— Эй, полегче. Кажется, не одному мне нужен фамильяр. — Фамильяры — для богачей. А я по старинке, лучше снесу башку какому-нибудь уроду. Так что, теперь у меня достаточно ясный мотив? — но руку со стола Калеб всё же убрал, тяжело дыша от злости. — Теперь у меня дохуя вопросов к Торну, и я точно намерен их задать, — Элай мысленно вписал в ближайшие дни помимо визита в академию разговор с оборзевшим министром, в чьём доме пропадают слуги. — А ты можешь идти. Только не пытайся больше следить за домом этого мудилы, ладно? Иначе нарвёшься на большие неприятности. — С чего ты взял, что я за ним слежу? — С того, что знаешь, с кем Торн распивает чай. Вали уже, и скажи Винду, что я велел тебя помиловать, — Элай вздохнул, представив неудовольствие командующего, но казнить такой ценный кадр точно было глупо. Калеб нахмурился — он явно не ожидал отделаться так легко. Медленно поднявшись со стула, смерил Элая недоверчивым взглядом: — И типа всё? Ты узнал, что тот придурок меня выбесил словами о Рами, и я оправдан? — Мне передумать? — вопросительно задрал бровь Элай, но Калеб спешно попятился к двери, давя хитрую улыбку: — Не-не. Просто ты совсем не такой, как о тебе говорят. Я слышал какую-то жуть про выжженный до воронки в земле Айгден… — Вали уже, Делавер, — сдавленно хохотнул Элай этому недоумению на его лице. И когда тот взялся за ручку двери, всё же решился спросить: — Почему ты тогда меня не испугался? — Когда мне было шесть, на нас с сестрой рухнула крыша собственного дома и оторвала мне руку. С тех пор я разучился пугаться, наследничек, — фыркнул напоследок Калеб и удалился из кабинета, тихо скрипнув дверью. Наследничек. За сто тридцать лет так его мог назвать только один человек, и Элай невольно дотронулся до ремешков на запястье. *** День вышел долгим и сложным. Вернувшись домой из корпуса тета-пять лишь к закату, Элай попросил Уолта наполнить ванну, и теперь с удовольствием отмокал, стирая с тела сажу и вытряхивая песок из волос. Учения вышли бурными: солдатам пришлось долго объяснять, почему тактика Калеба выигрывала по сравнению с любой магией. И демонстрировать способы вырубить противника таким же изощрённым путём. Новости о Торне и его тёмных делишках заставили задуматься. Отец и без того зол, чтобы сейчас тащиться к министру с обысками или обвинениями — нет, тут нужно действовать не настолько в лоб. Но и сделать вид доброго гостя тоже не выйдет. Кому, как не приближённым Альбара, знать, насколько Элай на самом деле их всех ненавидит. Хайдена нужно задобрить, усыпить бдительность. И допросить кого-то из штата прислуги, а не его самого. Он и сам не знал, почему так хотелось помочь Калебу найти его сестру. Это не было взыгравшим чувством справедливости, скорее, новый знакомый невольно сумел расположить к себе своей наглостью. А ещё внутри дёргалась интуиция: дело Торна пахло очень дурно, хуже парфюма его необъятной жёнушки. Не пропадают маги просто так. И не сговариваются два министра ради покрытия какого-то пустяка грязными слухами. Тёплая вода приятно вытягивала усталость из мышц, и Элай прикрыл глаза, откидывая голову на бортик ванны. В висках уже долбило от размышлений, и он мысленно потянулся по нитке связи к Анни. Судя по ощущениям, она была в его кабинете — утром за завтраком он разрешил ей привести в порядок царивший там бардак, раз ей так хотелось быть полезной. Проведя полдня вдали от неё, Элай с удивлением понял, как скучал. По васильковым глазам и этому невинному трепету, по румянцу и запаху лаванды. Вкус её губ до сих пор вспоминался как нечто абсолютно волшебное, цветочно-вишнёвое. Да, сам факт того, что ему хотелось снова ощутить это тельце в своих руках — уже извращение. Но возможно, именно запреты делали Анни в его глазах ещё более желанной. Для наследника никогда не было ничего, чего нельзя добиться. Эйфири же стала глотком свежего летнего ветра после душного одиночества длиной в восемь лет. От мысли о её