когда ты освободился из своей позорной глиняной тюрьмы. Хотя я надеялся, что этого никогда не произойдёт… – Зачем же ты прибыл сюда? – спросил Сунь Укун. – Чтобы уничтожить тебя. Они остановились и отошли друг от друга, встав по краям дороги. – Хи-хи-хи! Ты же отлично знаешь, что у тебя ничего не получится. – Получится. Теперь получится. Теперь ты не только глуп, но ещё и слаб. Я легко уничтожу тебя и твою желтоволосую шлюху. Кстати, где она? – Она не шлюха. – Что-о?! Неужели между вами всё так серьёзно? – удивился демон, откручивая наконечник с бычьей головой от трости. – Нет. Просто она не шлюха. Она учёная чиновница, жрица науки. У Мован хмыкнул, неторопливо убирая наконечник трости в карман. – Даже хорошо, что её сейчас здесь нет, – подумав, сказал он. – Мне пришлось бы убить её первой, а я хотел сначала немного развлечься с ней. Я убью тебя, а потом найду её и возьму твою женщину как заслуженный трофей. Царь обезьян, ударив себя по уху, достал волшебный посох и, привыкая к его увеличившимся размерам, покачал его в руках. Баланс и вес были идеальны, как всегда… – А как ты себе думал? – с брезгливой улыбкой продолжал Мован. – Моя жена желает сплести ноги с моим заклятым врагом. Значит, я возьму себе женщину врага! – Она не моя женщина, – тихо напомнил Сунь Укун. – Ты так глуп, обезьяна… У Мован напал первым, выхватив из трости тонкий стальной клинок, украшенный иероглифами, и пырнув царя обезьян в живот. Удачно провалившись в сугроб, Сунь Укун ушёл от удара, а в следующее мгновение Цзиньгубан, засияв, как солнце, блокировал очередной удар чёрной стали… – Ты не посмеешь тронуть мою ученицу. – Твоя женщина убила крысу, Укун! Она всё равно умрёт. Демон-бык сделал очередной выпад, но Цзиньгубан ответным ударом просто стёр половину клинка в металлический порошок. – Мне же сказали, что ты всё забыл и ничего не умеешь, – озадаченно пробормотал Мован. – Лисица и собака не могли обмануть… – Хи-хи-хи! – весело крикнул Сунь Укун. – Я тоже не смог бы! Не люблю обманывать! Он мгновенно перепрыгнул за спину могучего соперника и от души дал ему коленом весомого пинка под зад. – Как?! – еле удержавшись на ногах, спросил ошарашенный бык. – Никак. Я же все забыл, хи-хи-хи! Помнишь? – Я убью тебя-а!!! – заорал окончательно взбесившийся демон, и из его раздувшихся ноздрей повалил пар. – Ты обесчестил мою возлюбленную Лочи!!! – Не стоит так уж драматизировать: когда она возлегла со мной по доброй воле, то уже была обесчещена тобой, вонючий бык, хи-хи-хи! Мован заревел, потрясая кулаками и отбросив бесполезную трость. – А знаешь, – как бы между прочим заметил царь обезьян, – у Аолии за домом проложены железные полосы, по которым катается металлическая самодвижущаяся повозка, управляемая каким-то мелким демоном. Люди называют это «поезд». Так вот, демон в этом поезде вопит так же позорно, как ты. – Я убью тебя!!! – Ты уже говорил, я не забыл. Однако слова без дел – лишь ветер. И только поступки имеют вес на чаше золотых весов Будды. – Ты… ты отнял у меня сына, моё возлюбленное Красное дитя! Мерзкая, грязная обезьяна! – Я?! Хи-хи-хи!!! – удивлённо расхохотался Сунь Укун. – Да этот половозрелый телёнок просто польстился на белые прелести богини! Его большущее красное естество дымилось, как просыпающийся вулкан, когда он видел её или слышал её голос! – Я убью тебя! И твою блондинку я тоже убью! – Да ты шутник? Хи-хи-хи!