Я никогда не мечтала выйти замуж, чтобы закрыть какой-то там гештальт. Чтобы выполнить свой «женский долг». Но я грезила созданием собственного убежища, безопасного места. Эту глубинную внутреннюю тоску по небольшой уютной норе, где я — полноправная хозяйка и никто не поднимет голос и не посмотрит свысока, я, девочка из конкурентной и маскулинной многодетной семьи, ощутила рано. Лет в пятнадцать, когда стала искать этой «безопасной» любви в объятиях первых же мужчин постарше, обративших на меня внимание. Как только Д. улетел в Америку, я начала стремительно взрослеть. Были ли те первые попытки любви и правда безопасными? Нет. Но я как будто всегда тосковала по отношениям как по зоне комфорта, а не как по полю боя. У меня теперь работает внутренний радар — нулевая толерантность к насилию в отношениях. Чувствительность к резкостям, к злому юмору, обесцениванию, газлайтингу, игнорированию, отсутствию эмпатии. Я слишком много с этим сталкивалась. Могла, как говорила моя терапевтка, и сама стать абьюзером. Но стала высококвалифицированной специалисткой, я вооружена знаниями. Я — выжившая. Этот радар — умение отличать насилие от ненасилия — в результате пенопластовым буйком вытолкнул меня на поверхность, когда я почти утонула. Тогда же я поняла, что моим безопасным местом, safe space, непременно станет пространство, где внутренний радар не верещит от тревоги. Где мне спокойно. Семья — это место, где твою нервную систему не накаляют регулярно докрасна. Где у тебя не вышибает ежедневно пробки от напряжения и бессилия. Где ты не рыдаешь. Не звонишь в панике родным, подругам, психологу — в поисках защиты. Дом — это безопасное место. Куда ты можешь притащить в три года грязные камни, которые тебе дороже игрушек, в семь — жалобы на первого грубого одноклассника, в одиннадцать — нежелание идти в школу, в тринадцать — сигареты, в пятнадцать — косяк, а в шестнадцать — в куски разбитое сердце. И это будет безопасно. Быть одинокой в Москве Вжух — и воспоминание. Я иду в пять утра пешком из сада «Эрмитаж» домой и слышу: стучат об мостовую мои каблуки. Эхо их цоканья в старой арке. Светает, робкий градиент над Театром Российской армии. Я снова буду досыпать остаток ночи одна. И кровать моя будет полупуста. Наполнена лишь мной. И это будет круто. По-своему тоже безопасное место. Я — сама себе хозяйка, пантера, развалившаяся поперёк двухместной в пижаме. Я в итоге привыкла бы получать от этой никому-ничем-не-обязанности кайф. Останься я в Москве, я, наверное, выбрала бы в итоге путь одиночества и свободы и нашла бы свой покой в нём. Недаром судьба так настойчиво доказывала, что женщина с чем угодно может справиться сама, что поиск пары — хорошая цель, только если это действительно партнёрство и понимание. Если это не навязанное тебе социальное обязательство. В Москве мне было бы труднее стать феминисткой, но я бы всё равно ей стала. Я была бы феминисткой и мамой девочки. Помню, мне даже было радостно, что снова наступает понедельник. Он не был тяжёлым. В будни, когда жизнь представляла собой предсказуемый цикл (дом — работа — продуктовый — детские занятия — чтение на ночь — сериальчик — сон), мне всё было понятнее. В такие дни сценарий был прост и прозрачен, он не выталкивал в холодный космос поиска. Но социум диктовал: женщине не пристало быть одной, иди и ищи. И я шла. Туман неопределённости. Ближе к пятнице подкатывало волнение. Лучшее платье. И снова — бар, клуб, набережная, такси, клубок дыма от сигареты, косячок, коктейль, чужак кладёт ладонь мне на коленку, что дальше? Что сулит этот вечер? Женщина — знак вопроса. Женщина — открытая книга. Женщина — туманные перспективы. Женщина — оголённый нерв. Я не скучаю по времени, когда обращалась по ночам в хищную лисицу и жадно искала партнёра как добычу. Подмигнуть бы ей из будущего: не опускай руки, даже если поиск длится слишком долго. Человек, с которым тебе будет правда хорошо, существует. Но вначале тебе должно стать хорошо с собой. Быть одинокой в Нью-Йорке Глядя на мою подружку А., которая переехала в Нью-Йорк, в отличие от меня, не к кому-то, а одна, я наблюдала, что такое поиск партнёра по эту сторону Атлантики. Партнёра, связей и самой себя. И он был не таким, как в Москве, я даже иногда завидовала ей. Например, её рождественской истории (но о ней позже). Глядя на моих подруг в Нью-Йорке, я собирала мозаику из планов, которые непременно реализовала бы, если бы этот город, как Москва