– Пошли играть, обезянка! – предложила девочка и, резко потянув китайца за рукав, свалила его с ног, окунув в сугроб. А потом дети весело засмеялись, когда отплёвывающийся от снега Великий Мудрец вынырнул из сугроба и пытался встать. Они прыгали на него, снова и снова топили его в снегу, засыпали его снегом, превращая в большой сугроб, и раскапывали, чтобы увидеть раздражённое лицо смешного дяди и опять смеяться от души. – Укун, аккуратней, смотри, чтобы дети не простыли, снег холодный! – оглянувшись на него, сказала Ольга. – Снег холодный?! – перекрикивая радостный детский смех, простонал наставник. – Ты говоришь это мне, женщина?! Скажи это им! Или пусть твоя подруга им это скажет – она же мать! Мать этих крохотных исчадий Диюя! Но его уже не слушали. – А чё, вы прям спите вместе? – Нет, я на диване, а он на полу. – На полу?! А секс у вас тоже на полу, да? Ну, он такой типа спит, а ты на него сверху с дивана прыг?! – Нет, Юль, нет у нас никакого секса. – В смысле? Мужик в доме, а секса нет? Ладно врать. А сколько раз он за ночь может? – Да не знаю я! – Да ладно! А вот мы с моим… – Обезяна Чи-чи-чи… – попытался рассказать стишок мальчик, но не смог вспомнить, как там дальше, и на секунду просто завис с открытым ртом. – Продавала кирпичи! – пришла ему на помощь сообразительная сестрёнка. – А полиция узнала… – вспомнил счастливый малыш, но замёрзшему Сунь Укуну стишок почему-то не понравился. Он наконец смог подняться на ноги и, схватив детей за шиворот, встряхнул их, держа на вытянутых руках. – А в машине вообще классно, но только стёкла должны быть затонированные, – старательно просвещала подругу Юля. – А вы на стиралке пробовали? Пока эти мелкие спят, мы в ванную – шмыг! А та-а-ам… – Я прекрасный Сунь Укун! Великий Мудрец, Равный Небу! Я демон! Я могу съесть вас, маленькие, глупые, нежные и ароматные человеческие детёныши-и! Он показал длинные клыки и грозно зарычал. Дети счастливо засмеялись, болтая ножками в воздухе. – Укун! Прекрати их трясти! – громко крикнула Ольга. – Они же маленькие! Маленьких детей трясти нельзя, у них так сотрясение будет! – Покатай нас, обезянка-а!!! – счастливо закричал мальчик, когда они с сестрой снова повалили китайца и забрались ему на спину. – Помогите мне, о женщины!!! – Не, Оль, я не понимаю, ну как можно мужика в доме держать и не использовать по назначению? – не унималась крупная Юля, впадая в комплекс «яжемать». – А тебе-то уже не восемнадцать. Часики-то тикают, пора и деток рожать, дети – счастье! – Ой, всё, – категорично заявила блондинка, резко вспомнив, что у неё на сегодня куча дел, и подрываясь с лавочки. – Укун, ну долго ты там развлекаться будешь? Нам ещё на брови ехать, забыл?! Вот чего ты пристал к чужим детям, маньячина?! – Я к ним пристал?! – истерически взвыл китаец. – Так, а ну-ка отойдите от дяди! – крикнула детям мама Юля, видимо серьёзно восприняв шутку подруги в том, что её «сожитель» может оказаться маньяком. Царь обезьян наконец-то смог встать на подгибающиеся ноги, не опасаясь, что его снова «уронят» носом в сугроб. Он отряхнулся, вынул из штанов пригоршню снега и поспешил за блондинкой, которая уже ждала его у подъезда, нервно притоптывая ножкой. – Почему ты отдала меня на растерзание бесчеловечным человеческим детёнышам?! – обличительно указав на неё пальцем, путаясь в словах, ныл Великий Мудрец. – Ой, подумаешь! Какие-то пять минуток с детками поиграл – и всё, сломался? Ольга вошла в подъезд, на всякий случай проверила пустой почтовый ящик и поднялась на второй этаж. – Сломался?! Я – Сунь Укун! Я не играю с детьми! Моя природа велит мне обманывать детей, есть детей, в крайнем случае делать детей! Но не играть с ними, словно я кастрированная маленькая собачка со спиленными клыками, которую можно тягать за хвост и выкручивать ей уши… – Кстати, а где та девушка, которую ты обозвал собакой? Она ещё с маникюрщицей сцепилась в коридоре! Сунь Укун на минуточку задумался. Да, собака и лисица остались в университете, выясняя, кто сильнее и чьё начальство главнее. Но вот что с ними стало потом и куда они делись – он