Пока Парабар линял, Пип, Шумар и Изя в разных сочетаниях делали короткие вылазки на сушу. Сначала, конечно, преобладали охи-ахи: ой, да неужели это сказочная Суша, да не могу поверить… ну и так далее. Потом стали думать. – Всё-таки жизнь здесь возможна, – сказал Пип. – Еды мало, бактериями да мхами сыт не будешь. Значит, надо разводить огороды, как у нас на жёлтых песках. Давление высокое – приспособиться можно, если жить на границе воды и суши. Неудобно, что эта границы всё время двигается туда-сюда, но наверное в этом есть какая-то закономерность, и мы привыкнем. И с дыханием так же – далеко от моря вначале не уходить, а потом грядущие поколения научатся дышать тем, что здесь вместо воды. Я считаю, надо начинать работы по окультуриванию суши. Высадить по краю водоросли, заселить их кем-нибудь мелким и съедобным. Постепенно будем иметь пышные огороды на кромке моря. И выходить на сушу на короткое время. Если в море станет плохо, конечно. – Мне кажется, это нереально, – возразил Шумар. – Но попробовать надо. Как один из вариантов, но не главный. – Мне на суше нравится, если бы только дышать нормально, – сказал Изя. – Ползающим трилобитам, илоедам и фильтраторам на кромке моря вообще будет хорошо. А плавающим расам туда нечего соваться. Грязно, конечно. Но можно утрамбовать, камешками вымостить. Дороги устроить. – В общем, операция «Суша» приобретает некие очертания, – весело подытожил Парабар. – Вот долиняю и сгоняем еще разок, поближе к вулкану. Там должно быть интересно. Мурка, ты что? Мурка последние пару светов беспокоилась: вертелась возле Пипа, толкая его носом. Странно, что Пипа, а не Изю. Может, подталкивала его как командира к отходу? Теперь она начала тыкать в Парабара. – Не надо больше экспедиций на сушу, – сказал Пип. – Что-то мне беспокойно. А как посмотрю в сторону школы, так всё какая-то муть видится, мутная белёсая дымка. Давайте возвращаться. А на сушу надо снарядить серьёзную экспедицию. С защитным оборудованием типа одонтовской плёнки и вкладышей на жабры, с физиками и медиками в составе. – И самим принять в ней участие, – обрадовался Парабар. – Как самым большим знатокам легендарной Суши. Вернёмся в школу – и сразу всё организуем! Я уже почти затвердел, ребята, давайте двигаться помаленьку. Эх, жаль, так и не подглядели, кто диски-то меняет! Я думаю, он на суше сидит, за вулканом, вот мы его и не видим снизу. Если бы до вулкана дошли и обогнули – точно бы его увидели. Ужасно интересно, как он выглядит. И откуда новые диски берёт. И что будет, когда все диски кончатся. – А старые диски куда деваются? – спросил Изя. – Это просто: в море тонут. Всё мёртвое тонет в море и падает на дно… о-о-о! Диски разряжаются, но, видимо, какая-то энергия в них ещё есть. Каждый свет – по одному диску, за тысячи поколений вон там, на западе, в море накопились горы дисков. А именно там находится Пятая Вулканическая гряда. Возможно, вулканы образуются из дисков? И извергаются за счёт энергии не до конца разрядившихся дисков? – Вулканы снизу образуются, горячая магма из глубоких слоёв дна подпирает, разрывает дно и вылезает наружу вулканом, – исправил Шумар. – Это в школе проходят. – Возможно, не всё правда, что проходят в школе, – заметил Изя. – Про сушу там проходят, что это сказка. – Ладно, если ты уже в форме, Парабар, то завтра поворачиваем к дому, – решил Пип. – А сегодня я почти не устал и попробую снова доплыть до разрядившегося диска, на запад. – Я с тобой! – вскинулся Парабар. – Ты затвердеваешь – и затвердевай, завтра будешь подвиги совершать, – отказался Пип и поплыл на запад – подбирать падающий в море разряженный осветительный диск. Не подобрал, конечно. Видимо, не рассчитал расстояние, и диск упал дальше. Глава 55 А в это время в расщелине Альфа… – И потому я убежден, что наглядная агитация имеет большое значение в деле воспитания подрастающего поколения, – закончил Седьмой и, подумав, добавил: – Для зрячих трилобитов, конечно. Но таких в школе большинство. – Да, – признал Второй. – В этом что-то есть. – Огромный светящийся плакат с надписью «Личность – ничто, нация – всё» будет висеть над входом в школу и постоянно воздействовать на подсознание юных личинок, – снова заговорил Седьмой. – И они постепенно проникнутся убеждением, что они – ничто. А это полезно для управления. – Мудро, – согласился Второй. – Не ожидал от вас, Седьмой. Даже вольнодумцем считал, уж простите меня, старика. Кому мы это поручим? – Я сам сделаю. Вернее, не сам – мои агенты. Не надо, чтобы все знали, что это идея Безымянных. Инициатива масс, знаете ли. – Ещё более мудро, – удивился Второй. – Действуйте. Через четверть света в той же расщелине Альфа – Ты понял? Надпись «Личность – ничто, нация – всё» над входом в школу должна быть очень яркой и заметной, лучше светящейся. – Ультразвуковое сопровождение подключать? – спросил неприметный трилобит какой-то очень распространенной разновидности. – Для