когда-то, заставлял меня постоянно кого-то искать. Стремиться попасть на гей-бурлеск в клуб «House of Yes» в недрах хипстерского Бушвика. Где конфетти сыпятся, кажется, прямо с небес. И стены дрожат от глубоких битов электронной музыки. И эти полуобнажённые парни с телами балетных премьеров. И сияние диско-шара в зрачках. Но времени на всё про всё — 60 минут: появиться на вечеринке на часок, ради новых знакомств и связей, — это тоже по-ньюйоркски. Или, допустим, в два часа ночи такси уже уносит обратно в тусующийся до утра Манхэттен через Бруклинский мост, гудящий в сердитой ночной пробке. Быть одинокой в Нью-Йорке — выбирать между трансцендентальной медитацией, акройогой или авторским майндфулнесс-курсом от подруги из Лос-Анджелеса, но не знать, кому положить голову на плечо вечером буднего дня. Зато класть ладони на пушистую макушку крутого белого пса, которого подобрала в приюте твоя соседка по квартире. Заказывать китайскую еду в квадратных коробках с доставкой на дом. Смотреть нечто предельно утешительное вроде сериалов «Друзья» или «Секс в большом городе». Не унывать. Справляться без антидепрессантов. Знать, что вы расстались c очередным другом, потому что он — не твой человек. Быть одной в Нью-Йорке значит тратить долгожданную зарплату на винтажный блейзер с пайетками от YSL, утопать на два часа на блошином рынке, покупать всегда яркое и вычурное, совсем не имея в гардеробе нейтральной «базы». Наряжаться на вечеринки каждый раз в новое. Знать при этом, через сколько платье нужно сдать обратно в магазин. Накладывать розовые тени на подвижное веко. Гадать, кто из этих парней захочет встретиться снова после единственной ночи. И захочу ли этого я сама? Быть всегда открытой, ведь эмоция может явиться в обличье человека любого возраста, пола и национальности. Глядя на своих подружек в Нью-Йорке, живущих без постоянных партнёров и в поиске, я поняла, что жизнь каждую из нас разными путями привела к одной и той же мысли. Женщина прежде всего должна познать саму себя. Она должна научиться получать удовлетворение одна. Она должна знать, что такое удовлетворение. Что такое оргазм, полученный от себя самой. Что такое мастурбация как способ подобрать ключи к себе. Знать, где хранятся ключи к себе. Хорошо подумать, прежде чем доверять кому-либо эти ключи. Как примиряюще с реальностью пахнет травой на концерте Лили Аллен в полузаброшенном лофте на берегу Гудзона. Незнакомое тело оказалось в этой бодрой поющей толпе совсем близко к твоему. И снова хлопает дверь такси. И ты, допустим, бредёшь по сонному городу домой, пока не начало светать. Статуя Свободы у горизонта. Так же, как когда-то брела в Москве. Быть одинокой в Нью-Йорке — поспать два часа, сделать себе с утра протеиновый смузи и выехать в офис. Не знать, какое приключение подарит новый день. Взять его за руку Вокруг так много пишут, что отношения — это трудно и рискованно, что браки у всех трещат по швам, что рожать ребёнка — это армейский режим на пять лет и отсутствие нормальных взрослых удовольствий. Что секс из постели выветривается, мужчины все как один подводят, быт сводит с ума, вкус к жизни исчезает, а депрессии стучатся в наши окошки, сколько их ни лечи. И даже дети вырастают и хлопают дверьми. Так много этого контента вокруг, что иногда кажется: любви как сверхценности больше не существует. Что она разобрана на запчасти глубокими психоаналитическими сессиями на кушетках в кабинетах психотерапевтов. Расщеплена на атомы. Измерена. Выверена. Исследована. Как типичная химическая реакция. Как действие экстази. Оно пройдёт, и будешь опять одна, но только ещё и с вагоном проблем. И головная боль бонусом. Так много информационного шума вокруг, что мы боимся смотреть на высокое небо с весёлыми овечьими облаками и загадывать желания. Хотеть, хотеть, хотеть от жизни одного, другого, третьего. Многого. Давать по газам. Вроде любви больше нет, но я смотрю на моего Д., и мне хочется взять его за руку и спрыгнуть со страховочным тросом с какой-нибудь горы немыслимой высоты. Чтобы — адреналином в сердце. Чтобы проснуться от страхов, тревог и сомнений. Любовь всё ещё есть, но ей в XXI веке — другая цена. Это не мифическая защита слабой женщины сильным мужчиной. Это диалог и партнёрство. На равных. Или в договоре, который подходит обоим. Любовь значит не бояться. Отвыкнуть от постоянного ожидания, что тебе могут причинить боль, и не сожалеть о том, какой властью над собой ты кого-то наделила.