не знал. По крайней мере, в «Мандарине» они не появлялись и во дворе их тоже не было видно. – Не знаю. Какая разница? Я голоден! – А кто шаурму стрескал? Две штуки, между прочим. – Я всё равно хочу есть! Эти страшные дети забрали всю мою энергию «ци»! – Сначала люстру вешать? – Нет, сначала есть! – категорично заявил китаец. Уже дома Ольга вздохнула, переоделась, убрала люстру на самый высокий шкаф с книжками и потащилась на кухню. Между тем Сунь Укун уже тушил что-то в маленькой сковородке, одновременно, почти не глядя, мелко нарезая шампиньоны, лук, морковь и найденную в холодильнике куриную грудку. Коробки со специями стояли рядом. – Вообще-то я планировала просто выпить кофе, съесть кусочек нежирного сыра и бежать на остановку, – напряглась девушка. – Я же на диете. – Ешь, что хочешь, неразумная женщина, – не оборачиваясь, отозвался китаец. – А я буду есть горячую, вкусную, полезную для души и тела пищу с мясом. «Нет, я так никогда не похудею, – написала Ольга в Инстаграм, загрузив фото Укуна со спины, стоящего у плиты. – Он опять готовит что-то вкусное. И главное – ведь жрёт и не толстеет! Может, он и правда демон? Нет бы по-быстрому перекусить дешёвым российским сырком и бежать по ветерку налегке… И как он вообще ходил где-то там на Западе со своим учителем-монахом, странствовал, терпел лишения на своём пути, если ему всегда горячую еду подавай, да ещё и с мясом? Все запасы курицы у меня извёл. Мне обычно такого на месяц-полтора хватало, а он за считаные дни морозилку опустошил. Вот хотела кофейком с сыром перебиться, а теперь по-любому не получится, уж очень вкусно у него там всё пахнет и заманчиво шкварчит в сковородке. А ночью он сшиб люстру с потолка. Типа задница зачесалась. Без комментариев. Я, конечно, злилась. Но зато теперь у меня будет новая люстра, сама выбирала. Сегодня вечером заставлю Укуна её повесить и сфоткаю. Всем приветики!» …После сытного, как ни ворчала блондинка, обеда они отдохнули примерно с полчаса, пока хозяйка опять что-то писала, а китаец, медитируя, сидел на полу, скрючив ноги. Ближе к вечеру Ольга вспомнила, что они уже два, если не три дня не выносили мусор. Она надела пуховик и заставила собираться царя обезьян. Он брыкался, но куда деваться-то… – Почему мы пошли в другую сторону, женщина? – недоверчиво хмурил брови китаец, протаптывая дорожку в свежем снегу. – Потому что нам нужно вынести мусор, а мусорные контейнеры находятся вон там, на углу. Я же тебе говорила! – Блондинка тащила два мусорных пакета, накинув рюкзак на плечо, и старалась не увязнуть в снегу каблуками, щурясь от заходящего солнца. – Ну, значит, я не слушал, – рассеянно пожал плечами Великий Мудрец. – В смысле ты не слушал?! – резко остановившись, вдруг решила выяснить отношения девушка. – И как часто ты меня не слушаешь?! – Только тогда, когда ты говоришь о том, что не является важным для моего пути. – И как часто это происходит?! А?! Говори! – Редко. – Царь обезьян понял, что влип, и запоздало попытался исправить ситуацию. – Насколько редко? – щепетильно уточнила Ольга, недобро сощурившись. – Вот я тебе рассказывала, когда я в первый раз целовалась, ты слушал? – Слушал. – Ага? И сколько мне было лет? – Не помню. – И как звали моего парня? – Не знаю. – Ты не слушал! – с победой в голосе заключила блондинка. – А как я в универе в библиотеку учебники сдавала, ты слушал? – Конечно! – Да? И что же там произошло? – Ничего особенного, женщина, – крайне осторожно ответил китаец. – Ведь библиотека – это храм книг. Там должна быть благоговейная тишина, а жрецы храма всегда проявляют почтение к мудрым фолиантам, которые выдают на руки почтительным клиентам и… – Ты не слушал!!! Ты никогда меня не слушаешь!!! – выкрикнула раздражённая Ольга, бросив пакет с мусором в контейнер и, развернувшись, быстро направилась в сторону остановки. – Подожди, женщина! Мы что, не идём домой?! Сунь Укун опять провалился в сугроб и безуспешно пытался встать, но она даже не обернулась. Китаец догнал её только на остановке, когда она уже почти запрыгивала в автобус, и едва успел зайти следом.