— Напротив, он пишет с определенным красноречием. Он не умеет мыслить. — Человек из книжного магазина в Питтсфилде заявил, как я наверняка тебе рассказывал, да ты, должно быть, не слушала, что его книги весьма популярны среди студентов. — Для зубрежки, а еще вероятней — для списывания. Судя по этому заявлению, они попросту недоучки, неспособные к самостоятельному труду. Грейс Нол говорит то же самое о прочитанной ею книге. — Слушай, Кейт, мне известно, что, по твоему убеждению, профессия книгоиздателя по чистоте душевной занимает второе место после сестричек милосердия, но они, несомненно, не меньше других рады заработать деньги. Книжки пользуются спросом — вот тебе и ответ. — Они продают только книжки в бумажных обложках, и то лишь студентам колледжа. Кроме того, книжки в бумажных обложках, которыми они торгуют, издает не «Калипсо-пресс». — Что ты хочешь сказать? — Что поистине поразительно, как «Калипсо-пресс» вообще могло издавать эти книжки, да еще в твердой обложке. У них есть список авторов, профессоров колледжей, уважаемых на любом факультете, — предмет зависти всех прочих издательских организаций, выпускающих учебную литературу. Что в нем делает мистер Маллиган? — Этого я никак не могу знать. Ты не считаешь, что несколько преувеличиваешь недостатки его книг? В конце концов, ты читала не все опубликованные на данный момент. — Боже меня сохрани. — Ну, вот видишь. — Рид, я подумываю на пару дней съездить в Нью-Йорк, по возможности поговорить с сотрудниками «Калипсо». Предлогом послужит работа с бумагами Лингеруэлла. В любом случае я здесь долго не выдержу без небольшой интерлюдии, а это, кажется, неплохой шанс и, возможно, единственный. Можешь мне одолжить свой «фольксваген»? — А в чем проблема с твоей машиной, вернее, с машиной твоего брата? Она больше и надежнее. — Ну, не будь таким заботливым мужчиной. Я должна оставить свой автомобиль здесь, в частности, для того, чтобы Уильям или Эммет могли отвозить и привозить миссис Монзони. Разумеется, если тебе жалко своего навозного жучка, я возьму машину напрокат или попрошу Эммета отвезти меня к поезду. — А почему ты не позволяешь мне поехать с тобой? — Спасибо, Рид, но не согласишься ли ты остаться и за всем присмотреть? — Как всегда, когда ты принимаешься разговаривать тоном агентства по найму, это означает, что ты хочешь побыть одна для раздумий или занятий каким-то другим низменным видом деятельности. — Какой ты понятливый. — Вовсе я не понятливый. Мне просто недостает грубой силы и ощущения мужского превосходства. Кроме того, если я вернусь в Нью-Йорк, в офисе обязательно разразится кризис, и мне придется сократить отпуск. — Мне очень жаль, что тебе не удалось провести отпуск лучше. — Моментами удалось. Когда едешь? — Думаю, нынче вечером, после обеда. Не желаешь ли прогуляться со мной в огород? Я хочу попросить мистера Паскуале выдать миссис Паскуале несколько цуккини, чтобы она приготовила их к ужину для мистера Маллигана. — Ты подозреваешь его в убийстве и одновременно посылаешь овощи? — Естественно, надо поддерживать добрососедские отношения. — Почему бы не проявить настоящие добрососедские отношения и не отнести их самой? — Потому что, если попросить мистера Паскуале выдать их миссис Паскуале, он даст ровно столько, сколько они смогут съесть дома. — А, я смотрю, ты постигаешь тонкости деревенской жизни. — Не бывает никакой жизни, мой дорогой Рид, — торжественно провозгласила Кейт, — особенно деревенской, без своих собственных мистических обрядов и ритуалов. Я пошлю также немного кукурузы и огурцов. Глава 12 ПОСЛЕ ГОНОК В сущности Кейт страшно нравилось вести навозного жучка, как она его называла. Правда, трясло в нем, как на мотоцикле, и в случае аварии жукообразный корпус сулил минимальную