Дилл мотнул головой в южном направлении. – Ладно, – сказал Джим. Я запротестовала было, но он сказал самым сладким голоском: – А ты с нами не ходи, ангелочек, тебя никто не просит. – И тебя не просят. Забыл, как… Но Джим не любил вспоминать прежние неудачи: из всего, что сказал тогда Аттикус, он, видно, только и усвоил, как ловко юристы умеют докапываться до правды. – А мы ничего такого и не делаем, Глазастик, мы только дойдем до фонаря и обратно. Мы молча брели по тротуару и прислушивались к скрипу качелей на соседских верандах, к тихим по-вечернему голосам взрослых на улице. Время от времени до нас доносился смех мисс Стивени Кроуфорд. – Ну? – сказал Дилл. – Ладно, – сказал Джим. – Шла бы ты домой, Глазастик. – А вы что будете делать? Они только собирались заглянуть в окно с оторванным ставнем – вдруг увидят Страшилу Рэдли? – а я, если не хочу идти с ними, могу сейчас же отправляться домой и держать свой длинный язык за зубами, вот и все. – А почему это вам взбрело дожидаться нынешнего вечера? Потому что вечером их никто не увидит, потому что Аттикус в это время по уши уйдет в книжку и если настанет конец света, он и то не заметит, и если Страшила Рэдли их убьет, так у них пропадут не каникулы, а учение, и потому что в темном доме легче что-нибудь разглядеть темным вечером, а не средь бела дня, понятно мне это? – Джим, ну пожалуйста… – В последний раз тебе говорю, Глазастик, не канючь – или убирайся домой. Ей-богу, ты становишься самой настоящей девчонкой! После этого у меня уже не оставалось выбора, и я пошла с ними. Мы решили подлезть под проволочную изгородь на задворках Рэдли – там не так опасно, что нас увидят. За изгородью с той стороны был большой сад и узкий деревянный сарайчик. Джим приподнял нижнюю проволоку и махнул Диллу: пролезай. Я полезла следом и подержала проволоку, пока пролезал Джим. Он еле протиснулся. – Только тихо, – прошептал он. – Да смотрите не наткнитесь на кольраби, а то будет такой треск – мертвецы проснутся. После таких наставлений я ползла как черепаха. Потом увидела при свете луны, что Джим уже далеко и машет нам, и двинулась быстрей. Мы подошли к калитке, ведущей на задний двор. Джим тронул ее. Калитка заскрипела. – Плюньте на нее, – зашептал Дилл. – Завел ты нас, Джим, – пробормотала я. – Как мы потом выберемся? – Тс-с… Плюй на петли, Глазастик. Мы плевали, пока не пересохло во рту, потом Джим осторожно отворил калитку. Мы были на задворках. С тыла дом Рэдли выглядел еще неприветливей, чем с фасада: во всю стену тянулась ветхая, полуразвалившаяся веранда, на нее выходили две двери, между ними два темных окна. С одного края крышу веранды подпирал не столб, а неотесанное бревно. В углу стояла приземистая печурка; над нею висела вешалка для шляп, призрачно поблескивало зеркало, и в нем отражался лунный свет. Джим тихо охнул и замер на одной ноге, не решаясь ступить второй. – Чего ты? – Куры… – шепнул он еле слышно. Да, со всех сторон нас ждали невидимые препятствия. Дилл впереди тоже на что-то наткнулся и выдохнул: «О господи!» Мы прокрались за угол дома, к окну с болтающимся ставнем. Заглянуть в окно Джим не мог – не хватало нескольких дюймов росту. – Сейчас я тебя подсажу, – прошептал он Диллу. – Нет, погоди. Он взял меня за руку, мы сделали из рук седло и подняли Дилла. Он ухватился за подоконник. – Скорей, – прошептал Джим, – долго мы тебя не удержим. Дилл стукнул меня по плечу, и мы опустили его на землю. – Что