По насупившимся бровям своего собеседника «интеллигент» понял, что тому снова не нравится его манера изъясняться, и поспешил объяснить: — Из-за чего совершается большинство преступлений? Конечно же, из-за денег. И этот случай наверняка не исключение. — Ты чо, думаешь, его из-за денег грохнули? — заинтересованно спросил бомж в тельняшке. — По всей видимости, да, — согласился Маркиз. В это время двое мужчин в подъезде быстро пересчитали находящиеся в «дипломате» деньги — благо что пачек было немного и состояли они все из сто— и пятидесятидолларовых купюр. — Ну что, пошли? — убирая деньги обратно в «дипломат» и захлопывая его, спросил первый мужчина у второго. — Пошли, — ответил второй со вздохом, тяжело поднимаясь и опираясь рукой о стену. Они прошли к своей машине, обратив внимание на то, что автомобиль преследуемого так и стоит на месте. Едва завидев их, бомжи тут же нырнули обратно за контейнер от греха подальше. Мужчина с «дипломатом» сел за руль «Вольво», второй устроился рядом. Им обоим было примерно по тридцать пять лет. Одетые в одинаковые рубашки с короткими рукавами и темно-серые брюки, они больше ничем не походили друг на друга. Тот, что сидел за рулем, был повыше и постройнее. Волосы у него были светло-русые, стриженные под ежик. Второй, обладавший низким голосом, был невысокий, коренастый и широкоплечий. Его черные волосы кучерявились, образуя пышную шевелюру. — Жаль, эту суку не удалось пришить, — качая головой, произнес кучерявый, сжимая кулаки. — Ладно, — отмахнулся светловолосый, закуривая сигарету. — Главное, что бабки у нас. А это то, зачем нас сюда посылали. — Не только за этим, — спокойно напомнил чернявый. — Слушай, хватит! — начиная заводиться, взвился светлый. — Скажи спасибо, что так все закончилось, что он не успел нас с тобой перестрелять! Стрелок, мать его! — и он разразился длинной тирадой ругательств. Две взлохмаченные головы вновь вынырнули из-за контейнера. — Кажись, уезжают, — сказал бомж в тельняшке, шкрябая свой заросший подбородок. — Можно снова спать ложиться. — Подожди, они еще о чем-то разговаривают, — остановил его Маркиз. — Да-а, — протянул второй, мечтательно глядя на машину. — Бабок-то, поди, немало хапнули, раз человека грохнули. Эх, мне бы такие бабки… — И что бы ты сделал? — насмешливо спросил Маркиз. — Ну-у-у… — бомж в тельняшке снова почесал подбородок и задумался. — Чего-чего. Чего все нормальные люди делают? — Нет, ну а ты конкретно? — Конкретно? — бомж закатил глаза. — Ну, пожрать бы купил. — И все? — Ну… Жилье купил бы, одежду, машину там… — А ты умеешь машину водить? — с сарказмом спросил Маркиз. Его приятель, видимо, уловил насмешку, потому что набычился и перешел в наступление: — А ты сам-то чего бы приобрел? — Так я и не говорил, что хотел бы иметь такие деньги, — зевнул Маркиз. — А я бы хотел, — признался тот, что в тельняшке. — Надоело по помойкам лазить. Я бы, может, женился даже… — Ладно, жених, давай лучше спать. Они, кажется, уезжают. В этот момент, за несколько затяжек вытянув длинную сигарету, светловолосый надавил на педаль акселератора, вырулил к арке и резко дал по газам. Машина в одну секунду миновала арку и скрылась из вида, покинув место трагедии. — Ох, ну ладно, — бомж в тельняшке тоже длинно зевнул, прикрывая рот грязной ладонью, потом опустился на прежнее место, подкладывая руку под голову. — Давай поспим до вечера, а то на погрузку ночью идти надо. Маркиз устроился рядом с ним. Приятель его вскоре захрапел, но у интеллигента отчего-то пропал весь сон. Он стал вспоминать увиденное сегодня и невольно задумался о судьбе мужчины с «дипломатом». Поворочавшись несколько минут и так и не дождавшись прихода сна, Маркиз поднялся и в задумчивости посмотрел на арку, в которой скрылась машина с убийцами… Глава 1 Сегодня вечером Лариса Котова вернулась домой рано. В последнее время она старалась этого избегать, поскольку не хотела лишний раз сталкиваться с собственным мужем в собственном доме. Вообще-то мужем Евгения Котова можно было назвать лишь условно, поскольку их отношения давно перестали быть супружескими. В последний раз, когда Евгений приехал к ней из Москвы, где с переменным успехом занимался бизнесом, Лариса провела мужа в кухню, плотно прикрыла дверь и завела с ним серьезный разговор. — Каждый