А Дамир в ответ вздрогнул. Так, будто бы она его ударила этим словом. Будто задела что-то внутри, сказав это… Медленно он отстранился, не ощущая уже касание ее пальчиков, и аккуратно разжал свои руки, освобождая девушку. — Отпущу… — намного более хрипло, чем она, ответил Дамир, кивая. И в этом ответе было что-то такое, что заставило ее пристальней всмотреться в мужчину. Она выискивала что-то в выражении его лица, глаз. Но так и не смогла понять ничего, поэтому лишь отступила к плите, включая чайник. — Без сахара? — наглухо закрывая все эмоции, спокойно уточнила Марьяна, хотя тяжело ей сейчас было переводить тему. — Да. Марьян? Она обернулась, вопросительно посмотрела на него. — Прости меня. Девушка вздохнула, напрягаясь. Устало глянула на Дамира и покачала головой. — Давай не будем об этом, хорошо? — Марьян, просто выслушай. Пожалуйста. — Дамир, — протянув в стоне его имя, Мара вновь покачала головой. — Один разговор. Просто выслушай, я прошу. И все… Закипел чайник, и у Марьяны появился шанс помедлить с ответом, потому как стойкое убеждение, что слушать его она не хочет, пошатнулось под натиском этих просящих слов, под влиянием его взгляда. Черт, этим утром все вообще не так стало с того самого злополучного звонка Дамиру у нее в квартире. Что-то в ней дрогнуло. Пошатнулись былые убеждения, а Мара как никогда ощутила себя беспомощной перед Дамиром, прямо как в прошлые времена. Нахмурившись, Марьяна доделывала кофе. А потом в нерешительности застыла, когда ощутила, почувствовала, что он подошел. Дамир не пытался обнять, прикоснуться. Они просто стояли совсем-совсем близко, чувствуя друг друга. И от этого ее будто током пронзило, оставляя после себя ощущения мурашек по коже. Мара чуть слышно прерывисто вздохнула, схватила кружку и, повернувшись, передала ее Дамиру, поспешив проскочить после этого мимо него к столу. А усевшись подальше, чтобы как-то прервать это молчание, набатом бьющее по взвинченным нервам, кинула Дамиру на стул напротив. — Ну, говори. Я слушаю. Разговор был долгим. И Дамир хоть и знал, что он будет трудным, но не ожидал, что некоторые вещи будет так тяжело объяснить. Но он чувствовал, что это необходимо. Пусть не ей — ему. Дамиру нужно было пояснить ту ситуации в прошлом, которая мучила его в последнее время как никогда. И когда он закончил объяснения, когда вывернул душу наизнанку, выложив ее перед Марьяной, Дамир где-то почувствовал себя выжатым как лимон, а где-то ощутил, что ему стало легче. Может, оттого, что она не перебивала, не пыталась язвить, оспорить его слова, высмеять их, хотя недоверие в ней наверняка этого требовало. И, скорее всего, Мара не до конца ему верила и сейчас, но молчала и внимательно слушала. — Ты пытаешься убедить меня, что любил, трахая тех девиц? Что просто боялся своих чувств, пытался меня забыть, когда ласкал их? Когда после нашего секса к ним шел? — горько скривила губы Марьяна, качая головой. — Знаешь, да ну на хер тогда такую любовь… Ее грубости были вызваны болью, он это понимал. Тем, что он сумел затронуть ее чувства, тем, что позволил воспоминаниям всплыть. — Я не отрицаю, что был придурком. И да, я не готов был тогда к тому, что чувствовал. Ты пробралась в мое сердце, и я… струхнул. Слишком близко тебя тогда подпустил, сам того не заметив, вот и стремился таким образом тебя из мыслей, из головы, из сердца выбросить заменив другими. Но при этом самому от тебя отказаться и бросить, поговорив, не было сил. Не сумел бы я. Вот и делал… то, что делал. — Прости, Дамир, но… — она прервалась и просто развела руками, будто бы не имея сил выразить то, что думает и чувствует, словами. — Не веришь? — Не могу поверить. — Понимаю, — на миг Дамир прикрыл глаза. — Понимаю… — Дамир, в любом случае, это уже не важно. Пойми… Я не хочу начинать все заново, как ты просишь. Не могу и не хочу. Я не желаю вновь начинать верить, но каждый раз вздрагивать, думая, что ошиблась в тебе. Не хочу вновь пробовать быть с тобой, потому что уверена, когда тебя не будет рядом, я буду думать, о том, кого ты сейчас к стенке прижимаешь. Я… — Я понял, — перебил Дамир, отчего-то ощущая, что каждое ее слово болью отдается в его теле. — Это еще вчера понял, на самом деле. И Марьян… Я признаю свое поражение. Ты как-то просила тебя отпустить? Так вот — я отпускаю. И обещаю больше не донимать, не приставать с откровенными разговорами, не приезжать ночью. Предлагаю просто быть деловыми партнерами. Она удивилась? Нет, она была в шоке! В немом удивлении, расширившимися глазами смотрела на него и явно не знала, что сказать. Только после паузы тряхнула головой. — А… А как же