Я была просто обязана вмешаться! Всему виной был злосчастный белый лепесток розы. Нет, мгновенно снять иллюзию не представлялось возможным. Всё-таки у долгосрочной магии свои законы, а я со злости задействовала ограничитель. Теперь, чтобы расколдовать меч, над ним нужно было провести специальный ритуал. Но немного изменить иллюзию я могла прямо сейчас. И белый лепесток потемнел, превращаясь в чёрный. Сам Джереми этого не заметил, боевикам тоже не было дела до какого-то лепестка, но Войский… Георг слишком хорошо меня знал, поэтому на всю столовую раздался его зычный голос: – Вот это злость! Вот это ярость! Неописуемая агрессия. Даже цветочки вянут! И Войский услужливо подсветил лепесток лучом света. Иллюзорным, разумеется, но от этого не менее ярким. Джереми медленно повернулся ко мне, я развела руками, словно говоря: «Извиняйте, что смогла…» Боевик отрицательно мотнул башкой, на мгновение приложил меч ко лбу и отсалютовал Икару. Вот беда-беда-недоразумение! – Противники, принять боевые стойки, – раздалось откуда-то сверху. И я узнала этот голос, хотя и слышала его до этого всего раз! За дуэлью собирался следить Хранитель академии, а это означало, что помочь Икару я не смогу. – Не лезь, – тихо предупредил напарник Икара. – Мухлёж приравнивается к поражению. Икару ещё и от Хранителя влетит. И тут мне пришлось совершить подвиг. Настоящий подвиг. Молча ждать я не умела, даже задачи такой перед собой никогда не ставила. Я привыкла действовать быстро, решительно, а потом с таким же рвением разгребать последствия, ведь чем раньше ошибёшься, тем больше времени останется на исправление ошибок. – Да постой же ты спокойно… – шёпот Войского за спиной. – Не могу. Страшно очень, – еле слышно произнесла я и ощутила успокаивающее тепло ладони на своём плече. Георг слегка сжал его и тихо посоветовал: – Считай медленно до десяти. Я честно попыталась, но на цифре «пять» Джереми атаковал Икара, и я забыла, как дышать, потому что Икар совершил невозможное: он уклонился. Не отбежал, не отпрыгнул, а именно что уклонился, так и не увеличив дистанцию между собой и Джереми. Сначала я сочла, что Икару повезло. Джереми, видимо, тоже, потому что провёл ещё несколько ударов в том же темпе и только потом недоумённо нахмурился. Икар уклонился от всех атак, а потом, словно издеваясь, скрестил лезвия своих стилетов, и в абсолютнейшей тишине брякнула сталь, как если бы иллюзионист поаплодировал клинками своему противнику. – Твою ж мать… – восхищение в голосе напарника Икара было неподдельным. – А что ещё этот парень умеет? – Сам выяснишь, – буркнула я, надеясь, что Икар не станет раскрывать все возможности. – И долго им так танцевать? Пока столы на головы не упадут? Я с опаской покосилась на коленопреклонённого Элмара. Тот жадно следил за поединком, лучше бы за руническим кругом присматривал! – Не переживай. Элмар один из немногих, кто способен держать круг больше суток. Неоднократно проверялось. – Подъёмом тяжестей? – Отчего же? В первую очередь круг даёт возможность держать щит. Элмар же не совсем классический боевой маг, но щиты у него выходят на редкость классные, даже главнокомандующий с одного броска не пробивает. Вот… смотри, сейчас будут танцевать. Осознав, что прихлопнуть Икара с наскока не выйдет, Джереми оставил меч в покое и вытащил хлыст. Я слегка вздрогнула, вспомнив ощущение беспомощности, когда Джереми пустил его в дело во время нашей первой встречи. Эх! Зря я только меч ему зачаровала, надо было ещё и хлыст изгадить, а то вон как огнём полыхает – хана моим нервам и маникюру. Первый удар бича я встретила громким вскриком и в ужасе зажала рот ладонью. Не хватало ещё своим воплем помешать Икару. А где это он? Во, и Джереми тоже противника потерял. Не я одна такая непонимающая! Рядом восхищённо ругнулся боевик, и только тогда я заметила блеск стали возле шеи Джереми. Щуплого Икара за ним и видно не было. – Что ж остановился? Бить надо было! – Ого! А иллюзионистки, оказываются, кровожадные, – коротко хохотнул напарник Икара. – С кем поведёшься, – буркнула я. – Так только второй день. – Вот именно. Через неделю вы все от нашей Лэсарт взвоете, – зловеще пообещал Войский. – Я не злая. Я просто за справедливость. – И на охоту тебя с девчонками не взяли, – подначил Георг. – Вот я и говорю. Я. За. Справедливость. Пока мы выясняли, кто