незрячих трилобитов. – Хорошая идея, – задумался Седьмой. – Нет, агент Д-4, не стоит. Ультразвук долго держится – кавитация, знаешь ли. А я хочу, чтобы надпись самопроизвольно уничтожилась через пол-линьки. Нет, через одну линьку – вдруг они ещё далеко? Понятно, почему? Не надо долго воздействовать на детей этим страшным лозунгом, а то вдруг они поверят, что они ничто. Теперь слушай внимательно. Пониже сделай ещё одну надпись – другой шрифт, размер, всё другое. Вот тебе текст. Надпись адресная, её должен увидеть только тот, кому она предназначена. Для остальных она невидима. Адресат… хм, я даже не видел его никогда. Ты сможешь наложить заклятье по имени, а не по образу? – Я всё могу, – тускло, без выражения сказал неприметный трилобит. – Нахал ты, Д-4. Если можешь всё – отмени Конец Света, – невесело пошутил Седьмой. Неприметный трилобит сделал еле уловимое движение задней ножкой: – Отменил. Конца Света никогда не будет. Отныне Вселенная вечна. – И не проверишь, – фыркнул Седьмой. – С этого момента твои позывные будут «Нахал». – Слушаюсь. – Выполняй задание. Будь осторожен, там поставили облаву на группы «Север» и «Юг». – Ха, – сказал неприметный трилобит. – И ещё два раза ха. – Почему два раза «ха», а не четыре, например? – поинтересовался Седьмой. – С них и двух «ха» хватит, – равнодушно объяснил неприметный трилобит. – С этих, которые поставили, с позволения сказать, облаву. Глава 56 Чёрных медуз не бывает – Самое прекрасное, что только может быть на свете – это смотреть на Большой Осветительный диск сквозь медузу, – мечтательно говорил Парабар. – Если медуза маленькая, то огонь диска заполняет её целиком, она вся светится, и кажется, что в море тоже плывёт Большой Осветительный диск, только маленький и с ножками – так мило! А сели медуза большая, то Большой Осветительный диск рассыпается огнями, переливается, медуза дробится на блики и сполохи и кажется каким-то высшим существом. Я думаю, что легендарные Кхурры выглядели примерно так же – сияющее сверхмогущественное нечто, создающее миры. А ты заметил, Пип, что Плёнка, разделяющая миры, натянута очень слабо? Наверное, чтобы оставался запас для движения воды, когда течения и ураганы. Из-за этого образуются складки. И в складках отражается Большой Осветительный диск, и эти отражения снова отражаются в других складках, которые беспрестанно сминаются, разглаживаются, расходятся кругами, образуют бесконечные блики, сливающиеся в огненные ленты и спирали. Ничего нет удивительнее этого Верхнего мира, правда, Пип? – Да-да, конечно, – рассеянно ответил Пип. Он не слушал Парабара. Он пытался разглядеть школу Игрек. Они подобрались уже очень близко, до школы оставалось чуть-чуть. Своим усиленным зрением Пип видел ближние корпуса и силуэты защитных куполов. Мешала какая-то белёсая муть, но, в общем, ничего тревожного он не замечал – всё, как обычно. Кроме медузок. Маленькие чёрные медузки мерещились ему среди зданий, сбегались в кучки, рассыпались по площади перед Технологическим отделом, водили хороволы, как незабвенные мечехвосты. Медузы для трилобитов не опасны, к тому же Пип знал, что на самом деле их нет, что это его Сила забавляется и подсовывает ему интересные картинки, как тогда, когда он рассматривал селение Макронасписов и видел квадратных четырёхголовых чудовищ. Но тревожило, что несуществующие медузки были чёрные – таких не бывает. И у медузок были глаза – большие выпуклые трилобитские глаза, которыми они нагло таращились на Пипа. А некоторые особо нахальные даже показывали на него щупальцами. – Шумар, ты что думаешь? – спросил Пип. – Угрозы для жизни нет, – ответил Шумар как-то неуверенно. – Мурка беспокоится, – заметил Изя. Действительно, рыбка явно была против возвращения – металась перед ними, словно загораживая путь, показыала куда-то влево, а иногда – назад. – Подберёмся ближе, а там решим, – сказал Пип. Еще пол-света – и они дома. – Смотрите! Они поставили дополнительную защиту! – воскликнул Шумар. – Ух, какой купол! Прикрывает всю школу, а не отдельные помещения. Я и не думал, что такое возможно. Не иначе Безымянные поработали, с их-то Силищей. Такой купол не спасёт от атаки аномалокаров, но подаст сигнал, если проплыть сквозь него. Никто не пройдёт внутрь незамеченным. Разве что через ворота. Это был непреложный закон сохранения Силы: если ставишь защитный купол, то должна остаться хотя бы небольшая дырочка – не закрытый защитой участок. Там делали входы и ставили обычных стражников, чтоб те следили, кто входит-выходит. – Эх, нехорошо. Поплыли что ли ко входу, – вздохнул Пип, который надеялся проникнуть в школу без рекламы, через задние служебные помещения. Подплыли в сторону входа – и замерли. Даже на довольно большом расстоянии, которое отделяло их от входа (сразу в двери не полезли, спрятались за водорослями) было видно, как над воротами сияла и переливалась огонёчками огромная надпись» «Личность – ничто, нация – всё!»