И еще что-то химическое, длинное, добавила. «Ш-ш-ш» конодонт не понял, а химическую фразу худо-бедно расшифровал: химический сигнал «трилобит», повторенный четыре раза. Арандаспида спрашивала о четырёх трилобитах. «Вот глупая, – развеселился конодонт Эмилий. – Она же не съест сразу четверых! У неё ротик маленький! А если съест, то лопнет! Ну и тупые же эти арандаспиды. Ладно, я добрый. Спасём юную рыбку от тяжёлого расстройства брюшной трубки – или что там у неё?» И выпустил серию химических сигналов. Они означали, что четыре трилобита поплыли на восток, а не на юг. Пусть она их не догонит, а то объестся и помрёт. Жалко рыбку. Конодонт Эмилий действительно был добрый, хотя и зубастый. Арандаспида поверила – с чего бы незнакомому конодонту врать? И повернула на восток, хотя её Третий Глаз говорил, что надо на юг. Но она была еще молода и не уверена в себе. Поэтому Мурка долго не могла нагнать трилобитов, хотя отправилась за ними немедленно после взрыва. Да еще и скорость у неё было куда ниже, чем у Пипа с Парабаром. Глава 31 Изя линяет, остальные развлекаются Этого, конечно, следовало ожидать. По графику Изя линял первым, и срок еще не подошёл. Но активная физическая нагрузка и волнения ускорили процесс роста, и панцирь стал ему. Теперь группа должна была торчать в этих подозрительных рифах довольно долго, пока Изя не перелиняет да пока новый панцирь не окрепнет*. – Ну и ничего страшного, – почесал лапку Парабар. – Против природы не попрешь. Отдохнем, отъедимся. – Тут и есть-то ничего, – проворчал Пип. Изе еда во время линьки не требовалась. – Зато можно поискать привидение, – Парабар вовсю радовался задержке. – Так интересно! Никто из наших ребят не видел привидения! – Никаких вылазок в пещеры, – запретил Пип. – Там могут быть ещё… как их… Хурдии Виктории. – Ой-ой, да ничуть не страшно! Ты опять эту Вику взорвёшь. Это же открытие – чудовище древних времен! – Тебе надо потренироваться, Пип, – серьёзно сказал Шумар. – И этот твой последний приемчик… Я не спрашиваю, откуда ты его взял, но ты должен его отработать, чтобы применять на автомате. Впереди еще много интересного. – Ладно, – согласился Пип. – Потренируюсь. Это я сам придумал приемчик с испугу. Мне никто не показывал. – Ну да, ну да, кто ж спорит, – согласился Шумар. – Давай я буду тебя пугать, а ты еще кучу всего напридумываешь? – жизнерадостно предложил Парабар. Перспектива облазать загадочные пещеры наполнила его восторгом. Изю спрятали в уютном гроте с хорошей проточной водой, прикрыли защитным полем, уже почти разрядившимся, активировали три диска антизапахов. Изя уже весь чесался и ворчал, что у него сперли его любимую Мурку, а то бы она ему спинку почесала. Линяющие всегда становились раздражительными. Пип уходил в дальние гроты и повторял Радикову науку. А Парабар и Шумар осторожно обследовали ближайшие подводные ходы. Пока ничего интересного не находилась – ведь тот проход, через который Парабар выплыл к привидению, завалило, когда Пип взорвал хурдию. – Нужна длительная глубокая экспедиция, – сказал Шумар, когда вечером они все возвратились в Изин грот. – А то скребем по поверхности. – Ты спятил? – удивился Пип. – Я еще понимаю, Парабар обожает общаться с хурдиями, но ты? – Пип, деточка, ты таки забыл, зачем мы сюда пришли? Или твои мозги вылетели через твой пигидий вместе с Силой, когда ты взорвал бедную Вику? Так папа Шумар напомнит: мы ищем сведения о Конце Света и возможности его пережить. И что мы имеем, если думать мозгами, а не тем, что у тебя осталось после выстрела в хурдию?? Мы имеем хурдию, якобы вымершую до Первого Конца Света. Мы имеем призрак трилобита неизвестного рода – а все современные роды нам известны, значит, он тоже вымер до Конца Света. Наконец, сами рифы – они невероятно древние, я не узнаю животных, которые строили эти стены. И что? Судьба подарила нам кусочек Древней Эры для исследования, а мы его… как бы ты это поизящнее… – Не надо поизящнее, я всё понял, – согласился Пип. – Ты прав, Шумар. Надо найти хотя бы привидение. На хурдии я не настаиваю – у меня не так много лапок. Завтра выступаем втроём. – Гадская линька! – рявкнул в углу Изя. – Такой интересный поход, а я лежу и чешусь, как последняя… последняя… последняя чесучка! Я считаю, эволюция что-нибудь придумает, чтобы обойтись без линьки. В будущем разумные расы линять не будут. – И