– Тут нельзя ездить машинам, пешеходная зона. Слушай, я знаю, что в Китае тоже бывает холодно и снежно! И ты, если ты действительно древний китаец, должен быть приучен ходить на большие расстояния! Так чего ты тогда ноешь?! – психанула Ольга. – Да! В моей прекрасной стране тоже есть холодные и снежные зимы! Но они на севере! А я рождён на вулкане из небесного камня, моя вотчина – юг! И я никогда не ходил на север зимой! Когда мне нужно было идти на север, я отправлялся в путь весной или летом! И на большие расстояния я ходил! О да, женщина! Великий Мудрец остановился прямо посреди улицы, подняв руки к небу и хохоча, как безумец. Проходящая мимо бабка обозвала его наркоманом, но он лишь возвысил голос: – О изнеженная и капризная Аолия, тебе и не снились такие дороги, такие долгие изнуряющие походы, полные лишений и испытаний, из которых все мы, ученики лысого монаха, вышли просветленными! – Ага, оно и видно… – Тебе ничего не видно, потому что я сидел в узилище бестолковой дешёвой игрушки сотни лет! Я просто отвык много ходить, понимаешь ты это?! Я вообще удивлён, как мне удалось не утратить разум и подвижность членов своих! Хотя что в этом удивительного? Я же Сунь Укун, прекрасный царь обезьян! – Ваше величество, – с тяжёлым взглядом процедила сквозь зубы блондинка, – соизвольте не орать и пройти ещё несколько шагов до дороги, по которой ездят машины. А там мы свернём, и скоро вас ждёт долгожданный, заслуженный и приятный отдых. Шевелись давай! – Она пихнула его кулаком в спину. Чтобы не перелезать через сугробы вдоль домов и не уворачиваться от метровых сосулек, идти снова пришлось по проезжей части. Китаец внимательно смотрел, как мелькают ноги его спутницы впереди, и старался идти за ней след в след. Она повернула налево, он повернул за ней, поднял голову и увидел три красных столба, на которых держалась красно-зелёная крыша-пагода, и двух золотых львов-стражей, сидящих по разные стороны чёрной лестницы, ведущей вниз. Царь обезьян ахнул, глотнув холодного воздуха, и пустил слезу. – Это Китай, женщина?! Это дом из моей страны! – Ну почти. Это китайский ресторан. «Мандарин» называется. Заходи. Внутри было тепло, пахло незнакомыми специями и играла тихая китайская музыка. Широко улыбающаяся гардеробщица на входе обменяла их куртки на номерки, а такой же улыбчивый официант чисто славянской наружности проводил по длинному коридору и предложил сесть за любой свободный столик. Благо народу оказалось немного. Стены были украшены рисованными пейзажами в китайском стиле, стеклянными витражами в маленьких декоративных окнах, разнообразными фарфоровыми фигурками богов, военачальников, монахов и мудрецов Китая и большими веерами, на которых были изображены цветы, бабочки и изящные женщины в длинных платьях, с высокими причёсками и завлекающими раскосыми глазами. Кто виноват, что за окном такие холода, Кто виноват, что мы расстались навсегда. Дождь снегом стал, и между нами тьмы стена, А виновата в этом лишь она одна, одна она… Зима, зима, зима! Весь мир сошёл с ума. Мы снова видим сны в предчувствии весны… Зима, зима, зима! Для всех поёт сама, Прозрачна и светла, не помнит зла… – Это очень старая народная песня о неразделённой любви, – умилился царь обезьян, вытирая слезу. – Но я впервые слышу такой перевод. У нас её исполняют без рифмы. – Смотри, меню тут крутое, – на глаз оценила Ольга, не слушая его и листая страницы. – Надеюсь, на самом деле эти блюда выглядят так же, как на фотографиях. – Ваш повар прибыл сюда из Китая? – придирчиво спросил Сунь Укун официантку, подошедшую, чтобы принять заказ. – Да, – с такой