Это оказались анархистские прокламации, напечатанные на всех языках. Я отправил Ф. в арестный дом к его приятелю Пини, а около дома в Сен-Мартен организовал маленькую западню. Два часа спустя к Марзаки пришел какой-то субъект, который также был арестован. Сначала он отказался назвать свое имя, но так как в его кармане была найдена визитная карточка с его адресом, его молчание ни к чему не привело. Это оказался некий Пласид Шупп, живший также в предместье Сен-Мартен, несколькими домами дальше. Отправившись на обыск к Шуппу, я увидел очень комфортабельную квартиру, меблированную с некоторой роскошью, которой, во всяком случае, не мог себе позволить простой рабочий-мельник, каким был про профессии Шупп. У него был салон с пианино, очень кокетливая столовая и рабочий кабинет, в котором я так же, как у Пини, нашел все воровские инструменты и, кроме того, весьма интересную и назидательную переписку. Этот Шупп стоял во главе шайки интернациональных воров, именовавших себя анархистами. В то же время я открыл следы нескольких краж, виновники которых до тех пор оставались не открытыми. В квартире Шуппа была устроена также ловушка, и это привело к таким же удачным результатам, как у Пини и у Ф. У Ф. была задержана женщина, у Шуппа попался мужчина. Само собой разумеется, и тот, и другая разыгрывали такую же роль, как и их товарищи. Когда их привели в сыскное отделение, они объявили, что не знают ни Шуппа, ни Пини, и, кроме того, отказались показать свои документы. На мой вопрос, где живет арестованный, он ответил: — Везде и нигде. Нынешнюю ночь я спал на соломе в окрестностях Сен-Дени. Эта басня была столь же правдоподобна, как и рассказ Пини, который утверждал, что по приезде из Лондона провел ночь в ночлежном приюте. Задержанный субъект был даже лучше одет, чем Пини, и так же, как он, был при часах. Не теряя времени, я начал разбирать бумаги, найденные у Шуппа, и нашел в них какого-то Жюля Леклера, жившего также в Сен-Мартенском предместье. По некоторым соображениям у меня явилась мысль, что это адрес задержанного субъекта. И я не ошибся. Когда я отправился с ним по указанному адресу, привратник объявил мне, что это действительно его жилец. На этот раз мы, так сказать, одним ударом двух зайцев убили, так как задержанная женщина также жила в этом доме. Она была возлюбленной Леклера. Обыск в жилище этой парочки был еще более удачным, чем у Пини и у Шуппа. Во-первых, я узнал, что мнимый Леклер был родным братом Пласида Шуппа. Затем, я нашел целые кипы процентных бумаг, украденных отчасти во Франции, отчасти в Италии. Между прочим, там было значительное количество облигаций генуэзских конно-железных дорог, акций банкирского дома Леви Бинг и акций панамской компании, которые в то время еще представляли некоторую ценность. Мы нашли еще множество драгоценностей, часов и дорогих материй. Можно было подумать, что мы попали в магазин «брик-абрак»[9]. Кроме того, в конторе Жюля Шуппа оказались письма, столь же интересные, как и у его брата. Из этих писем мы узнали, что шайка имела сообщниками двух итальянцев, находившихся тогда в Ницце, и некоего Августа Л. На основании этих данных я начал деятельные розыски сообщников Пини. Одного из них я отыскал на улице Герсаль в одном доме, где итальянские монахини воспитывали сирот. Когда я сказал настоятельнице, что ее жилец, которого она считала таким добрым и кротким человеком, был отважный вор, почтенная дама от удивления и испуга чуть не упала в обморок. Но настоящий характер Пини и его сообщников я понял только в тот день, когда открыл анархистскую тайную типографию, прекрасно обставленную и принадлежавшую Пини. Роясь в бумагах обвиняемых, я напал на адрес этой типографии, помещавшейся на улице Беллефон. К сожалению, агенты прибыли слишком поздно. В предшествовавшую ночь типография была тайком перевезена на улицу Гарве. Это была богатая и полная типография, служившая для печатания тайных анархистских брошюр, распространявших в то время зловредные идеи среди рабочего класса. Пини единственно с этой целью купил ее и заплатил большие деньги. Странный итальянский авантюрист, который покушался на родине убить двух журналистов и обладавший в совершенстве искусством вора и взламывателя замков, был в то же время каким-то фанатиком нового учения и, вооружившись кинжалом и отмычкой, думал обновить мир! Признаюсь, я был поражен, узнав, что этот человек, добывавший воровством значительные суммы денег, тратил на свое пропитание и жизнь не более 25 сантимов в день, а все остальное откладывал в так называемую черную кассу, предназначенную на нужды анархистской партии, имевшей одну только цель — навязать себя миру посредством террора. Каждый день я узнавал какую-нибудь новую и курьезную подробность из жизни этого человека. Так я узнал, что Пини, постоянно имевший при себе несколько тысяч франков, был основателем лиги антидомовладельцев, известной уже в Монмартре под названием «деревянного колокола». Это общество имело специальностью быстро и безвозмездно перевозить всех сочленов, желавших менять свое имущество от обязательной описи за долг «подлому домовладельцу». С другой стороны, тот же Пини, именуя себя отъявленным врагом общества, субсидировал изобретателя очень интересной подводной лампы, которую как раз в это время демонстрировали на Марсовом поле! Когда я спросил у вора-анархиста объяснения подобных противоречий, он без всякого колебания сказал мне, что выгоды от этого изобретения, так же как и добычи его краж, предназначались в черную кассу. В различных квартирах этого странного