тут самая обиженная девушка в Карагате, Хранитель присудил победу Икару. Джереми пытался доказывать, что Икар не успел бы нанести удар, что рука у него не настолько твёрдая, а рост так вообще – позор мужчины. На что Хранитель заметил, что опозорился как раз не Икар и что подробности поединка будут предоставлены куратору Латар. – Джереми попал, – беззлобно хмыкнул Войский. – А тебе какая разница? – Так я напарник Джереми. Соболезновать не надо, мне себя и так жалко. * * * Новости ребята слушали молча, не перебивая. Я не стала нагнетать атмосферу или грузить всех своими предположениями. Рассказывала чётко и по существу. У нас отбирали магию с помощью серебряных чаш. У меня – все пять лет, у остальных – четыре года, срок особой роли не играл. Важны были лишь последствия – нам не давали развиваться. Талант иллюзиониста – способность узкоспециализированная, так что никто не возмущался, что нас не пичкали знаниями, необходимыми для классических магов. Мы изучали иллюзии в меру сил и возможностей, а теперь выяснилось, что возможности эти были ограничены. Никто из шиповцев не мечтал добиться заоблачных высот на иллюзорной стезе, но кому понравится узнать, что тебя обворовывали? Вот и ребятам не понравилось. Одногруппники сидели мрачные, притихшие. Нет, отчасти оно и понятно. Разгуляться в моей комнатушке они не могли, а вот пар выпустить хотелось. Первыми сдали нервы у Войского. Созданное им облако обладало грустной мордочкой и лило иллюзорные слёзы. – Печально, господа. Я так понимаю, что госпожу Ортон мы больше не увидим? Я покачала головой. Сообщить ещё и о гибели преподавателей ШИПа я не могла. Это было слишком чудовищно! Девочки всю ночь бы не спали, а у Арии или Миранды мог случиться нервный срыв. Пусть лучше думают, что заговорщики ответили по всей строгости закона. Знать бы ещё, что там у нас за кражу магии полагается. – Получается, магия к нам вернётся? – тихо поинтересовался Икар. – Переживаешь из-за кошмаров? Ребят, как он? Если опять будет грезить наяву – зовите меня немедленно! – Да вроде норм. Так ведь? – спросил Войский. Икар подтвердил его слова молчаливым кивком. – Девочки, тут такое дело… – продолжил Георг. – Мы хотим извиниться за своё поведение в гарнизоне. Лично у меня вчера от одного вида нашего главнокомандующего что-то в мозгу щёлкнуло, и я понял, что не имею права жить как праздный паразит. – На войну рвёшься? – спросила я. – Кто ж меня отпустит? У меня своя война ожидается… внутриклановая. Но не будем о грустном. Я вот что хотел сказать: я намерен выжать из этих боевых учений по максимуму. Боевики – ребята толковые, своё дело знают. У них многому можно поучиться. Остальные иллюзионисты поддержали Войского энергичными кивками. «Простите нас, малышки» смешалось с гордым «Что мы, косметички?», «Да боевики ещё узнают, кто такие иллюзионисты!». – Вы, главное, не переусердствуйте. А то в иллюзионы запишут, и продолжите поражать боевых магов уже на границе Тёмного Альянса. – Мы – иллюзионы? Не смеши моё облачко, – хмыкнул Войский. Его облачко и в самом деле повеселело, перестало лить слёзы и теперь радостно скалилось, явив миру острые, как у пираньи, зубки. – Брр! Жуть какая. – Миранду даже передёрнуло от отвращения. – Нет, Мири, это ещё не жуть. Настоящая жуть поджидает нас на охоте, – с нездоровым предвкушением объявил адепт. – Славно повеселимся! – Я тоже на трофей рассчитываю! Энтузиазм иллюзионистов – уподобиться боевикам – уже не просто настораживал, он откровенно пугал. Возникало ощущение, что кое-кто совершенно не соизмерял желания и возможности. Радовало одно – в Военной академии Карагата был отличный лазарет. Где-то через час мальчики отправились по комнатам, а вот девочки задержались. Сосредоточенно-упрямое выражение на их лицах намекало, что меня ожидал какой-то сюрприз. – Динара, а ведь это же настоящая дискриминация, – тихо проронила Ария. – И незаконная, – подхватила Касмина. – В уставе ШИПа чётко сказано, что адепты школы имеют право на равноценное образование, а мы всё ещё адепты, пусть и выпускники, но адепты. Но обучение сейчас нельзя назвать одинаковым. – Нас считают отстоем, это неправильно, – подхватила Миранда. – Мы тоже хотим на охоту, – подытожила Тиана. Я осмотрела девчонок, оценила решительность в их взглядах и хлопнула в ладоши: – Раз хотите – давайте напишем!