же сияющей улыбкой ответила девушка. – Наш шеф-повар действительно китаец. И как раз сегодня он сам готовит. Желаете блюдо от шефа? – Желаю, любезная служанка. – А я буду «Цезарь»… – начала было озвучивать свой заказ Ольга, но Укун её перебил: – Эта женщина желает гунбао. У вас в харчевне её почему-то приготовляют с кешью, хотя настоящую гунбао готовят только с арахисом. Что ж, возможно, ваш повар уникален в своих рецептах. Да, я решил, она будет гунбао. И, наверное, ещё сладкую свинину. Однако сделайте её максимально острой, моя женщина замёрзла, а я хочу увидеть, как её побледневшие губы вновь окрасятся в алый от прилива крови к их трепетной коже. Рис и чай… нужно ли говорить, насколько они необходимы? Ведь ваш повар знает это и без наших научений… – Ты… ты сделал заказ за меня! – зарычала блондинка, когда официантка ушла. – Какого чёрта?! Я сама в состоянии выбрать себе еду! – Ты выбирала какой-то салат, который не готовят в Поднебесной. А я выбрал для тебя лучшую пищу, которая есть в этой книжице! – Я на диете! – Ты в Китае, женщина, – нелогично возразил Сунь Укун. – И ты моя ученица. Пища – тоже учение. И я, твой учитель, буду учить тебя, какую пищу нужно есть, а какую надлежит избегать. – Да ты… ты… знаешь ты кто?! – Кто же я? – холодно спросил китаец. – Плохая обезьяна, да? – Я этого не говорила… – опустив глаза, сказала Ольга. – Но подумала. Все вы, люди, одинаковые! Когда вам нужна моя помощь, моё могущество и покровительство, вы называете меня прекрасным царём обезьян, Великим Мудрецом, Равным Небу. А когда в вашей жизни что-то идёт не так, как вам угодно, вы обзываетесь обезьяной и поёте оскорбительные песенки! «Обезьянка, обезьянка, почему же ты так плоха-а?!» – кривляясь, пропел он. – Так пел мой учитель, лысый белый монах Сюаньцзан! – Да что на тебя нашло?! – Я удручён! Я нахожусь в чужом мире, в этой варварской северной стране, где снега больше, чем благочестия, от моей родины меня отделяют не только миллионы и миллионы шагов на моём пути, но также сотни лет, которые я провёл в унизительном заточении! Ты вынудила меня провести ночь в ледяном доме на краю этого снежного мира, в котором меня обдували ветра с вечера до рассвета, и лишь тепло твоего нежного тела согревало меня. И то только с одной стороны! А спина-то у меня всё равно замёрзла! – капризно заметил он. – А потом мы шли и шли, позорно обсыпаемые снегом с лопат невежественных крестьян. И ради чего был проделан весь этот путь, скажи мне, женщина? – О-о, начинается… Я ведь уже извинилась… – Неужели только ради того, чтобы ты побрила волосы ТАМ?! О, если бы! Злая усмешка судьбы, капризной, словно прекрасная наложница императора в сложные для женщин дни обновления крови, не позволила тебе побрить волосы ТАМ! А это значит, что все страдания царя обезьян на этом пути, который изначально был лишён всякого смысла, и вовсе оказались напрасными! – Да-да, – кивнула заскучавшая блондинка. – А потом тебя ещё сбил паровозик. – Да! Потом меня ещё сбил злобный демон, овладевший детским самодвижущимся экипажем! Он подкрался сзади, ухватил меня за ногу и, повалив носом в снег, начал таскать за собой, пытаясь размозжить мои кости, чтобы окрасить белый снег алой кровью Сунь Укуна на потеху детишкам! Но я не сдался ему! И вот мы сидим в харчевне, где всё так напоминает мою страну, мой мир, в который я, быть может, никогда не вернусь. А ты говоришь мне, что на меня что-то нашло?! – Ага. – Да не знаю я, что на меня нашло, – вдруг совершенно спокойно решил китаец, в искреннем недоумении пожимая плечами. – В смысле?! – заорала блондинка. Официантка, поставившая