– Да подожди! Он чё, твой парень новый? Быстро же ты меня забыла. Не стыдно? – Не-а, – холодно ответила девушка. Отошедший было в сторону царь обезьян вновь счёл своим долгом встать рядом с хозяйкой квартиры. – Госпожа Аолия уже много раз просила тебя уйти, путник. Она не желает видеть тебя и пускать в свой дом. Прошу тебя, уходи. – Отвянь, китаёза! – нервно огрызнулся парень. – Ну и чё ты тогда из себя строила, скажи? На первом свидании не целуется, никакого секса, отношения серьёзные ей подавай. А с этим узкоглазым, наверное, попроще себя ведёшь, да? А ну отдавай тогда мне копилку, которую я тебе подарил! – Какую копилку? – Обезьяну, которую я тебе купил! Почему она должна у тебя оставаться, если ты себе какого-то козла завела, а меня послала? Короче, где моя копилка? Давай неси её сюда! – У меня её нет, я её выбросила. – В смысле «выбросила»? – всё больше распалялся парень. – Ты чё, мой подарок выбросила? Тогда деньги отдавай! – Совсем сдурел? Никаких денег я тебе не отдам. – Гони деньги, сто двадцать рублей, между прочим! Ну, где копилка? – Я – копилка, – тихо признал оттеснивший девушку в сторону Сунь Укун, покачивая в руке свой посох. – А ты, грубый путник, недостойный называться гостем, мужчиной и даже порядочным человеком, поступил очень неразумно, когда не пожелал уйти сам, как об этом просила тебя женщина. Теперь я, Великий Мудрец, Равный Небу, Сунь Укун, прекрасный царь обезьян, спущу тебя вниз по этим каменным ступеням, заставив пересчитать их все до единой твоим хрупким человеческим телом. – Оля, чё тут происхо… – хотел спросить светловолосый, но не успел, потому что китаец, одной рукой схватив его за воротник серой куртки, поднял высоко вверх и встряхнул. Крепкая ткань опасно затрещала. Растерянный парень болтал ногами в воздухе, испуганно матерился и размахивал руками, пытаясь дотянуться до сурового противника, но из этого ничего не получалось. Сунь Укун спокойно, как будто и не держал на вытянутой руке примерно семьдесят барахтающихся килограммов, начал спускаться со второго этажа, шаркая тапками по ступеням. Вопреки недавнему обещанию он не стал спускать парня по ступенькам, но зато вытер его спиной потолок. В пролёте между первым и вторым этажом он, нарочито неловко повернувшись, проволок незваного гостя рожей об металлические почтовые ящики. А потом Ольга услышала, как он нажал на кнопку, открывающую дверь в подъезд. Судя по грохоту железной двери, кнопку он нажал со всей силы, саданув по ней башкой своего недалекого врага. Или головой, это в лайт-версии. Девушка зажмурилась от короткого мужского вопля и решила: какой смысл ей стоять на пороге? Пора бы пойти поставить чайник. – Укун! – крикнула она, перед тем как закрыть дверь. – Когда будешь возвращаться, набери на домофоне номер квартиры и букву «вэ»! – Понял, Аолия! – беспечно отозвался китаец. Подъездная дверь захлопнулась. Ольга включила электрический чайник, порезала грейпфрут, высыпала в тарелку арахис и открыла Инстаграм. Благо тема была яркой, интригующей и всем интересной: «Китаец навалял моему бывшему! Нет, вы представляете?! Этот урод припёрся без приглашения и начал требовать обратно подарок, который мне подарил! Ну не свинина, а?! Да и ладно бы это было какое-нибудь бриллиантовое колье за сто пятьсот миллионов, я бы ещё поняла. Но требовать вернуть дешёвую китайскую копилочку, купленную на распродаже в палатке «Всё за двадцать пять»… Это уже, знаете ли, край. Так мало того, он ещё и деньги за неё требовал, когда узнал, что эта фигня разбилась. Причём, видимо, с процентами, прямо так и сказал: «Гони сто двадцать рублей». А Сунь Укун сегодня вообще немножечко нервный. Трудный насыщенный день, много впечатлений, ещё и книжек начитался. Ну, в общем, он его вынес на улицу на вытянутой руке. В другой руке свой посох держал. Кстати, надеюсь, что посох он в дело не пустит, а то этот козлина ещё и в полицию нажалуется…» Царь обезьян вернулся через несколько минут, успокоившийся и вполне довольный собой. Он честно признался, что не с первого раза сумел справиться с домофоном и подпрыгнул от