твоя… — после длительной паузы, она все-таки договорила, выдавив. — Любовь? — Она тебя больше не побеспокоит, — усмехнулся он, хотя хотелось завыть. Мара еще немного промолчала. Опустила взгляд, хмурясь. Вновь глянула на него. — Спасибо… — в итоге тихо проговорила женщина. А он с грустью констатировал, что она хоть в этом ему поверила. И эта мысль добавила еще больше боли. Он промолчал. Но глянул так, что у нее сердце на миг остановилось. Словно говорил, что за такое его не надо благодарить. Да еще и плечами передернул, отмахиваясь от этого слова. — Я пойду… отца проведаю. — Да. Да, конечно. Он вышел с кухни, так и не притронувшись к кофе. А Марьяну вдруг отпустило, что ли. Что-то внутри расслабилось, перестало ждать подвоха. Дышать и то стало легче. Хотя с некоторой горькой иронией она отметила, что от его решения и тоскливо ей стало, словно вместе с его уходом, она что-то очень ценное и важное потеряла. То, что ты раньше не замечал, но потеряв, вдруг понял, что этого будет не хватать. Без него будет плохо, хотя и имея внимание Дамира, ее жизнь тоже отнюдь не была раем. Глава 13 Это было пыткой. Видеть, но не касаться. Знать, что она рядом, но не иметь даже возможности по-настоящему сблизиться. И Дамир сам понимал, что иногда «зависает», что смотрит на Марьяну не как партнер, но тут же одергивал самого себя. Толку-то от его взглядов? И ей неловко, когда она их ловит. И ему не по себе становилось, когда он встречался с ней глазами. Потому что сразу еще острее, еще сильнее хотелось быть с ней. Непередаваемо сильно его тянуло к этой женщине… Наверное, иногда что-то такое проскальзывало в его взгляде — жаркое, нуждающееся или ласкательно-нежное, потому что она, как девочка, вспыхивала и отворачивалась. А Дамиру только труднее от этого было, сложнее становилось сдерживать данное слово, ведь хотелось не отпускать, а подойти, прижать Мару к себе. Чтобы не совсем не разжимать рук, чтобы почувствовать ее и еще раз попросить вернуться. Или чтобы поцеловать, сметая сопротивление, ласкать, заставляя сдаться на милость ему. И эти желания живьем съедали его вот уже месяц. Дамир был уверен, Марьяна это видит. Как и многие другие. Даже его управляющий. Да что там! Все работники клуба, начиная от барменов и заканчивая охранниками, не раз видели его особое отношение к Маре. И сами к ней относились с уважением, но ни разу не перешли границу и не дали повод для его ревности. Хотя ему иногда казалось, что для этого и повода-то не нужно. Умом он понимал — она ему не принадлежит. А внутри все горело и скручивалось от мыслей, что кто-то сейчас с ней. И как ни странно, со временем легче не становилось. Наоборот даже, с каждым днем, который он провел после того, как принял решение отпустить Мару, было все тяжелее себя сдерживать. Труднее понимать, что так лучше. Дамиру постоянно приходилось напоминать себе, что так правильно. Да, и отрезвляющим было то, что он видел, как недели, которые он ее не «донимал», благосклонно влияют на Марьяну. Она выглядела не напряженной, расслабленной даже. Пусть не сразу это стало заметно, видимо, изначально, Мара ему все-таки не поверила. Но после… Он уже не видел ту взведенную до предела девушку, которую как-то застал в квартире, наблюдая затем ее мини-истерику. Только все равно было трудно себя сдерживать. Потому что его желание не ослабло. Не стало меньше ни на йоту. С другой стороны, Дамир теперь как никогда мог изучить Марьяну. Не ее тело, которое он уже раньше знал в подробностях, а ее саму. Какой кофе пьет… Какой десерт считает любимым… Как безукоризненно вежлива со всеми, кто не переходит граней с ней самой и как умеет становится «железной леди», если что-то было не так… И эти наблюдения только усиливали его тягу. Только делали крепче любовь. Только укрепляли желание быть рядом и обладать. Но это было невозможно. Дамир резко тряхнул головой, отбрасывая ненужные сейчас мысли. Смысл в его терзаниях? Не было его. Вместо этого мужчина сосредоточился на юристе и Яне, которые перед ним сидели и с ожиданием глядели на него, и наконец, назвал причину, по которой их собрал. — Ян… Я хочу передать тебе «Нокаут» полностью. Все равно ты больше им занимаешься, чем я. И… просто я так решил. Друг удивился. Откинулся на спинку стула, смотря на него с шоком. А Роман прищурился, уже наверняка начиная в мыслях составлять нужные документы. — А если я не соглашусь? — А ты откажешься? — вопросом на вопрос уточнил Дамир и тут же добавил. — Ян, ну, правда. Я этого хочу. И не пожалею, если ты об этом, а буду только рад. Ян задумчиво потер лоб и после паузы кивнул. — Хорошо. Я согласен. И спасибо…