видел? – Ничего. Шторы. Но где-то там светится огонек. – Пошли отсюда, – зашептал Джим. – Поворачиваем назад. Ш-ш, – зашипел он, когда я хотела возразить. – Попробуем с той стороны, – сказал Дилл. – Не надо, – взмолилась я. Дилл приостановился и пропустил Джима вперед. Джим хотел подняться на заднюю веранду, у него под ногой скрипнула ступенька. Он замер, потом осторожно передвинулся. Ступенька молчала. Через две следующие он занес ногу на веранду и чуть не потерял равновесие. Но все-таки не упал и осторожно опустился на колени. Подполз к окну, поднял голову и заглянул внутрь. И тут я увидела тень. Тень человека в шляпе. Сперва я подумала – это дерево, но ветра не было, а стволы ходить не умеют. Веранда была залита лунным светом, и тень, четкая, будто вырезанная ножницами, направлялась к Джиму. После меня ее увидел Дилл. Он закрыл лицо руками. Потом тень упала на Джима, и он увидел ее. Он прикрыл голову руками и замер. Тень остановилась в двух шагах от Джима. Подняла руки, потом опустила. Потом повернулась, опять прошла по Джиму, по веранде и скрылась за домом так же неслышно, как появилась. Джим спрыгнул с веранды и кинулся к нам. Распахнул калитку, протолкнул в нее нас с Диллом и погнал между грядками кольраби. На полдороге я споткнулась, и тут грянул выстрел. Дилл и Джим растянулись на земле рядом со мной. Джим дышал, как загнанная лошадь. – Через школьный двор… скорей, Глазастик! Он придержал нижнюю проволоку, мы с Диллом перекатились на ту сторону и уже почти добежали до густой тени одинокого дуба на школьном дворе, хватились, а Джима с нами нет. Побежали назад, а Джим застрял в проволоке и старается вылезть из штанов. Наконец высвободился и в одних трусах побежал к дубу. Но вот мы и за дубом. И тут мы совсем оцепенели, один только Джим не потерял способности соображать: – Надо скорее домой, а то нас хватятся. Мы бежим по школьному двору, проползаем под изгородью на Олений луг, что за нашим домом, потом через вторую изгородь – к нам на задворки, на крыльцо, и тут Джим дал нам передохнуть. Отдышавшись, мы с самым невинным видом проходим в палисадник. Выглядываем на улицу и видим, у ворот Рэдли собрались соседи. – Пойдем туда, – сказал Джим. – А то они удивятся, где мы. У своей калитки стоял мистер Натан Рэдли с дробовиком в руках. Перед ним на тротуаре – Аттикус, мисс Моди и мисс Стивени Кроуфорд, в двух шагах от них мисс Рейчел и мистер Эйвери. Нас никто не заметил. Мы тихонько подошли к мисс Моди, она оглянулась. – А вы все где были? Разве вы ничего не слыхали? – Что случилось? – спросил Джим. – В огород к мистеру Рэдли забрался негр, и мистер Рэдли в него стрелял. – О-о! И попал? – Нет, – сказала мисс Стивени, – он стрелял в воздух. Напугал негра так, что он весь побелел. Говорит, если кто увидит белого негра, так это тот самый и есть. Говорит, у него второй ствол заряжен и, если в огороде еще что-нибудь шелохнется, он будет бить прямо в цель, будь то собака, негр или… Джим Фи-инч! – Что, мэм? Тут заговорил Аттикус: – Где твои штаны? – Штаны, сэр? – Да, штаны. Что тут было говорить. Джим стоял перед всеми в одних трусах. Я тяжело вздохнула. – Э-э… мистер Финч! В ярком свете уличного фонаря я видела – Дилл готовится соврать: глаза у него расширились, пухлая ангельская рожица стала еще круглее. – Что скажешь, Дилл? – спросил Аттикус. – Я… я их у него выиграл, – туманно объяснил Дилл. – Как так выиграл? Дилл почесал в затылке, провел рукой по лбу.