Она помчалась к заднему крыльцу Рэдли, и тут на нашу подъездную дорожку влетел черный «форд». Из него вышли Аттикус и мистер Гек Тейт. Гек Тейт был шериф округа Мейкомб. Высокий, как наш Аттикус, только потоньше и носатый. На нем были высокие сапоги со шнуровкой, с блестящими металлическими глазками, бриджи и охотничья куртка. И пояс с патронами. И в руках огромное ружье. Они с Аттикусом подошли к крыльцу, и Джим отворил дверь. – Не выходи, сын, – сказал Аттикус. – Где он, Кэлпурния? – Сейчас уже, наверно, где-нибудь тут, – и Кэлпурния махнула рукой вдоль улицы. – Бегом бежит или нет? – спросил мистер Тейт. – Нет, сэр, мистер Гек, его сейчас корчит. – Может, пойдем ему навстречу, Гек? – сказал Аттикус. – Лучше подождем, мистер Финч. Обычно они бегут по прямой, но кто его знает. Может быть, он повернет, как улица поворачивает, это бы дай Бог, а может, его понесет прямиком на задворки к Рэдли. Обождем немного. – Не думаю, чтобы он прошел во двор к Рэдли, – сказал Аттикус. – Забор помешает. Скорее всего он двинется по мостовой… Раньше я думала, у бешеных собак идет пена изо рта, и они очень быстро бегают, и кидаются на тебя, и хотят перегрызть тебе горло, и все это бывает в августе. Если б Тим Джонсон был такой, я испугалась бы куда меньше. Когда на улице ни души и все затаилось и ждет чего-то, это очень страшно. Деревья застыли неподвижно, пересмешники и те смолкли, плотники со двора мисс Моди куда-то исчезли. Мистер Тейт чихнул, потом высморкался. И взял ружье на руку. Потом за стеклом своей парадной двери, точно в рамке, появилась мисс Стивени Кроуфорд. Подошла мисс Моди и стала с нею рядом. Аттикус поставил ногу на перекладину кресла и медленно потер ладонью колено. И сказал тихо: – Вот он. Из-за поворота показался Тим Джонсон, он плелся по тротуару, огибающему дом Рэдли. – Смотри-ка, – прошептал Джим. – Мистер Гек говорил, они двигаются по прямой. А он по мостовой и то идти не может. – По-моему, его просто тошнит, – сказала я. – Стань ему кто-нибудь поперек дороги – и он кинется. Мистер Тейт заслонил глаза ладонью и подался вперед. – Так и есть, бешеный. Тим Джонсон двигался черепашьим шагом, но он не играл с сухими листьями и не нюхал землю. Он будто знал, куда идет; будто какая-то невидимая сила медленно подталкивала его к нам. Он передергивался, как лошадь, когда ее одолевают слепни; то раскрывал пасть, то закрывал; его кренило набок и все равно медленно тянуло к нам. – Он ищет места, где издохнуть, – сказал Джим. Мистер Тейт обернулся. – До смерти ему далеко, Джим, он еще и не начал подыхать. Тим Джонсон доплелся до проулка перед домом Рэдли и, видно, собирал последние крохи разума, пытаясь сообразить, куда ему теперь податься. Сделал несколько неверных шагов и уперся в ворота Рэдли; хотел повернуться – не вышло. Аттикус сказал: – Теперь его уже можно достать, Гек. Поторопитесь, пока он не свернул в проулок – одному Богу известно, кто там может оказаться за углом. Иди в дом, Кэл. Кэлпурния отворила затянутую москитной сеткой дверь, заперла ее за собой на засов, опять отодвинула засов и накинула только крючок. Она старалась загородить собою нас с Джимом, но мы выглядывали у нее из-под рук. – Стреляйте, мистер Финч. И мистер Тейт протянул Аттикусу ружье. Мы с Джимом чуть в обморок не упали. – Не теряйте времени, Гек, – сказал Аттикус. – Бейте. – Мистер Финч, тут надо бить без промаха. Аттикус сердито замотал головой. – Не мешкайте, Гек! Он не станет целый день вас дожидаться… – Мистер Финч, да