улыбке, когда она признала кофе вкусным напитком, у Элая остро кольнуло под рёбрами. — Ты хотел меня видеть? — раздался за спиной негромкий голос, эхом отдавший в стены ванной комнаты. Он открыл глаза, рассеянно моргнул. Уснул, ему мерещится? Нет, Анни и впрямь пришла, когда он о ней подумал. — Я не звал, — Элай сел с тихим плеском мыльной воды. — Но рад, что ты здесь. — Я просто ощутила… не знаю, как называется это чувство. По вкусу как вишня, — она неслышно прошла вперёд, при этом старательно не поворачивая голову в его сторону. Лишь тихо зашуршала скромная тёмно-синяя юбка. — Мои эмоции для тебя всегда имеют вкус? — Всегда. Чем приятней эмоция, тем вкусней. Для поддержания жизни питаться можно хоть чем. Но даже ты предпочтёшь хорошо приготовленный обед углям, — Анни вздохнула, опустив взгляд в пол. — Сейчас тебе любопытно. И мне тоже интересно кое-что узнать, раз ты не хочешь ограничиваться положениями мага и фамильяра. — Любой вопрос, Анни. Только будь добра, подай мыло, — хитро усмехнувшись тому, как дрогнули её плечи, попросил Элай. Ему отчаянно был нужен её взгляд. То, как она на него смотрела, вызывало до дрожи приятное ощущение. Будто его уже три раза раздели и трахнули. Это не был взгляд невинной девочки. И пусть для неё все подобные желания — дикость, но они прекрасно отражались в синеве глаз. Анни несмело прошла вперёд, к полке с мыльными принадлежностями. Взяв один из брусков, она развернулась к Элаю и вновь, пытаясь смотреть только себе под ноги, подошла к краю ванны, протянув ему мыло. — Ты же хочешь посмотреть. Не отказывай себе ни в чём, — не спеша принимать брусок, он поднял руку и прошёлся влажными пальцами по собственному клейму на её запястье. Быстро зажило. Теперь это лишь бледный выпуклый шрам. И нитка внутри, по которой Анни не могла не ощутить, как ему нравилось касаться этой поблёскивающей прохладной кожи. Она подняла взгляд, заливаясь очаровательным румянцем. Глубоко вдохнула, и мыло выскользнуло из её руки куда-то на дно ванны. Лежащие на груди косы задрожали, и Элай чётко ощутил, как васильковые глаза прошлись по каждой мышце его напрягшегося тела, будто погладили, будто лизнули на вкус. Нет, она не человек, не невинная девочка. Биология её тела вообще не предполагала таких терминов. Она просто ещё не знает, на что способна. Да и он тоже. Сжав её запястье крепче, Элай решительно дёрнул Анни на себя, а затем обхватил за талию и одним махом перекинул через край ванны. Она громко вскрикнула, плюхнула на пол лишняя вода. — Что… что ты делаешь?! — тяжело дыша, выдавила Анни, но вырваться из его хватки не пыталась. Одежда вымокла моментально, и через промокшую белую блузку Элай мог видеть очертания её полной груди. — Не отказываю себе в желаниях собственных, — с улыбкой смотрел он на её смущение, усаживая Анни себе на колени. От контакта податливо разведённых бёдер с его кожей по шее прошла сетка лавы, и пришлось тихо попросить: — Помогай. Иначе могу обжечь даже через воду. Её зрачки по-кошачьи сузились, в синеве глаз мелькнула знакомая желтизна. И только тогда Элай обрушился на эти маняще приоткрытые губы, вжимая в себя хрупкое тело. На этот раз Анни ответила сразу, пусть робко, пусть неумело — и это заводило даже больше. Он чувствовал себя первооткрывателем, покоряющим новый континент. Пробравшимся в ёбаный вишнёвый сад вором, крадущим каждый судорожный вздох этой робкой девочки, так несмело положившей ладони ему на плечи. Изнутри пекло всё сильней, и он не знал, как с этим бороться. Руки сами приподняли юбку, скользили по шелковистым бёдрам, но страх снова обжечь не давал полной свободы касаний, остающихся как можно более нежными. Возможно, именно поэтому связь между разными видами была противоестественна, потому что если позволить себе больше, то можно оставить от малышки лишь пепел. А как хотелось сжать крепче, кусать, иметь её так, чтобы она кричала от удовольствия. Есть эту вишню горстями. Пытаясь не