неожиданности, когда это волшебное устройство, внутри которого, разумеется, сидит какой-то коварный демон, вдруг запиликало. Но не так-то просто запугать великого Сунь Укуна, хи-хи-хи! Ещё он убедил девушку, что не пускал в ход посох. Типа взял с собой просто так, по привычке, больше повыделываться. Ольге пришлось закрыть на это глаза, поверив ему на слово, похвалить, поблагодарить и налить защитнику большую кружку чая. – А с чего ты вдруг решил за меня заступиться? – спросила она, усаживаясь напротив. За окном вновь пошёл снег. Сунь Укун, укутанный в халат, прихлёбывал горячий чай и всё ещё слегка дрожал, ведь он выходил на улицу в лёгкой домашней одежде и тапках, что само по себе уже было для него неслабым подвигом. – Ну, не хочешь, не говори… – Аолия, – честно вздохнул царь обезьян, – я живу в твоём доме, ем с твоего стола и пью твой (ужасный!) чай. Да, сегодня я раздобыл какие-то вещи, однако даже не знаю, насколько они ценны, и денежные бумажки, которыми могу хоть как-то отплатить тебе за доброту. Но всё это слишком ничтожно, чтобы быть достойным упоминания. Я – Сунь Укун! В моей стране мужчина должен заботиться о своей женщине и защищать её. Это так же естественно, как дышать и смотреть вдаль, на голубые силуэты далёких Гималайских гор… – Я не… – Ты не моя женщина, – с готовностью кивнул он. – Однако, пока ты поневоле являешься спутницей на моём запутанном пути, ты всегда будешь под моей защитой. А теперь расскажи мне, кто этот бесчестный человек? – Да так. – Блондинка пренебрежительно махнула рукой. Она встала, сходила в комнату и, вернувшись оттуда с маникюрным набором, принялась подпиливать ногти стеклянной пилочкой. А царь обезьян молчал и терпеливо ждал, он умел ждать. – Ну ок, ладно, только не сверли меня взглядом, – наконец сдалась она. – Это мой бывший. Тот человек, который в общем-то и подарил мне тебя. То есть ту самую глиняную копилку, в которой ты сидел. – Это я уже понял, женщина. – Ну а каких ещё подробностей ты хочешь? Я его бросила, потому что он меня достал. Он дарил мне подарки, которые я сама покупала на свои деньги. И в кафе ни разу за два года кофе не угостил. Типа… мм… – Ольга задумалась, как бы сформулировать мысль, чтобы китайский гость, не знающий современного российского сленга, хоть как-то въехал в тему. – Короче, вроде как только самые распутные женщины позволяют мужчинам угощать себя пироженками и дарить подарки! Эта обезьянка, пожалуй, единственное исключение, её он купил за свои кровные. Великий Мудрец слегка наклонил голову в знак того, что всё понимает. – А, нет! – помолчав несколько секунд, вспомнила она. – Ещё же книжка была! Я хотела одну книжку. Попросила подарить на день рождения. Он подарил. А когда я сказала, что мы расстаёмся, он эту книжку назад потребовал. Ну я сразу в него этой книжкой и швырнула, пусть подавится. Даже дочитать не успела… Теперь вот опять припёрся… – Я был как никогда прав, когда макнул его головой в сугроб, который намело в ваш мусорный ящик, и оставил торчать там ногами вверх, словно жалкий корень сорняка, выброшенный в навозную яму трудолюбивым китайским садовником, заботящимся о красоте императорского сада. – Ты мой герой! Сунь Укун самодовольно улыбнулся и отхлебнул чай. – Той горстки денег, которые мне сегодня отдали ваши щедрые, но необразованные юноши, хватит на то, чтобы купить тебе ту самую книжку, женщина? – Не забивай голову, – успокоила его Ольга. – Мне есть что читать. – А мне нечего. Теперь мне нужно прочесть ещё много-много книг про Поднебесную. Где здесь читальные дома и торговые книжные лавки? Нам нужно сей же час пойти туда и изучить все книги о Китае! Ольга задумалась. Теоретически библиотека не очень далеко. Но вот работает ли она сегодня и до какого часа или вообще уже закрылась на праздники? Книжный магазин ещё ближе, через дорогу, но он такой маленький, что вряд ли там найдётся что-либо интересное по истории Китая от древних мифов до современности. – Знаешь, мы никуда не пойдём сегодня, – наконец решила она. – Мне надо диссертацию писать, не забывай. Я свою научную работу ради тебя