на стол чайник и две чашки, ойкнула, предупредив, что заказ будет готов через десять минут, и поспешила уйти. – То есть ты всё это сейчас высказывал просто так?! Или ты высказался, тебя отпустило, и думаешь, что я буду терпеть?! Да знаешь что?! – Что? – оскалив зубы, спросил царь обезьян. – Теперь я понимаю, почему твой учитель пел такую песню! Потому что ты невыносим! Или, по-твоему, он должен был после всех твоих выходок петь: «Сунь Укун, Сунь Укун, как же ты хорош»? – пропела она на мотив песенки, которую пару минут назад исполнил ей китаец. – Мне нравится. – Он самодовольно улыбнулся и щёлкнул пальцами. – Знай же, женщина, теперь всякий раз, когда ты захочешь ругать царя обезьян или просто подумаешь обо мне плохо, ты будешь петь эту чудесную, весёлую и правдивую песенку, восхваляющую Великого Мудреца, Равного Небу. – Да щас! – хохотнула Ольга. – Облезешь! Да я тебе вообще… э-э… кхм… Сунь Укун, Сунь Укун, как же ты хорош! – внезапно заголосила она на весь ресторан. – Великий Мудрец, Равный Небу, прекрасный царь обезьян! Ничто не сломит твой дух! Никому не удастся тебя победить! Учи меня своей мудрости, мой досточтимый учитель!.. – Простите, вы не могли бы не петь и говорить потише? – прошептал ей на ухо подошедший официант. – Вы здесь не одни, другие гости пугаются. – Извините… – сдавленно пискнула блондинка. – Это что сейчас было? – тихо спросила она у китайца. – Женщина, чтобы слышать, раскрой уши. Я же сказал тебе: всякий раз, когда ты захочешь ругать царя обезьян или просто подумаешь обо мне плохо, ты будешь петь эту чудесную, весёлую… – Я слышала! – оборвала его Ольга. – Ты издеваешься?! Ты что, наколдовал там что-то?! – Пей чай, женщина, – улыбнулся Сунь Укун. – Чай здесь… сносный. Надувшаяся девушка достала телефон, красиво поставила чашечку к чайнику, сфотографировала в трёх ракурсах и открыла Инстаграм: «Ну класс! Этот псих что-то там наколдовал, и теперь, когда он меня бесит, я непроизвольно начинаю петь дебильную песенку: «Сунь Укун, Сунь Укун, как же ты хорош!» Какие у меня должны быть нервы? Как можно так издеваться надо мной?! Нет, ну вообще-то я тоже задала жару. Отель, который я забронировала, оказался в такой дыре, что мы еле дошли туда. Я вообще не подозревала, что у нас в городе есть такое захолустье. Мы дошли до горы! До горы! И отельчик этот не сразу нашли. Там был тако-о-ой морозильник! Думала, заледенеем. Пришлось спать в обнимку с моим китайским товарищем (кстати, ничё так ощущения, оказалось приятно даже. Хотя поначалу его запах был резковат, но я быстро принюхалась). Главное – тепло! А утром мы пошли на шугаринг. Его ещё снегом обкидали по дороге. А потом оказалось, что моя мастер накосячила и сожгла пасту, так что мне завтра снова на шугаринг идти. Он когда узнал – даже не орал. Я вообще думала, не инсульт ли с ним какой-нибудь – сидит себе спокойненько, не дышит даже. Но потом отошёл. Пошли к цирку, я ему хотела фонтан показать, так его там детский паровозик сбил! Детский! Как такое могло быть?! В общем, сидим в «Мандарине». Это типа компенсация ему за страдания. Еду китайскую заказали, ждём вот. Пьём чай». Девушка нажала кнопку «Поделиться», перечитала текст и просмотрела прикреплённые фотографии: гора, Сунь Укун, лежащий в снегу под колесом паровозика, чай. Потом открыла предыдущее фото и просмотрела комментарии под текстом: «Ну прям герой!» «Мой бывший тоже козлина был!» «А я бы книжку не отдала. Пошёл он!» «Так ты с китайцем спишь или нет? Из текста непонятно». «Психологическое консультирование. Вы переживаете тяжёлое расставание с любимым человеком? Мы поможем вам!»