– И ведь почти проскочили – база-то позади осталась! Если бы сразу вышли, а не теряли драгоценные мгновения на разговоры – успели бы! Пип медленно приходил в себя. Цефалон гудел, и сквозь этот гул доносились непонятные ругательства и сожаления. Ладно, кого бы ни ругали Парабар и Изя, они хотя бы живы. Это здорово. – Да ладно вам, мальчики, Ами, конечно, гад и предатель, но мы-то хороши! Без Силы, полностью выжатые, попёрлись прямо на базу аномалокаров! Ну ладно вы, но я-то хорош! «Ага, Шумар тоже жив», – понял Пип и сказал, осторожно трогая глабель: – Мы дураки. А арандаспиды умные. – Пип очнулся! – обрадовался Парабар. – Но ещё бредит, – заметил Шумар. – При чём тут арандаспиды? – А вспомни предсказание оракула: «Один враг прямо. Козявка его победила. Потом три врага прямо. Козявка спряталась. Потом много врагов прямо. Козявку съедят». Всё ведь исполнилось. «Один враг прямо» – это тот эндоцерас, которого мы побили, спасая Ами. «Три врага» – это три аномалокара-Рыцаря, от которых мы спрятались. «Много врагов» – это многочисленные Рыцари на секретной базе. Они нас поймали, и, боюсь, предсказание исполнится. Умница Мурка привела к оракулу, а мы даже не воспользовались предупреждением! Где она, кстати? – Она сбежала, – сказал Изя. – Она же мелкая и вёрткая. Хоть она уцелеет. А Эня с нами. Очень доволен приключением, дурашка. – Я же вовремя проснулся и понял, что пора уходить! Если бы я не полежал, сомневаясь в своём предчувствии, а сразу вскочил и повёл вас, мы бы проскочили! – вспомнил Пип. – Да ладно, что теперь говорить. Если бы собирались побыстрее, если бы то да сё… – А что было, пока я валялся без сознания? – Ты ничего интересного не пропустил. Парабара взяли первым, когда он в разведку поплыл. Потом поймали нас, слегка оглушили и бросили сюда. Это что-то вроде комнаты, куда запирают того, кого хотят запереть. Пол каменный, не подрыть, окон нет. Ами всех заложил: вот этот главарь (про тебя), вот этот силач, этот много знает о военных секретах, а этот – сильный маг. Но сейчас они не опасны, ибо Силу всю потратили на глупости. Так что с допросом не затягивайте, дорогие коллеги, а то они Силу обратно вернут, и будет труднее. Ну, у них какая-то неувязка, приказа до сих пор нет, потому что нас на какой-то другой базе ждали. А у них без приказа никак. Так что у нас есть чуть-чуть времени до приказа. Как предлагаешь организовать побег? – Значит, он всё-таки шпион, – вздохнул Пип. – Я же чувствовал! Привычка верить незнакомым трилобитам до добра не доводит. Сила у кого-нибудь вернулась? – Я пустой, – отозвался Шумар. – Я чуть-чуть могу видеть сквозь стену, – сказал Парабар. – И что ты видишь? – Ещё одну стену. – Я тоже пустой, но предчувствую какие-то события, – прислушался к себе Пип. – Давай не будем уточнять, какие, – вздрогнул Шумар. – По слухам они тут пытки применяют. – Я способен на пару-тройку хороших ударов, – сказал Изя. Подплыл Эня, потёрся об Изину глабель: – Мама! Гуять! – Гулять пока не получится, – грустно улыбнулся Изя. – Изверги, хоть бы ребёнка отпустили. – Эня гуять! – обиженно повторил Эня. Изя его порядком избаловал, все желания сразу выполнял – вот Эня и недоумевал, почему нельзя гулять, если хочется. – Злые дяди заперли Эню, маму и их друзей и не пускают гулять, – объяснил Изя. – Дяди бяки? – уточнил Эня. – Дяди бяки, – от души согласился Изя. – Чтоб