– Погодите, – сказал Шумар. – Попробуем иначе. Эй, ты, бедолага, плыви сюда. И нарисовал на песке палочку. Привидение посмотрело на Шумара и снова постучало по цефалону – мол, совсем дурак. Шумар нарисовал еще одну палочку и пояснил: – Если он при жизни был рыцарем, тогда всё пропало. Рыцари до математики не снисходили. А если он был жрец или писец или какой другой хоть мало-мальски образованный трилобит, то у нас есть шанс. Привидение посмотрело на палочки, потом на Шумара. В его светлых глазах зажглось что-то похожее на понимание. Он стёр лоскутком эктоплазмы Шумаровы палочки и нарисовал другие: одну, потом группу из двух палочек, потом группу из трех палочек. – Натуральный ряд чисел, арифметическая прогрессия, – очень довольный, сказал Шумар. – Попробуем умножение на два. Стёр рисунок и нарисовал другое: две палочки, четыре палочки, шесть палочек. Привидение оглядело рисунок, просияло и дорисовало восемь палочек. Следующие пол-света прошли очень скучно. Пип тренировался в закутке направлять Силу к пигидию и одновременно наносить удар, Парабар сочинял стихи. Зато Шумар и Привидение, перебивая друг друга (молча, конечно), всё что-то чертили на песке, время от времени издавая довольные «у-у-у». Вода в гроте потемнела. – Вы ложитесь спать, – оглянулся на друзей Шумар. – Мы ещё побеседуем. У-у-о? – спросил он Привидение. – У-у-ы! – замахало оно эктоплазменными лапками. – У-у-у-а! – Он уже по-привиденьевому разговаривает, – с притворным ужасом прошептал Парабар. – Мы его теряем! – Отстаньте от меня только на одну темь, – попросил Шумар. – Утром я расскажу кучу интересного. – У-о! – сказало Привидение, показало на Парабара и покрутило кончиком лапки у височной части цефалона. – Согласен, уо, уо точно, – поддержал Шумар, глядя на Парабара. – Ну ничего, какой уж уродился. Уо уых эоэ! Эо? – Эо! – радостно подтвердило Привидение и начертило на песке что-то напрочь логарифмическое. Глава 34 Призраки сгинувших замков Проспали они долго. Правда, на этой глубине никогда не бывало так светло, как на их родине, но всё равно явно наступил свет – стало хоть что-то видно. Привидение уже исчезло. Песок в гроте был весь исписан математическими формулами, записи уходили даже в коридоры – видимо, не вместились. Пип завис над записями: – Я даже не понимаю половины знаков. – Ещё бы! – хмыкнул очень довольный Шумар. – Это математические обозначения, которые использовались двадцать миллионов поколений назад. Неудивительно, что ты слегка их подзабыл. А вторую половину ты понимаешь? Это – наши значки. – Некоторые узнаю, – признался Пип. – Вот плюс и минус. Это – корень квадратный, а это – кубический. Вот этого косого червячка я тоже где-то видел. – Интеграл, – подсказал Шумар. – Ладно, командир, не напрягай свои отсталые мозги, атрофированные муштрой и приказами. Пэ Юан поведал много интересного. Мы поплывём к Изе, и я всё расскажу, чтобы не повторять сто раз. – Пэ Юан? – Да, это его имя или титул, я не понял. На наше счастье, он не рыцарь, а простой казначей, даже не главный – что-то вроде старшего писца младшего казначея. Очень порядочный трилобит из хорошей семьи, хотя и не герцогской. – Так Парабар и с герцогом угадал? – Надо же как-то перевести титул «Ж-жу-ань», которым Пэ Юан обозначил владельца замка и окрестных земель до Чёрного Вулкана. – А где Чёрный вулкан? – Извергся… извергнулся… в общем, лопнул «в один свет и бедственную темь». Не расспрашивай, а пошли к Изе, а то я всё расскажу тут, и ему будет обидно. Изя встретил их радостным криком: – А я долинял! Только вот тут на ножках чуть-чуть! Теперь затвердеть – и всё! На спине я уже немножко затвердел! А вы ничего не нашли? Изе хотилось, чтобы ребята ничего интересного не нашли, а то обидно, что он пропустил. – Ого, не