вы поглядите, где он стоит! Только промахнись – и угодишь прямо в окно Рэдли. Я не такой меткий стрелок, вы это и сами знаете. – А я тридцать лет оружия в руки не брал… Мистер Тейт рывком сунул Аттикусу свое ружье. – Вот и возьмите сейчас, мне будет куда спокойнее! – сказал он. Мы с Джимом смотрели как в тумане. Отец взял ружье и вышел на середину улицы. Он шел быстро, а мне казалось, он еле движется, точно под водой, – так тошнотворно ползло время. Аттикус взялся за очки. – Боже милостивый, помоги ему, – пробормотала Кэлпурния и прижала ладони к щекам. Аттикус сдвинул очки на лоб, они соскользнули обратно, и он уронил их на землю. В тишине я услышала – хрустнули стекла. Аттикус потер рукой глаза и подбородок и сильно замигал. У ворот Рэдли Тим Джонсон, как мог, что-то сообразил. Он наконец повернулся и двинулся дальше по нашей улице. Сделал два шага, остановился и поднял голову. И весь одеревенел. Аттикус, кажется, еще и вскинуть ружье не успел – и в тот же миг нажал спуск. Грохнул выстрел. Тим Джонсон подскочил, шлепнулся наземь и застыл бело-рыжим холмиком. Он даже не узнал, что случилось. Мистер Тейт спрыгнул с крыльца и кинулся к дому Рэдли. Остановился возле собаки, присел на корточки, обернулся и постукал пальцем себе по лбу над левым глазом. – Вы взяли чуточку вправо, мистер Финч! – крикнул он. – Всегда этим страдал, – ответил Аттикус. – Будь у меня выбор, я бы предпочел дробовик. Он нагнулся, поднял очки, растер каблуком в пыль осколки стекол, потом подошел к мистеру Тейту, остановился и посмотрел на Тима Джонсона. Одна за другой отворялись двери, улица медленно оживала. Вышли из дому мисс Моди и мисс Стивени. Джим оцепенел. Я его ущипнула, чтоб сдвинуть с места, но Аттикус нас заметил и крикнул: – Не ходите сюда! Потом мистер Тейт с Аттикусом вернулись к нам во двор. Мистер Тейт улыбался. – Я велю Зибо его подобрать, – сказал он. – Не так-то много вы позабыли, мистер Финч. Говорят, этому не разучишься. Аттикус молчал. – Аттикус… – начал Джим. – Что? – Ничего. – Любо было на тебя смотреть, Финч Без Промаха! Аттикус круто обернулся, перед ним стояла мисс Моди. Они молча посмотрели друг на друга, и Аттикус сел в машину шерифа. – Поди сюда, – сказал он Джиму. – Не смейте подходить к этой собаке, понял? Не смейте к ней подходить, мертвая она не менее опасна, чем живая. – Да, сэр, – сказал Джим. – Аттикус… – Что, сын? – Ничего. – Что с тобой, друг, у тебя отнялся язык? – усмехнулся мистер Тейт. – Неужели ты не знал, что отец у тебя… – Бросьте, Гек, – прервал Аттикус. – Нам пора в город. Они уехали, а мы с Джимом пошли к дому мисс Стивени. Сели на крыльце и стали ждать Зибо с его машиной. Джим сидел ошеломленный и растерянный. Мисс Стивени сказала: – Гм-гм, бешеная собака в феврале… кто бы мог подумать? Может быть, она была не бешеная, может быть, она просто так одурела? Не хотела бы я видеть физиономию Гарри Джонсона, когда он вернется из Мобила и узнает, что Аттикус Финч пристрелил его собаку. Пари держу, пес просто набрался где-то блох… Мисс Моди сказала – мисс Стивени запела бы по-другому, если б Тим Джонсон все еще гулял по нашей улице, а выяснится все очень быстро: голову пошлют в Монтгомери. Джим наконец раскрыл рот: – Видела Аттикуса, Глазастик? Нет, ты видела, как он стоял?.. Вдруг его вроде как отпустило, и как будто ружье не отдельно от него, а тоже его рука… и так быстро все, раз-раз… а я, прежде чем во что-нибудь попаду, десять минут прицеливаюсь… Мисс Моди ехидно улыбнулась.