раз ты возвращаешься к нам как ни в чем не бывало, — начала она. — После всех своих выходок ты спокойно приезжаешь и ведешь себя так, словно ничего не произошло. — Лара, а что же такого произошло? — осторожно спросил Котов. — Не заставляй меня перечислять все твои грехи, — усмехнулась Лариса. — Тебе самому они прекрасно известны. Котов сделал недоуменно-негодующее лицо, пытаясь создать впечатление, что обвинять такого святого человека в наличии грехов — это просто святотатство. Но Лариса, не обращая внимания на мимику Евгения, продолжала свой монолог. — Так вот, — сказала она спокойно, постукивая по столу чайной ложечкой. — Теперь я хочу расставить все точки над i. Раз уж ты приходишь к нам как к себе домой… — А куда же мне идти? — развел руками Котов. — Конечно, сюда, к тебе, к вам с Настей, потому что это и есть мой дом. — Ты всегда можешь найти куда пойти, — возразила Лариса. — Но я не стану возражать против того, чтобы ты жил здесь во время своих приездов, но только при соблюдении определенных условий. — Пожалуйста, я готов выслушать, — важно кивнул Евгений. — Говори, что тебя не устраивает, что ты хотела бы изменить, — я с удовольствием выслушаю. Я всегда был за то, чтобы спокойно поговорить, разобраться, предотвратить инциденты… Котов, похоже, еще долго собирался рассусоливать о своей покладистости, но Ларисе не хотелось это слушать. — Во-первых, — сказала она. — Ты не смеешь появляться здесь в пьяном виде. Если такое случится хотя бы один раз, я вообще не позволю тебе приходить сюда. На лице Котова ясно читалось, что его снова обвиняют черт знает в чем и что ни разу этот дом не был осквернен его присутствием в пьяном виде. Однако Лариса так выразительно посмотрела на Евгения, что он, видимо, все-таки напряг память и вспомнил о подобных случаях, потому что вдруг опустил голову и стал внимательно рассматривать узор на скатерти. — Во-вторых, — продолжала Лариса. — Наши с тобой отношения переходят в разряд дружеско-партнерских. — Это как? — поднял голову Евгений. — Очень просто. Мы сохраняем нормальные, ровные, дружеские отношения, помогаем друг другу по мере сил и возможностей, я готовлю тебе еду, ты, в свою очередь, выполняешь мои мелкие просьбы по дому… — А секс? — быстро спросил Котов. — И не мечтай, — отрезала Лариса. — В этом плане мы с тобой абсолютно чужие люди. — Но… — его явно не устраивал такой договор. — Это же просто смешно, Лара! Мы же все-таки муж и жена. — Хорошо бы ты помнил об этом, когда путался со своими московскими проститутками, — ответила Лариса. — И не только московскими. — Лара, Лара, ну что ты всегда вспоминаешь самое плохое! — поморщился Евгений. — Тем более то, о чем не стоит ни вспоминать, ни говорить! Эта сфера жизни настолько ничего не значащая, что считать ее проблемой просто смешно. — Однако ты почему-то не можешь без нее прожить, — язвительно проговорила Лариса и взяла сигарету. — Я очень даже могу без этого прожить! — гордо заявил Котов. — Вот посмотришь! — Дело в том, что я уже никуда не хочу смотреть и ни в чем убеждаться или разубеждаться. Я устала переживать из-за этого и больше не буду. Одним словом, я сказала все. Если ты принимаешь мои условия, то, ради бога, можешь жить здесь. Если же нет — то извини. Знаешь, где выход. Котов встал и нервно прошелся по кухне. Лариса молча курила. — Нет, это просто смешно! — пробормотал он себе под нос. Лариса докурила сигарету и смяла ее в пепельнице. — Ну все, — сказала она, вставая. — Я вижу, что тебе нужно подумать. Я сейчас еду на работу, а вечером мы можем продолжить разговор. Но сразу предупреждаю — он будет коротким. С этими словами Лариса прошла к себе и переоделась, чтобы ехать в ресторан «Чайка», директором которого она являлась. Выводя свою «Вольво» из гаража, Лариса думала о разговоре с Евгением. Не прекращала она вспоминать его и по дороге на работу. В течение дня Лариса закрутилась со своими делами и перестала думать о муже. Но вечером, возвращаясь домой, она снова вернулась к этой теме. Она понимала, что наладить что-либо уже вряд ли возможно, да если честно, ей и не хотелось этого. Она терпела Евгения из-за… Она сама не знала, из-за чего, просто как-то не было времени над этим подумать, и она убеждала себя, что все это ради дочери, которая души не чаяла в папе.