что, всю жизнь сидеть в личиночном панцире? – скептически сказал Парабар. – Нет уж, я не согласен. Разумное существо будет линять всегда! Разум без линьки невозможен! Мозги не могут быть без линьки, Про это знают все личинки. Мозги без линьки не бывают — Природа это понимает. Но Изя супротив природы — Его осудят все народы. Кстати, Изя, многие трилобиты (например, полуцарского рода Калименов) во время линьки сочиняют стихи. Ты не пробовал? – Да легко, – проворчал Изя. Щаззз дам в глабель я Парабару, Он заслужил такую кару. И если не заткнется он, Ещё получит в цефалон. – Убедил, – сказал Парабар. – Умолкаю. Как, однако, линька положительно влияет на твои мозги… всё-всё, не надо кидать в меня куском подвижной щеки… ай! – Мне бы хотелось знать, как там Эня, – неожиданно вздохнул Изя, в изнеможении опускаясь на брюшко после броска. – Если бы я знал хоть что-нибудь, я бы успокоился. – Мы узнаем, – сказал Пип. – Не такое Эня существо, чтобы сгинуть безвестно. Вон как ловко он нас из плена спас и тюрьму разрушил. Вот увидишь, о нём ещё сказки рассказывать будут. Глава 32 Отрывок Летописного свода Чертога Отшельников Ордена Синих Эндов, найденный в окаменевшем состоянии через десятки миллионов поколений от описываемых событий и расшифрованный лингвистом рода Проетидов*, имя коего забыто В поколение 61 351-е случилось событие, коему не перестают удивляться бесчисленные поколения. На дальней пограничной заставе дежурили два молодых эндоцераса, послушники Ордена Синих Эндов, и дежурство их было скучно, как все дежурства в мирное время. А Империя Эндов тогда ни с кем не воевала, ибо не было её сильнее во всём тогдашнем глубинном мире, и Великие Церы были к ней благосклонны. И вдруг послушники услышали Зов. И помчались они на Зов, как то предписано в уставе, и плыли они девять светов и девять темей, и приплыли в воды неведомые, воды поверхностные. И узрели юноши ужасный замок – порождение могучих колдунов поверхностных стран, чёрный и уродливый, как кошмар глубинных Кбахров. И услышал они, что в замке, в темнице кто-то плачет. Воспламенились гневом юные послушники и разметались нечестивое строение, неугодное Великим Церам, на мелкие пылинки. И среди клубящейся пыли развалин увидели они младенца, и взяли его с собой, ибо это был младенец рода Эндов. И предстали они перед Старейшинами Ордена Синих Эндов, и показали младенца. И Лиловый Магистр сказал: «Чудо вижу я очами своими, братья мои, ибо чуден сей ребёнок, и много славы принесет он Ордену. А вы, нашедшие его, возьмите и воспитайте его, и обучите всему, и быть вам с этого момента не послушниками, но рыцарями, ибо найдя этого ребёнка, вы принесли немалую пользу Ордену. А имя младенцу будет Эндульф Великий Меч». Прошло много арвов, и случилось то, что случилось. Найденыш поражал наставников успехами в боевых и магических науках. Он был силён и могуч, хотя и малого роста – едва в половину самого короткого эндоцераса. И сделался он великим героем, и много совершил славных подвигов. Он прогнал чудовищ, пришедших из глубин, и победил Непобедимого Хугу, он спас три города во время извержения вулкана Иски и содеял многое, о чём нет надобности напоминать, ибо память о его деяниях жива в умах народа эндов и переживет все эпохи, сколько бы их не было. Но иногда находила на него грусть-тоска, и говорил он: «Я тоскую о друзьях, с коими странствовал на заре моей юности, и хотел бы знать, что с ними сталось». И вот однажды, когда грусть-тоска сделалась особенно нестерпимой, Эндульф Великий Меч отпра… (дальше каменная летопись обломана) Глава 33 Привидений не бывает Они плавали по дальним коридорам и гротам уже довольно долго и не находили ничего выдающегося. Осветители не включали, чтобы не приманить возможных хищников, ограничились той подсветкой, которую давала Сила. Тёмные проходы, ноздреватые рифовые стенки периодически прерывались застывшими потоками лавы. Мелкие червячки копошидись в тонком слое ила, беловатая слизь на камнях была явно живая и съедобная, но противная. Попадались красивые места – там, где вулканическое стекло образовала круглые блестящие сгустки и сверкало на раковинистых отломах. – А между тем мне кажется, что когда-то эти места были обитаемы, – сказал Шумар, принюхиваясь. – Конечно, обитаемы, = согласился Парабар. – Вот обитатель окаменел и торчит в стенке. Моллюск какой-то.