утонуть в фантазиях, Элай скользнул губами к её шее, пробуя кожу. Анни резко втянула воздух, и он ощутил, как в плечи впились её ногти. Девочка с характером и темпераментом, который просто никто не потрудился раскрыть. Ладонь протиснулась к внутренней стороне бедра, под край белья, и Анни сама непроизвольно дёрнулась навстречу его руке. — Так какой у тебя был вопрос? — проложив путь губами к её уху, прошептал Элай. Что угодно, лишь бы не дуреть от её отзывчивости, от которой можно кончить прямо сейчас. Вода вокруг нагрелась от его тела, разнося по комнате горячий пар с запахом лаванды. — Ах… я просто… неважно. — Важно, — мимолётно прикусив мочку её уха, потребовал он ответ. Пальцы всё же протиснулись под ткань льняных шорт, осторожно знакомясь с телом волшебного создания. Мокрая. Настолько, что хотелось зарычать, а кровь закипела, и пришлось зажмуриться, лишь бы хоть немного контролировать этот жар. Не сжечь. Только не сжечь. — Господин Альбар… назвал меня твоим развлечением, — с трудом выдавила Анни. — Элай… что ты делаешь, я же… не… Она тихо простонала, потому как его пальцы накрыли пульсирующую точку между ног, слегка надавливая, изучая. Нет, такой потрясающей малышки у него точно ещё не было — одним стоном превращающей мир в рябящую радугу и сверкающую пыльцу. Элай мягко укусил вену на её шее, пропитываясь вкусом запретного плода. Самого сладкого. — Ты — женщина, Анни. И, если сама пожелаешь — моя женщина. А отец может нести всё, что угодно, — жарко зашептал он ей на ухо, ловя ответные мурашки. — Я хочу тебя. А ты… явно разделяешь это. И к драконам всех. Он снова нашёл её губы, не дав возражать или возвращать их в дерьмовые реалии. В этих самых реалиях Элай прекрасно понимал, что как бы она не вытягивала из него желание обладать ею здесь и сейчас, всё выпить просто невозможно. И значит, опасно для неё, такой хрупкой. Но скользнуть пальцами внутрь её тела вполне можно себе позволить… — Да! — ахнула Анни, выгибаясь дугой ему навстречу и зарываясь руками в жёсткие влажные волосы. — Давай, девочка, не сдерживайся… Опытные пальцы будто знакомили её с собственным телом, вызывая крупную дрожь. Она так тесно сжималась вокруг него, что у Элая уплывали все нити контроля, а упирающийся в её бедро стояк казался болезненным. Кожа горела, но прекратить сейчас было просто преступно. Он должен узнать её. Увидеть. Растрёпанную и краснеющую, пугающуюся самой себя, но всё равно позволяющую ему продолжать надавливать на чувствительные внутренние мышцы. Новый поцелуй заглушил её протяжный стон, когда Элай протолкнул пальцы особенно глубоко, и Анни задрожала всем телом, уплывая в так быстро накрывшее освобождающее удовольствие. От напряжения рвало на куски, сдерживать кипящую в венах лаву было невозможно. Она проступила на коже, и с глухим хрипом Элай убрал от Анни руки, размыкая губы в последнюю очередь. Затуманенные васильковые глаза смотрели на него в шокированном благоговении: — Что ты со мной сделал? — прошептала Анни, но тут ей пришлось оторвать ладони от его плеч. — Ох… Горячий. — Я просто хотел с тобой познакомиться. Но сейчас тебе лучше и впрямь меня не трогать… Иначе вода закипит. Ты слишком вкусная и слишком хрупкая, — вздохнул Элай, не скрывая своего сожаления тем фактом, что для продолжения таких игр придётся изрядно подумать головой и решить проблему лёгкой воспламеняемости эйфири. Анни нервно вздрогнула, видимо, только сейчас обратив внимание на клубящийся вокруг пар. Осознав, чем это ей грозит, поднялась и стремительно выскочила из ванны, заливая пол текущей с одежды и вымокших кос водой. Вид у неё был абсолютно растерянный. — Я ничего не понимаю в этом, но почему мне кажется, что это неправильно? То, что ты делал, было безумно приятно. Я хочу сделать то же для тебя, — от таких тихих слов и быстрого смущённого взгляда на его возбуждённое тело Элай едва не простонал. — Не сейчас, малышка. Я не сделаю тебе больно, — всё же решительно