«Закрытая распродажа! Книжный магазин «Лабиринт»! Скидки до 40 %». «Я б тоже твоему бывшему навалял, а чё?!» «Красотка». «Виза в Китай. Быстро, недорого. Гарантия 100 %. Предновогодние скидки на туры до 50 %». «Телефончик китайца дашь?» «Девочки, записывайтесь на маникюр к Новому году! Появилось несколько свободных мест!» «Го на НГ ко мне на вписку!» – Точно! Маникюр! – внезапно определилась блондинка и быстро застучала пальчиками по экрану. – Аолия, нам принесли нашу еду, – оповестил её китаец. – И эту еду надлежит есть горячей. – Сейчас, сейчас. – Убери свою волшебную коробочку и обрати свой взор, а также свой нюх на гунбао и свинину в остро-сладком соусе, женщина! Хм… и всё же почему этот повар из Поднебесной предпочёл добавить в гунбао кешью вместо арахиса?.. – Сунь Укун задумчиво покосился на тарелку. – А вот и ваше блюдо от шефа! – сказала улыбчивая официантка, выставляя перед китайцем тарелку с двумя половинками запечённого болгарского перца, внутри которых, как в чашечках, было красиво уложено по спирали тонко нарезанное мясо. Сунь Укун ткнул в блюдо палочкой и подозрительно принюхался. – О, поделись перчиком! Обожаю фаршированный перец! – счастливо заявила блондинка, нацелившись вилкой. – Нет! – Китаец резко подвинул тарелку к себе. – В смысле?! Тебе жалко, что ли? – обиделась Ольга. – Я с тобой тоже курицей с орешками поделюсь. Давай сюда! – Она снова потянулась вилкой к ароматному перцу. – Ты не будешь это есть, женщина, – настойчиво сказал царь обезьян, отодвигая тарелку в другую сторону. – Эта еда приготовлена гуем. Некогда бывшая белой, а теперь рыже-серо-бурая тайваньская собака с чёрной головой выпрыгнула из вагона с углём и, растопырив лапы, долго отряхивалась, фырча и мотая ушами, рассчитывая, что сможет избавиться от всей этой грязи. Она влезла под вагон и ползком направилась вперёд, ёжась от холодящего брюхо снега. Впереди разговаривали сразу три женщины в оранжевых жилетах. Тяньгоу легла напротив и, поглядывая на них, начала слушать в надежде на нужную информацию о движении поездов до Саратова. Но местные работницы РЖД говорили о чём угодно, только не о поездах. Одна жаловалась на пьющего мужа, вторая на «конские» цены в магазинах и низкую зарплату, третья на самодура-начальника станции. Собака лежала на холодном снегу уже минут десять и даже зевнула. Так можно уснуть и замёрзнуть. «Да почему я это терплю?! Демон я или тварь дрожащая?!» – мысленно возмутилась Тяньгоу. – Женщины! Какой поезд идёт до Саратова? – спросила она громким женским голосом, высунув собачью морду из-под вагона. Работницы обернулись, тупо поглядели на неё, подумали несколько секунд. Одна на автомате указала пальцем в сторону одиноко стоящего на дальнем пути товарняка. А потом… – Ах ты скотина-а! А ну пошла! – В Тяньгоу внезапно ткнули метлой. Она с визгом вывернулась из-под вагона, но с другой стороны её огрели по спине пустым железным ведром: – Расплодились! – Да ты глянь, у неё глазищи светятся да пар изо рта! Она ж бешеная! А ну гони её! Собака припустила вдоль рельсов, но бойкие дорожные работницы всё-таки умудрились ещё пару раз приложить её метлой по спине. Добежав до указанного товарняка она быстро запрыгнула в ближайший полуоткрытый вагон, по уши провалившись в серый строительный щебень. Из взметнувшейся ввысь белой пыли сама по себе сложилась изящная стальная бабочка, подлетев к мордочке собаки и зависнув над ней. Маленькие крылья бабочки сверкнули синим и зелёным, разворачивая яркий голографический экран. С экрана на собаку смотрел сам У Мован. Вид высшего демона был грозным. Брови сведены, челюсти сжаты, в чёрных как ночь глазах мечутся красные искры. Он явно собирался в очередной раз самыми страшными проклятиями отчитать своего незадачливого секретаря. Но при виде грязной собачьей морды с круглыми глазами по пять рублей среди белой крошки щебня грозный демон-бык не выдержал и басовито расхохотался… – Чт-т-то-о-о там так-к-ко-ое-э, м-мой б-бу-уйв-во-ол? – проблеял кто-то за кадром, и через мгновение, весело тряся голой грудью, из-за спины Мована выбежала невысокая девушка с лицом, лишённым любого проблеска интеллекта. Бледная, слегка сутулая, белый пушок над верхней губой. Белые волнистые волосы уложены в сложную замысловатую причёску из двух витых рогулек, поднятых над ушами и свёрнутых в спиральки, образуя собой подобие рожек. «Что за бред овечий… Такие причёски уже давно никто не носит. Никакого вкуса нет у этих травоядных…» – подумала Тяньгоу, но ничего не сказала. Белобрысая тупо уставилась на экран. – О-о-ой! С-со-о-об-ба-ачка! – наконец угадала она и засмеялась блеющим хохотом, влюблённо косясь на смеющегося Мована. – Ты насмешила меня, Тяньгоу, – отсмеявшись и отдышавшись, сказал мужчина. – Отлично