бросать не собираюсь. Да и лечь спать надо пораньше, завтра опять вставать в семь утра. – Зачем? Ты ведь говорила, что твой день свободен от работы. – Потому что в девять у меня шугаринг. – Кто это, я могу его убить?! – Ой, всё… В результате целый час они вели ожесточённый спор, крича друг на друга на кухне. Сначала непонятливому китайцу пришлось долго объяснять, что такое шугаринг, зачем одинокой девушке необходим шугаринг зоны бикини (и что это за зона такая!) и зачем вообще нужно удалять волосы с тела. Объяснения давались с трудом, нервами и потом… – Ты хочешь удалить волосы зимой? В ваши лютые холода? Но с ними же теплее! Для этого они и растут, о глупая северная женщина! – Я тебя сейчас чайником стукну, честное слово… Пусть охреневший от ужаса царь обезьян хоть как-то, просто на веру, понял и принял аргументы безжалостной блондинки, но он всё равно категорически отказывался вставать ради этой женской блажи раньше восхода солнца! Это же против всякой логики… Китаец что-то бубнил про буддизм, про великого первопредка, про устройство мира и простой и понятный замысел, по которому вставать надо вместе с солнышком, а не до него. Он был согласен остаться дома один, лишь бы не просыпаться в жуткую рань, но девушка не хотела рисковать сохранностью своей однокомнатной квартиры. Ведь этот китаец, до сих боящийся холодильника, разговаривающий со смесителями и считающий голубой огонь над газовой конфоркой происками духов, обязательно что-нибудь сломает, разобьёт или вообще взорвёт к какой-нибудь ихней Хуанхэ! – Всё, остынь, я нашла нам отель. Недорогой, но вполне приличный, – успокоила она эмоционально взвинченного китайца, уткнувшись в планшет. – Если верить карте, это центр, от салона красоты недалеко. Номер я уже забронировала, так что собирайся. – Куда?! – не понял мужчина. – Ну как куда? В отель. Чтобы твоё величество не испытывало потрясения, вставая до восхода солнца, мы сейчас поедем в отель, переночуем там, а завтра проснёмся не в семь, а в половине девятого и спокойно пойдём на шугаринг. А что? Деньги у нас теперь есть, можем себе позволить. И на этот раз подошедший автобус оказался почти пустым. Никто не цеплялся к китайцу, да и он сам уже не горел желанием нести в непросвещённые массы светлые идеи буддизма. Ольга вполголоса рассказывала ему о достопримечательностях, которые они видели из окна, о кафешках, в которых она с кем-то когда-то пила чай, о торговых центрах, где почти никогда никого не бывает, потому что «цены московские», о старом, давно закрытом кинотеатре, в котором хотят сделать то ли магазин, то ли новый культурный центр. Небо было пасмурно-серым, город без солнечной позолоты тоже приобретал сероватый оттенок. Вдоль кое-как расчищенных дорог возвышались целые пирамиды из снега, загораживая первые, а кое-где даже вторые этажи домов. Сунь Укун успел придремать, но девушка ткнула его локтем в бок и сообщила, что им пора выходить. – Ух, жара какая, надо было более лёгкую кофточку под дублёнку надевать, – сказала блондинка, проходя как раз мимо того самого заведения, в котором они завтракали утром, и сворачивая на перекрёстке вправо. – Жара?! Опомнись, женщина, тут же опять идёт этот ваш снег! – снова завёл свою пластинку нудный китаец. – Ты уговорила меня надеть эту тонкую шапку, которая ещё и вся в дырочках, поскольку мастер, вязавший её длинными спицами, видимо, никогда не слышал о существовании ветра, снега или дождя и уверен, что такой воздушный головной убор надлежит носить только в безветренную и сухую погоду. А мне в ней холодно! – Ну хочешь, надень поверх ещё и мою, розовую с бантиком? – Щедрая блондинка сняла с головы шапку и протянула ему. – Нет уж, спасибо, – надулся он, держа в руке небольшую дорожную сумку, в которую девушка наскоро побросала какие-то вещи, которые могут пригодиться в гостинице. – Я потерплю лишения и испытания холодом. Трудности закаляют дух. – Ну как хочешь, – равнодушно пожала плечами Ольга, поправляя на плечах коричневый рюкзак в сиреневых розочках. – Так, значит, нам нужно идти прямо по этой улице, никуда не сворачивая.