их… при ребенке не буду говорить, куда и зачем. Эня подумал-подумал, принял вертикальное положение и неожиданно для всей компании издал жуткий вопль – от нормальных частот до ультразвукового диапазона. Стены дрогнули. Пипа аж в сторону шарахнуло. – Энька, ты взорвался? – тревожно спросил Изя. – Я не вижу ничего в этой темноте. – Дяди бяки бух-бух, – сказал Эня, чем-то очень довольный. – Бух-бух, бах-бах. Эня гуять. – Вы что творите, негодные трилобиты? – это включилось переговорное устройство – двери без нужды не открывали, чтобы пленники не сбежали. – Вот сейчас позову майора! – Всё в порядке, сержант, мы оплакиваем свою горестную судьбу, – быстро ответил Парабар. – Как сказал поэт: Последний миг, сладчайший миг, Ты наконец меня настиг! Охранник замолчал – видимо, подбирал цитату в ответ. И тут раздалось дальнее, очень тихое гудение. А в это время далеко-далеко от секретной базы № 32… – Вы засекли, сигнал, Эн-Третий? – Да, Эн-Пятый. Вот в этом квадрате. Далековато. И слишком поверхностные слои. – Но диапазон наш, я не ошибся? – Диапазон наш. Это просьба о помощи. Явно детёныш, частоты высокие, амплитуда низкая. – Эх, если что не так – опять достанется за ложный вызов. Первый, Первый, я – Эн-Пятый! Сигнал бедствия в квадране Н-219. Детёныш. Мы уходим на вызов. – Опять надумали какую-то шалость, – послышался в переговорнике приятный бас. – Знаю я вас, молодёжь. Сигнал зафиксирован на осциллографе? – Так точно. – В квадрате Н-219 наших отродясь не бывало. Слишком близко к поверхности. Это аберрация. Искажение звукового поля. Ладно, лучше перебдить, чем недобдить. Валяйте, развлекайтесь. Эн-Третий и Эн-Пятый переглянулись и включили первую скорость. Их мощные восьмиметровые (на нашы размеры) тела вонзились в море и исчезли вдали – там, где в секретных подземельях аномалокаров позвал на помощь маленький детёныш. А в это время на секретной базе № 32… – Точно что-то приближается, – сказал Пип. – Что-то большое и страшное. Шумар, неужели ты не чувствуешь? Это же даже не Силой чувствуется, это море вибрирует. – Нет, – вздохнул совершенно убитый Шумар. – Я вообще ничего не чувствую, и отвали от меня. Эня погладил Пипа по пигидию и сказал, объясняя: – Эня гуять. А в это время в поверхностных водах над секретной базой № 32… – Ничего тут нет, Эн-Третий. Только кораллы, – сказал Эн-Пятый, сканируя пространство. – Правда, в кораллах слишком много гротов. И гроты слишком правильной формы для естественных образований. Ага! Вот в том гроте существо нашей генетической группы. Видимо, это оно подало сигнал бедствия. – Осторожненько разбираем на молекулы все рифы, – сказал Эн-Третий. – Обожаю эту часть работы. – Мальца не пришиби, – проворчал Эн-Пятый. А в это время на секретной базе № 32… Всё загудело вокруг трилобитов, задрожали стены, запрыгал пол. На спины и головы посыпалось каменное крошево. Хрясь! Стена лопнула, сквозь неё прорисовалась трещина. – Бежим! – вскочил Парабар. – Что это? Моретрясение? – Потом разберёмся, сейчас бежим! – Изя, хватай Шумара, он тебя не видит! – Я его тоже… ага, вот он. – Эня гуять! Эня гуять! Они протиснулись в трещину, Эня – первый. Следующая стена развалилась на куски прямо перед ними. Из переговорного устройства неслись возмущенные вопли сержанта-аномалокара: «Эй! Что вы делаете! Не ломайте тюрьму! Это запрещено уставом!» Потом вопли стихли.