выглядишь! Тебе очень идёт! Он вновь захохотал, а голая девица, проведя ладонью по его животу, опустила руку вниз, за угол обзора камеры. – Как я понял, ты ещё не нашла Сунь Укуна, – простонал Мован, всхрапнув. – Нет, господин. Из Москвы до Саратова сложная и долгая дорога, господин. Эта страна огромна, господин. И у меня проблемы с документами, господин. – И в чём же заключены твои проблемы с документами? – уточнил мужчина, сурово приподняв бровь, но внезапно запрокинул голову назад и коротко промычал. – В том, что у меня их нет, господин… – Разбирайся сама, Тяньгоу, меня не интересуют бумажки, мне нужна обезьяна. – Да, господин… Но У Мован уже не слушал её. – Детка, ты не дала мне поговорить с моим секретарём… – сказал он, наклонившись к девушке. – С к-ка-а-ак-ки-и-им с-се-экретар-рё-ом? Там же б-бы-ыла т-то-ольк-ко соб-ба-а-ачка-а… – удивлённо проблеяла голая девица, медленно опускаясь всё ниже и ниже. Бабочка схлопнулась и осела в вагонный щебень пригоршней белой пыли. – Тупая овца… – рыкнула Тяньгоу и, устроившись так удобно, как это только возможно было на куче щебня, свернулась калачиком и закрыла глаза. – Почему вы хотите видеть повара? – любезно поинтересовался официант. – Вам не понравился вкус блюд? – Нет, юноша, в вашей харчевне отменный вкус пищи, – сухо ответил китаец. – Меня лишь немного огорчило то обстоятельство, что эта еда отравлена. – Что? – переспросил парень, тупо заморгав. – Н-не может быть! У нас есть все сертификаты. Наш повар – дипломированный специалист. Все продукты проходят тщательную обработку, мы закупаем их только у проверенных поставщиков, санитарные книжки тоже в порядке и… – Спасибо, – вежливо перебила его Ольга. – Извините нас. Произошло нелепое недоразумение, я уверена, что мой друг ошибся. – Нет, я не ошибся, женщина! Я никогда не ошибаюсь, ведь я – Сунь Укун! Где ваш повар, служка?! – вновь обратился он к официанту. – Довольно! Я устал ждать, я найду его сам, по запаху. И уж поверь, ему от меня не скрыться! Он встал и быстрыми шагами направился к кухне. Покрасневшая блондинка, ещё раз извинившись перед опешившим официантом, спряталась от реальности в Инстаграм. В «Директе» уже краснела точка нового сообщения от Alice_Manic: «Привет! Да, можно записаться на послезавтра. Тебе только маникюр?» «Здорово! – застучала пальцами по экрану Ольга. – Так забегалась, что совсем забыла про ногти!:) Вообще, мне бы и ножки в порядок привести!» С грохотом распахнув ногой дверь в зал, китаец практически за шиворот выволок из кухни упирающегося желтолицего мужчину лет сорока – сорока пяти с биркой «шеф-повар» на халате и потащил к своему столу. Официанты притихли и напряглись, кто-то из администраторов уже резко набирал номер полиции. Трое посетителей из соседнего зала с любопытством выглядывали из-за своего столика типа «а чё вы тут делаете?». – Ты хочешь сказать, что эта пища не воняет твоими мерзкими испарениями, смрадный гуй?! – орал Сунь Укун, едва ли не носом тыча несчастного повара в тарелку с фаршированным перцем. – Кто послал тебя сюда?! Говори, если не хочешь до конца миров вылизывать своим языком бесконечные лабиринты грязного Диюя, воняющие мертвечиной и нечистотами так, что глаза даже такого поганого и недостойного существа, как ты, вылезут из глазниц и лопнут, забрызгав серые стены кровью, которая, в свою очередь… – Фу!!! Прекрати! – возмутилась Ольга, и на мгновение ей показалось, что нарисованные на веерах китайские девушки брезгливо сморщились. – Ты что, реально больной?! Извращенец-маньяк-садюга какой-то, честное слово… Постоянно у тебя то кровища, то вонь, то вонючая кровища, как будто больше поговорить не о чем! – Ты не понимаешь… – И сейчас же отпусти дяденьку, – кивнув головой в сторону шеф-повара, потребовала она. – Кому говорят?! – Сначала этот гуй ответит мне за всё! – Великий Мудрец неслабо встряхнул повара за шиворот, так что тот едва не откусил язык лязгнувшими зубами. – Отвечай, собачий сын! – Насяльника! Моя твоя не понимай, насяльника! Таджкистан, русская язык не сапсем родной! – лепетал несчастный, нелепо дрыгая ногами и пуская насквозь фальшивые слезы. – Ты лжёшь мне, смрадный гуй! – не унимался грозный китаец. – Я вижу тебя насквозь! Я чувствую твой запах! Я чую отраву в твоей еде, которую ты готовил для меня! Ты хотел отравить меня, мерзкий яогуай?! – Насяльника… Таджкистан… не понимай… э-э?! – Отлично, тогда мне придётся объяснить тебе, с кем ты имеешь дело, гуй. – Китаец бросил повара на пол и сел на него сверху. В его глазах полыхало алое пламя… – Прекрати! Сейчас кто-нибудь полицию вызовет! – упрашивала его Ольга, пытаясь оттащить за плечи, но он не обращал на неё никакого внимания. С его губ слетали хлопья пены, а волосы на голове встали дыбом.