филантропа были найдены ружья, порох и рецепты взрывчатых веществ. Впрочем, он даже вовсе не скрывал, что считал динамит лучшим средством запугать буржуазию и способствовать торжеству своих идей. У Пласида Шуппа также были найдены взрывчатые вещества. Но этот последний, будучи, по крайней мере, по его словам, ярым партизаном пропаганды действием, имел далеко не одинаковые понятия с Пини. Тем временем как Пини жил беднее последнего нищего, только изредка, как большую роскошь, позволяя себе полакомиться макаронами, Шупп жил, как настоящий важный барин, ни в чем решительно не отказывая себе. Он был лучшим клиентом кондитерских и гастрономических магазинов в Сен-Мартенском предместье и, придумывая вместе с Пини наилучший способ истребления буржуа, откладывал на сторону деньжонки, чтобы обеспечить себя на старости лет. С точки зрения морали контраст характеров этих двух людей был поразителен, хотя в действительности, с точки зрения закона и всех известных философских школ, оба они были просто-напросто воры и грабители с больших дорог, доведшие до последних пределов презрение к чужой собственности. Спустя несколько дней я узнал об одном особенно забавном подвиге этой шайки. Никогда еще воры не придумывали более хитрого и ловкого плана, чем тот, с помощью которого был ограблен дом в Курбевуа. В один прекрасный день Пини и Пласид Шупп явились к одному домовладельцу в Коломб и спросили, не может ли он отдать внаем одну из своих многочисленных вилл. Г-н X. показал им все свои загородные дома. Пини и Шупп очень внимательно осматривали помещения, как люди, которые действительно ищут квартиру. Однако они объявили, что не могут окончательно решиться, не посоветовавшись со своими женами, и обещали приехать с ними в один из следующих дней. Через несколько дней они вернулись в сопровождении Шуппа, но без дам. Они осмотрели несколько пустых вилл. На этот раз визит их затянулся еще дольше, но опять-таки они говорили, что ни одна из осмотренных вилл для них не подходит. — Не позволите ли вы нам осмотреть вашу виллу? — спросил вдруг Пини. — Быть может, она окажется более для нас подходящей. — Охотно, — ответил наивный домовладелец, — в сущности, я не особенно ею дорожу, и если она вам понравится, то могу переселиться в другую. И он добродушно впустил волков в свою овчарню. Разумеется, этот новый визит затянулся еще часа на два. Будущие квартиранты были в восторге. — Вот это именно то, что нам было нужно! — воскликнул Пини. — Эту виллу мы, наверное, наймем… Однако, прежде чем подписать контракт, необходимо, чтобы наши жены осмотрели помещение. На следующий день к господину X. явился чрезвычайно корректный господин, даже еще более корректный, чем Пини и Шупп. С ним была элегантно одетая дама, с длинной золотой цепочкой, украшенной жемчугами, на шее. Парочка в свою очередь испросила разрешение осмотреть виллы, господин X. галантно предложил даме руку и стал показывать им каждый домик в отдельности. Бесполезно говорить, что осмотр затянулся надолго. Когда домовладелец вернулся к себе, то увидел, что его вилла совершенно ограблена. Блестящая парочка была: несчастный чахоточный Ф. и его возлюбленная. Тем временем как они ловко отвлекали внимание господина X., Пини и Шупп, отлично изучившие расположение виллы и заранее заметившие, что и где находится, взламывали денежный шкаф, буфет со столовым серебром и комоды с бельем. Забрав все, что было наиболее дорогим, они уложили награбленные вещи в ожидавший их кабриолет и благополучно скрылись. Несчастный домовладелец нашел, уже в моей канцелярии, только несколько простынь, кое-какие ценности, изъятые у Шуппа. Как читатель видит, эти «анархисты» были в то же время очень опытные и ловкие воры. Они знали свое ремесло не хуже любой старой полковой лошади. В то время я был только удивлен странностью идей, которые проповедывались Пини и его единомышленниками, и думал, что в общем это не что иное, как новая выдумка нарушителей права собственности, которым хочется прослыть политическими преступниками. Впоследствии, когда я увидел других арестантов, я окончательно убедился в верности моего первого впечатления. Грабеж и убийство не только практиковались, но и проповедывались этими людьми, прикрывавшимися тогой любви к человечеству. Понятно, большинство этих апостолов новой религии были грубые шарлатаны, но были и другие, искренне убежденные. Что это за люди? Безумцы? Слепцы? Какие меры необходимы к пресечению зла? Лечить ли безумцев или истреблять их, как вредные плевела? Я не социолог и не берусь решать столь трудные и важные вопросы. Я ограничиваюсь лишь пересказом того, что я видел, подчеркивая мои личные наблюдения и впечатления. Пини и Шупп были сосланы на каторгу, но только одному Шуппу удалось бежать, хотя позднее, когда Равашоль терроризировал Париж, распространился слух, будто Пини удалось бежать из Кайенны и организовать динамитные покушения. Все это было выдумкой. Пини не убежал с каторги, он и поныне там. Но эта легенда, распространившаяся в то время, доказывает, как сильно было еще обаяние имени Пини на умы некоторых революционеров. Шупп бежал с каторги, но недолго наслаждался свободой. Он был арестован в Брюсселе одним из лучших агентов бригады сыщиков, Лафулоном, который впоследствии сделал блестящую карьеру. Теперь он именуется Лафулон-беем и состоит генеральным инспекторм оттоманской полиции. Лафулон, как очень ловкий и знающий свое дело полицейский, реорганизовал значительную часть константинопольской полиции и пользуется вполне заслуженным влиянием у министра внутренних дел.