защиту, однако Кейт, управляя им, чувствовала, что они с машиной действуют заодно, тогда как гигантский автомобиль, одолженный братом, казалось, из чистой любезности страдальчески терпит водителя. С легкой душой, впрочем, слегка стыдясь этого, Кейт свернула на главное шоссе, ведущее к Таконик-Парквей. В целях экономии времени она решила не искать кратчайших путей, безусловно предпочитая добраться до Нью-Йорка вовремя и успев позвонить Эду Фаррелу, нынешнему главному редактору «Калипсо», а по возможности даже встретиться с ним нынче вечером. До отъезда из Араби она ему не дозвонилась, но оставалась надежда, что если он вышел, то к одиннадцати, как часто бывало, вернется, чтобы пообедать с каким-нибудь автором. Начиная подъем на Смит-Хилл, Кейт заулыбалась от предвкушения. Местные утверждали, будто холм этот так крут, что в былые времена приходилось разгружать фургоны, прежде чем лошадям удавалось втащить их наверх, и испытанием для любого старого автомобиля служила его способность взять холм с третьей попытки. На вершине холма стоял светофор, и Кейт с каким-то дурацким (и потаенным) наслаждением решила как следует разогнаться, проверив, удастся ли проскочить, пока не загорится красный. И теперь она начала разгоняться, строго сказав: «Я не должна превышать скорость», ибо, подобно Алисе[41], имела обыкновение обращаться к себе с некоторой суровостью. Но гонка в соперничестве со светофором, который она едва успела проскочить, развеселила ее. «Наверно, в следующий раз я сяду на мотоцикл», — сказала себе Кейт, но даже эта ужасная мысль не омрачила душу. Она вспомнила, как мистер Маллиган, заскочив ближе к вечеру поблагодарить за овощи (номинально, а фактически — подбирая аппетитные крохи новостей или выискивая шанс прогуляться с Линой), заметил, что старается никогда не останавливаться на красный свет на вершине Смит-Хилл по той причине, что, проскочив его, не попав при этом в аварию и не нуждаясь в заправке бензином, можно без остановки проделать весь путь до Со-Милл-Ривер, а однажды ему выпала потрясающая возможность проскочить оба светофора у Со-Милл и доехать до моста Генри Гудзона, не превысив тридцати пяти минут, если не считать остановок для уплаты дорожной пошлины. При вечернем освещении сельская местность казалась красивее, чем когда-либо. Холмы были усеяны фермами, аккуратно вспаханные поля переливались разными оттенками зелени, контрастируя с примыкающими к ним лугами. Кейт верила, что здесь возможна хорошая жизнь, но знала, что это всего лишь фантазии. Вскоре после гонок со светофором она зажгла фары, видя, что это уже сделали почти все встречные автомобили. Близилась ночь. Жучок катился вверх. Движение на Таконик-Парквей было минимальным. Казалось, ей удастся сообщить мистеру Маллигану о побитии его рекорда. С боковой дороги вдруг пулей вылетел автомобиль. Кейт ударила по тормозам, и жучок, резко дернувшись, остановился. Чертыхаясь, она поняла, что мотор заглох. Повернула ключ зажигания. Тишина. Мотор не заводился. Батарея села. Будь все проклято, провались в ад и пропади пропадом. Автомобиль вскоре тоже остановился, предложив помощь. Кейт попросила лишь оттащить ее на обочину, что водитель и сделал с большой осторожностью, так как бампер его большой машины не совсем совпадал с бампером «фольксвагена». — Извините, что ничем больше помочь не могу, леди, — сказал он. — К сожалению, я не очень-то разбираюсь в машинах, особенно в этих маленьких иностранных. Я из тех, кто вызывает монтера, когда у телевизора отсоединяется провод. Уж вы-то наверняка знаете. — Честно сказать, — заметила Кейт, — я часто сомневаюсь, что хоть кто-то осведомлен об устройстве двигателя внутреннего сгорания. Но не окажете ли любезность позвонить и попросить помощи, когда будете