В этот же момент переулок осветили лучи прожектора, и раздался рёв двигателя. Потом пулемётная очередь свалила едва ли не всю правую группу стрелявших. Завидя, что противник мёртв и то, что надвигается новая опасность, остальная часть быстро ретировалась, прыснув, как крысы, в разные стороны. — Коль пришло время готовить кроликов, стоит поддать жару, — раздался из темноты хриплый голос, и через секунду из мрака подворотни показался его владелец. Крепкий плечистый мужчина присел под тяжестью взваленного на плечо пулемёта, повернулся в сторону удаляющихся силуэтов и открыл огонь. Глава 22 Ночь пятнадцатого дня или с какой глуши пришёл лесник «— Марвин, ты спас нам жизнь. — Я знаю. Кошмар, правда?» Фильм «Автостопом по галактике» Высокий седовласый мужик в косухе уверенно шагал вперёд, безжалостно паля всё и вся на своём пути и заставляя уцелевших ещё врагов с криками разбегаться. — Это что за псих? — Костя готов был натянуть на голову пустую коробку, чтоб не видеть этого бесчинства. Он судорожно щупал под рубашкой, боясь, что навигатор не выдержал удара о землю. А чумазый Илья безумно улыбался: — Это… это самый лучший псих в мире, Костян! — и заорал во всю глотку, отрываясь от грязной земли: — Гена! Геннадий! Родной наш! Спаситель наш! Откуда ты здесь взялся? Старик остановился, прекратил огонь и обернулся. Илья радостно махал рукой, а Костя, заметив его хмурый вид, торжествовать не стал. Прищурив глаза, словно вглядываясь в их лица, лесник перекинул из одного угла рта в другой самокрутку и направился прямо на них, не снимая с плеча пулемёт. — Ген, ты чё? Не узнаёшь? — попятился Илья. — Это же мы, свои! Собратья по несчастью! Рыбачки. Помнишь нас? Ну, там, в лесу около Новосёлок. Лесник приблизился молча и не спеша, его высокие сапоги с металлическими заклёпками оказались прямо у самых лиц друзей. — Плохая примета, очень плохая примета…. — прошептал Костя и не ошибся. Перебросив пулемёт на ремне за спину, грозный лесник резко схватил друзей за шиворот, ставя на ноги, и поволок, как беспомощных котят, в подворотню. Сопротивляться было бесполезно, а спорить с грозным Гвэнмортом, устроившим только что такую пальбу, никто не смел. Мотоцикл был тот же. Тюнингованный, с ярко светящими во тьму фарами и сверкающими хромированными трyбами. Лесник сбросил с плеча пулемёт, потом отбросил тент в коляске, достал оттуда телогрейку. Бережно, словно младенца, завернул в неё оружие и уложил на дно коляски. — Что смотрите? — недовольно бросил он. — Натворили дел? Друзья отчаянно закивали головами, боясь даже спросить о том, как ему удалось вернуться. — Занимайте места. Поговорим в другом месте. Через пару минут Костя уже послушно сидел в широкой мотоколяске, поджимая коленки и не выпуская из рук спрятанный под рубашкой навигатор, а Илья разместился позади полковника Гвэнморта, обнимая его куртку. Гена повернул рукоять — украшенный трубами и автоматами мотоцикл зарычал, как дикий зверь, и тронулся с места. Ехали молча. Илья широко улыбался с надеждой на светлое будущее, а Костя недоверчиво косился на хмурого лесника, будучи уверенным в том, что ничего хорошего от него не дождёшься. Дорога вывела на широкую трассу и снова нырнула под мост, спускаясь с уже знакомого холма, у подножия которого находилась ловушка ДПС. В предчувствии новой встречи с майором Лексом Костю начало трясти. Однако Геннадий щёлкнул каким-то тумблером и прибавил газку. Но вопреки страхам ярко освещённый пункт ДПС-ников мотоцикл проскочил на одном дыхании, при этом Костя не забыл адресовать затаившейся в засаде бессменной парочке служивых крайне неприличные жесты. Теперь он немного приободрился: не такой уж и противный этот полковник, даже нормальный временами. Да и что он может сделать? Захотел бы — прикончил на месте, без суда и следствия. А так — солдат ребёнка не обидит. Лихо закладывая виражи на поворотах, Геннадий промчался ещё с квартал и, когда впереди замаячили ржавые гаражи тридцать седьмого дистрикта, сбавил скорость. Но на базу к своему племяннику он явно не собирался и вскоре остановился у старого двухэтажного здания с обвалившейся крышей. Гена спрыгнул со своего железного коня и направился по ступеням вниз, жестом приглашая следовать за собой. Надежды Ильи не оправдались: вместо подпольной лаборатории, склада с таймтелепортаторами или машины времени перед ними предстал обычный, заваленный всяким хламом подвал с одним-единственным, вровень с землёй, окошком. «Лесник» пстрикнул выключателем, запер дверь и вдруг без предупреждения зарядил с локтя Илье в челюсть. — За что?! — отшатнулся тот, и на глаза навернyлись слёзы. — Было бы за что, убил бы! — сжал кулаки Гена. — Успокойся, Гвэнморт! — крикнул Костя и тоже встал в боевую стойку. — Сядь и успокойся! И расскажи, что за хрень тут происходит?! — Я — расскажи? — зло рассмеялся полковник. — Это от вас я жду объяснений! — он протопал сапожищами вглубь помещения, уселся в потрёпанное кресло и зашелестел извлечённой из кармана бумагой, сворачивая папироску. — Без обид, брат, — потирая