отказался он от таких предложений. Но воображение живо нарисовало, как её маленькая рука ложится на его член, и эту картину из головы уже было не выбросить. Лавандовые косы, намотанные на кулак. Ох, ебучие драконы. Наклонить её над тем самым рабочим столом и войти до основания одним резким рывком. Блять, да. Она сожмёт его так же тесно, как сжимала собой пальцы. — Я не… не понимаю. Тебе сейчас хорошо, но будто что-то не так, — она робко присела на край ванны и закусила губу, не решаясь дотронуться до его раскалённого тела. — Всё в порядке. Анни, ты можешь идти… переодеться в сухое, — обречённо выдохнул Элай, пока она не соблазнила его сделать всё это прямо сейчас. — Хорошо, — она грустно улыбнулась, а затем наклонилась и почти невесомо коснулась его губ своими. — Спасибо. Не знаю, что это было, но спасибо. Он судорожно кивнул. Едва дождавшись, когда она уйдёт, и за ней закроется дверь ванной, Элай со стоном откинул голову на бортик и обхватил член рукой. Он кончил за пару резких движений, представляя себя внутри этого маленького, но такого послушного тела эйфири. Часть 8. Доверься мне На этот раз уснуть у Анни не получилось вовсе, даже когда наконец-то погасли огни, и особняк погрузился в темноту. Ей отчаянно хотелось хотя бы каплю объяснений о том, что происходило с её телом в руках Элая. Почему сначала было приятно, потом очень-очень приятно, а потом будто взрыв и бесконтрольная дрожь. Нет, как продолжают род маги она понятие имела из курса анатомии. Но то — маги. А не «паразиты, живущие за счёт чужих желаний». Вот только паразитом она себя совсем не ощущала, когда сиплый голос Элая попросил помочь не загореться. Развлечением? И это тоже неверное слово. Фамильяр, слуга, насекомое, забава… Анни перебирала долго, пока не остановилась на крамольном «женщина», как обозначил сам Элай. То, что она способна получать удовольствие от его касаний, равняло её с самими магами? Бред какой-то. Поразмышлять ещё у неё не получилось, потому как откуда-то с третьего этажа донеслось слабое эхо крика. Анни резко села на постели, напряжённо вслушиваясь в тишину. Несмело позволила себе потянуться к эмоциям Элая и тут же задохнулась от копоти во рту. Опять. Его снова мучали кошмары. На этот раз не полные ярости, а скорее отчаяния и страха, который ощущался льдом на языке. Онемением. В прошлый раз её визит ничем хорошим не кончился, и нормальный фамильяр сделал бы выводы, более не пытаясь беспокоить господина среди ночи. Однако Элай, наверное, уже успел заразить её своим безумием. Анни без раздумий вскочила и понеслась по тёмным коридорам, ведомая натяжением их связи. Что ж, если он так хотел дать ей свободу для решений… То сейчас оно однозначное. Какими бы ни были последствия. Его комната встретила Анни крутящимися под потолком огнями, будто пытающимися расколоть стекло и вырваться на волю. Элай тяжело дышал, вцепляясь руками в простынь. Снова без одеяла, взмокший и запертый в своём кошмаре, как в клетке с жалящими кожу прутьями. Анни закусила губу, подходя ближе — от этого зрелища больно кольнуло в груди. Никто не должен так страдать, а он особенно. Помня о прошлой своей попытке, на этот раз она решила действовать иначе. Мягче. Ноги дрожали от собственной смелости, по коже шли мурашки. Волосы выбивались из небрежной косы и щекотали шею. Анни обошла кровать и осторожно забралась на неё с другой стороны, чтобы не касаться тихо скрипящего зубами Элая раньше времени. Первым делом она скользнула пальцами под его подушку и нащупала рукоять ножа. Горло ей точно ещё пригодится, и если что удалось сегодня понять: себя надо беречь. Стараясь никак не выдавать своего присутствия, она отложила нож на прикроватную тумбу. Гари во рту было уже столько, что крутило живот. «Я справлюсь», — решительно заявила Анни сама себе, абсолютно бессовестно для фамильяра ложась рядом с Элаем и не отрывая взгляда от его влажного лица и пересохших губ. — «Я обязательно тебе помогу».