проезжать мимо телефона? — Охотно, — пообещал мужчина. — Может, у вас покрышка проколота? — Не думаю, чтобы это могло оказать влияние на батарею, а вы как считаете? — Наверно, не могло. Правда, фары у вас очень тусклые. Похоже, вам много известно об автомобилях. — Лишь то, что успела узнать, оставив зажигание включенным на целую долгую и печальную ночь. Но батарея, конечно, все время должна была подзаряжаться. Мужчина дружелюбно помахал рукой и уехал. Кейт сидела на обочине и ждала. Прошло не так уж много времени, и к ней подъехала машина полиции штата. — У вас что-то случилось, леди? — поинтересовались патрульные. Вопрос был задан если не нелюбезным, то определенно и не галантным тоном. Кейт подавила желание объявить, что поддалась побуждению посидеть на обочине, погрузившись в медитацию. — Кажется, батарея села, — сказала она. — Мотор не заводится. Полицейские отнеслись к сей аналитической оценке сложившейся ситуации с полным скептицизмом, как в любом случае, когда женщина произносит названия деталей внутреннего устройства автомобиля. Они подняли капот (наверно, это называется «капот», подумала Кейт), расположенный у «фольксвагена» сзади, и многозначительно уставились на мотор. — Вода в бензопроводе? — предположил один. Второй дотянулся до заднего сиденья и откинул его. — В батарее полно воды, — объявил он. — Что там с газовым фильтром? — Вряд ли это могло отразиться на батарее, — во второй раз за этот вечер сказала Кейт. Уже совсем стемнело. Похоже, патрульные не одобрили ее вклад в дискуссию. — Позвольте взглянуть на ваши права и регистрационные документы на машину, — попросил один из них. В этот момент появился ремонтный грузовик, очевидно вызванный человеком, оттащившим ее на обочину. — Привет, Мак, — сказал патрульный. — Посмотрим, сумеешь ли ты разобраться, что тут стряслось. Механик включил зажигание и попробовал завести мотор. Ничего не вышло. — Батарея села, — заключил он. — Моя батарея, — сказала Кейт, все сильнее приходя к убеждению, что ей отведена лишь одна реплика в пьесе, которую приходится повторять из репетиции в репетицию, — должна подзаряжаться во время езды. — Наверно, у вас генератор вышел из строя, — предположил механик. Он вытащил длинный провод с клеммами на обоих концах и принялся каким-то загадочным образом его прилаживать. — Как только вы зажгли фары, в тот же миг высосали из батареи все до последней капли. Почти во всех машинах на это указывает индикатор. Но не в таких малютках. — Я бы все равно не заметила, — сказала Кейт. — У вас, должно быть, полетели щетки. Придется взять вас на буксир. — Щетки? — переспросила Кейт. — Я патрулирую эту дорогу уже год, — сообщил полисмен, — и ни у кого еще не возникало проблем со щетками. — Странно, чтобы в такой машине отказал генератор. Тем более, — механик посветил фонариком на спидометр, — что она прошла всего-навсего девять тысяч миль. Очень странно. Такие машины не часто ломаются. Придется вас отбуксировать. — Минуточку, — вставил патрульный. — Ваши права и регистрационные документы. — Я что-то нарушила? — спросила Кейт. Патрульный полиции штата вместе со своим компаньоном бесстрастно ждали, не удостаивая ее ответом. Кейт полезла в машину за сумочкой, в сумочку за бумажником и в бумажник за водительскими правами. Их там не было. — Они должны быть тут, — сказала она. — Водительские права, выданные в штате Нью-Йорк, действительные на настоящий момент, без каких-либо отметок о нарушениях. — Кейт старательно вытащила из бумажника факультетское удостоверение, университетскую покупательскую карточку, факультетскую клубную карточку, карточку социального страхования, синюю кредитную карточку, небольшой календарик и три марки стоимостью в пять центов. — Они всегда здесь, — повторила она.