ушибленную челюсть, прогнусавил Илья. — Мы же не спёрли, а так… долганули твоё чудо техники… — Начудачились? — Он, наконец, свернул самокрутку и зачиркал спичками. — Ага, — ответил Илья и бросил завидущий взгляд на идущий колечками сизый дымок. — Тогда возвращайте на родину, — протянул он широкую ладонь. — Вернём, — кивнул Илья, — только ты нас сначала домой верни. — Не в ваших интересах торговаться, ребятки, — полковник не убирал руки, испытующе глядя на Костю. Тот вдруг осклабился и попятился к двери: — Не отдам… Не отдам мою прелесть! Это моя, моя прелесть! — Он в панике задёргал дверь, но та не поддалась. — Воропаев, ты совсем спятил? — приблизился к нему Илья. — Тебе Рокси ничего в коктейль не сыпала случайно? — Он хочет убить меня и забрать мою прелесть! — истерично продолжал Костя, а его друг никак не мог понять, отчего его так колбасит. Гена затянулся ещё раз и затушил папироску о край покосившейся тумбочки. Затем бросил на них оценивающий взгляд и поднялся с кресла. Друзья забились в угол, ожидая получить пулю, но Гвэнморт перестал обращать на них внимание. Он разжёг остатками коробок стоящую в углу железную печку, подбросил туда дров в виде ножек от столов или стульев и принялся возиться с жестяными банками и посудой. В подвале запахло тушёнкой, и друзья, которым уже надоели неизвестно из чего сделанные бутерброды, зачарованно придвинулись ближе. — А макарошек у тебя не найдётся? — глотая слюну, Илья наблюдал, как Геннадий раскладывает по алюминиевым мискам тушёнку и ломти настоящего чёрного хлеба. — Сгущёнка есть. Целый баул. Два идиота оставили. — Он поставил на огонь маленький закопченный чайник, протянул друзьям миски, взял свою и снова сел в кресло. — Круто ты всех размёл! — не переставал удивляться Илья, стуча ложкой. — Тут вообще все такие странные! Мы и в перестрелке побывали, и на фуршете местного авторитета, и на митинге! Прикинь, пришельцы летали над головами! Тарелкy видел, вот как сейчас тебя! И с мятежниками успели потусить, и в тюряге побывать! — Мне бы ваши проблемы, — пробурчал в бороду Гена и разлил по грязным кружкам крепкий, самый настоящий чай. — И вообще мы тут жертвы! — нахмурился Костя. — Жертвы несправедливости! И все нас незаслуженно обижали! — Ща заплачу от жалости… Так в чём проблема? Вернитесь и заслужите, — оставался непреклонным полковник. Илья снова перевёл разговор в другое русло, чтобы разрядить обстановку: — Как там Митька? — Не жалуется. Если бы не он, фиг бы вас разыскал, кудесники… Как тачку вашу увидел, сразу понял, что живы-здоровы — удивился даже, как такие выжить-то смогли, в диких условиях. А тачка хороша! Подшаманили чуток, совсем другой вид! — Нам бы вернуть её, — оживился Костя и даже повеселел. — Вернём. — Гена хлебнул чайку, поставил чашку на кривобокий столик и засобирался. Накинул поверх косухи жилетку, повязал бандану и направился к двери. — Вы пока здесь потусуйтесь, после разберёмся, — бросил он и скрылся за дверью, после чего снова запер её. Печка наконец-то погасла, но в подвале было неимоверно жарко. Илья попробовал открыть окно, но поддалась только маленькая форточка, через которую мог пролезть разве что ребёнок. Но друзья не собирались удирать — идти-то всё равно было некуда. А если выбирать из всех здешних мест, в которых им довелось побывать, то скромный подвальчик являлся самым надёжным убежищем. Ни НРУ не найдёт, ни местные бандюки, ни мятежники. А что до находящегося в бегах Гвэнморта — так он же один, а их двое — справятся в случае чего. Если, конечно, он не надумает снова вооружиться тяжёлой артиллерией. Поэтому без лишних слов, волнений и телодвижений из груды барахла был извлечён горбатый матрас и аккуратно расстелен под самым окошком. На столе обнаружился запас табака и обрывки газет — и этот факт сразу поднял настроение. Измотанные волнениями прошедшего дня друзья быстро уснули. Разбудил их громкий храп Гвэнморта, который разместился на половичке у двери, как сторожевой пёс. За окном было светло, где-то вдалеке шумел транспорт. Костя поднялся и выглянул в форточку. Вот чего здесь недоставало, так это смены погоды. Ни дождя, ни ветра, ни опадающих листьев. Всё одинаково бетонное, одинаково серое, одинаково опостылевшее… Но! Но за окном стоял родимый лэндкрузер — а значит, день обещал быть удачным! Обрадованный, Костя всех разбудил и даже набрал в чайник воды из большого эмалированного ведра. На этот раз пили кофе. Отменный, прекрасный кофе, которого так не хватало здесь. Гвэнморт вытащил из рюкзака камyфляжные майки и защитного цвета штаны, которые предназначались друзьям, объясняя это тем, что так они будут менее заметными, да и стыдно с такими клоунами ехать. — Так ты всё же никакой не лесник. — Костя пил уже вторую кружку крепкого кофе. — Сразу нельзя было сказать? — Что сказать? Что я вообще не местный — из другой реальности, и вовсе не браконьеров отслеживаю, а от НРУ-шного хвоста избавляюсь? И не трогайте, будьте так добры, таймтелепортатор, а то не расхлебаетесь? Я таким вот образом друга потерял в вашем мире.