нашли! Мы обнаружили древний дворец, ещё до Конца Света, весь исписанный текстами, и статую владельца дворца… пол-статуи, если честно, и мы нашли Привидение, и Шумар его весь свет и всю темь учил математике! – выпалил Парабар. – Математике? – опешил Изя. – Изверг. Шумар, зачем ты мучал бедное привидение? – Заткнитесь все и слушайте, – приказал Шумар. – Это длинная история, а когда пишешь ее математическими символами на песке, она кажется просто бесконечной. Итак, двадцать миллионов поколений назад или около того эти рифы располагались в верхних водах океана и были полны света и всякой живности. Правил окрестностями некий герцог, владелец прекрасного замка. Он был из Парадоксидов, но в Орден не вступал, службу не нёс и избыточным образованием себя не обременял, а жил в своё удовольствие. И вот однажды в глухую темь в замок постучался незнакомый трилобит очень невзрачного вида и попросился переночевать, а то хурдии рыщут по окрестным пустошам. А темью, когда силы зла действуют безраздельно, надо держаться подальше от пустошей и от хурдий. Вообще-то хурдии были дневные животные, но, может, я неверно перевёл. Его пустили, накормили, обогрели (когда стемнеет, уже становилось прохладнее, чем при пращурах), и герцог, которому было скучно, попросил гостя развлечь его чем-нибудь – песней или сказкой. В благодарность за ночлег и ужин, так сказать. Гость предложил погадать. Герцог обрадовался, протянул переднюю ножку, гадальщик вгляделся в переплетения прожилок на ее жаберных веточках – и в ужасе отбросил лапку и побежал к выходу. Его, естественно, поймали, и сердитый герцог вопросил о причине столь странного поведения. – Увы мне! – воскликнул Гость. – За добро плачу я злом – недоброй вестью, горестным предсказанием! Знай, о герцог, что весь твой замок и все его обитатели, кроме двоих, погибнут в один свет и бедственную темь! Вулкан зальёт замок огненной лавой, и не останется ни памяти о тебе, ни сожаления. И сбудется это в третий свет от этого света. Но если тебе от этого полегчает – ты погибнешь не один. С разрушения твоего замка начнётся разрушение всего нашего мира, и будет оно длиться миллионы поколений. – Глупости, – не поверил герцог. – В последние две-три линьки все предсказывают конец света, а где он? Ну, похолодало немного – так мы печи поставили. Хурдий стало больше – так мы шикарную охоту устроили, роскошное развлечение, все гости в восторге. И вулкана у нас нету. – А Чёрный вулкан? – подсказала испуганная герцогиня. – Он давно потух и сделался маленькой горкой, заросшей лилиями. Вот что, гадальщик: мне надоело, что ходят тут всякие и настроение портят. Казнить я тебя не буду, ибо это скучно, я пробовал – не понравилось. Ты поживёшь у меня три света и три теми, и если предсказанная тобой катастрофа не наступит, то я… то я… ага, я обломаю тебе щёчные шипы в знак унижения! – А если наступит? – спросил Гость. – Тогда ты мне их обломаешь, – пошутил герцог, не сомневавшийся в выигрыше. И никто не поверил предсказанию, только один маленький слуга… служка… я не понял, как называлась его должность. Очень трудно переводить с древнетрилобитского, используя только математические формулы. Что-то вроде «полировальщик и чистильщик ручных герцогских фораминифер». Но, наверное, это ошибка в переводе, потому что фораминиферы мелкие, никто их не приручал и не полировал. – Древние фораминиферы достигали размеров двух Пипов, – сказал Изя, который много чего читал о зверюшках. – Да? Ишь ты, а сейчас как измельчали. Ну, тогда могла существовать такая должность, и я перевёл правильно. И вот этот юный трилобит поверил Гостю и всё сидел у него в комнате и выпытывал про Конец Света. И Гость пожалел юность его и сказал: «Беги, малыш, беги сей же миг. Если хочешь жить, беги хоть куда из замка. А если хочешь знания, то беги на юг и вглубь. Именно там варится сейчас каша для Конца Света». Может, я неточно перевёл – не знаю, что такое каша, но юноша послушал Гостя и покинул замок за пол-света до Конца Света. И это был один из двух, не погибших в катастрофе, как предсказал Гость. А потом случилось то, что случилось. Море поехало куда-то вбок, и сделалась трещина, и пол-замка в неё провалилась, а вторую половину залила лава. И герцога не было среди спасённых, ибо Пэ Юан сам видел его, неспасшегося – с обломанными щёчными шипами, что характерно. – А Гость спасся? Он был вторым спасённым? – Нет. Второй спасшийся, то есть «не погибший» по предсказанию, был Пэ Юан, старший писец младшего казначея. Он сам не знает, почему не погиб, лава застала его на рабочем месте, за записями дани, собираемой с герцогских подданных. Он объяснял очень туманно, я почти ничего не понял – про какую-то радиацию, которая излучилась из вулкана и изменила его природу, переведя материю в эктоплазму. Древние оперировали очень странными понятиями. – Радиация? Может, радиолярия? Привидение забыло слово за миллионы поколений? Нет такого слова «радиация». – Он не словами, он мне в формулах описал, – с сомнением сказал Шумар. – Уран-238, плутоний-240… что-то очень странное и нехорошее. Не понравилась мне эта радиация, ну её к Кхуррам. Но главное, что я вынес из этой беседы – перед Концом Света было похолодание, активизировались вулканы и двигались тектонические плиты. Вам это ничего не напоминает, дети мои? Вот-вот, папе Шумару тоже взгрустнулось. Одно утешает – процесс небыстрый, и если лично мы не планируем жить миллион поколений, то можем и не пострадать, если в извергающийся вулкан не полезем. – И опять указание идти на юг, – заметил Изя. – Есть указание ещё интереснее. Призрак сказал, что он плохо чует на таком расстоянии, но всё-таки какие-то слабые отголоски не то Силы, не то эктоплазмы доносятся до него, и он знает: на юг от этого места живут потомки трилобитов Древней Эры. Их предки как-то сумели спастись. – Какого рода? – Он не знает, он говорит только: «Чую древнюю гемолимфу». И вроде даже не одно поселение, а несколько. – Но как их найти в океане? Хоть бы какой ориентир. – Я постарался запомнить его запах, вдруг все Древние пахнут похоже. Но Пэ Юан очень смеялся и говорил, что у него запах эктоплазмы, а это совсем другая субстанция. Пэ Юан говорил, надо не полагаться на запах, а смотреть спектр Силы. Я даже не представляю, как это. Всётаки Древние многое умели. – А может, возьмём его с собой, – предложил Парабар. – А то что-то давно никого не спасали, так и заболеть недолго. Спасти Привидение от вечного заточения в пещере – долг каждого порядочного трилобита. – Он был бы очень полезен, – серьёзно сказал Шумар. – Я уговаривал его идти с нами. Он очень хочет, но не может. Привидения привязаны к месту гибели плюс-минус сотню драпов. Я уверен, как-то можно обойти этот запрет, но с ходу ничего не придумывается, да и спать хочется. Пэ Юан тоже обещал подумать и если что – нагнать нас на юге. – А как он нас найдёт? – удивился Парабар. – По спектру Силы, – сказал Шумар. – Да, еще забыл. Этот Призрак говорит, что он чувствует в тебе, Пип, родную гемолимфу… нет, он сказал «родную душу». – Мы не родня древним Парадоксидам, – удивился Пип, – Разве что одонты могли бы похвастаться таким почётным родством, а мы, Опипетеры – нет. – Вот и я удивился, – согласился Шумар. – Но Пэ Юан сказал, что твоя Сила чем-то похожа на его. «Спектр Силы похож, кроме нескольких линий», – сказа он. И очень просил охранять тебя в пути – а вдруг ты его единственный ребенок… тьфу, то есть потомок. «Это Радикова Сила, – понял Пип. – Он узнал одонтовскую боевую Силу». И сказал: