У меня закружилась голова. Это что – розыгрыш? Но зачем? У него нет джинна. Нет джинна! Тогда у кого он? Разве не Тереза его украла? Мистер Трезелтон считал, что Мермер все еще у меня! Великолепное видение застило мне взор: у Трезелтонов нет моего джинна. Возможно, он все еще здесь – в школе мисс Саламанки. Если это на самом деле так, я найду его по нюху, как кот вынюхивает… сардины! Но рядом стоял мистер Трезелтон и не отводил от меня взгляда. Не выйдет ли извлечь из этой ситуации хоть какую-нибудь пользу? О, почему вместо крикета с деревенской ребятней я не проводила больше времени с тетушкой Верой за игрой в вист? Я могла бы научиться разрабатывать стратегию и сохранять непроницаемое выражение лица, чтобы скрывать коварные замыслы. – Если я вас все еще не убедил, позвольте прояснить мои намерения. Я уже побеседовал со своим старым приятелем мистером Эдгаром Пинагри, управляющим Банком и трастовым фондом Михаила Архангела, о вашем отце, заронив семена подозрений в его моральных принципах, честности и порядочности. Осталось лишь предоставить доказательства того, что ваш отец использовал средства банка в корыстных целях. Его уволят, и больше он никогда не найдет работу ни в одном порядочном учреждении Великобритании. Кулаки, мои верные приятели, сами собой сжались. Увы, здесь они мне не помогут! – Вы же знаете, что мой отец не присвоил ни единого фартинга, – выдавила я, стиснув зубы. – Он не мог. Он не стал бы! Папа – не такой! – Да неужели? – пожал плечами мистер Трезелтон. – Мне это неизвестно. Мы с ним едва знакомы. Да и в целом мне безразлично. – Он легонько коснулся моей руки набалдашником трости. – Зато известно другое: его дочь настолько жадна, упряма и эгоистична, что готова уничтожить карьеру отца, лишь бы оставить себе загадочную игрушку, которая ей приглянулась. О, на это мне было что ответить, да я не знала, с чего начать. Я молча поджаривалась от ярости, точно картофель в раскаленной печи. На миг я пожалела, что уже потеряла перстень старого царя. Не задумываясь обрушила бы на голову мистера Альфреда П. Трезелтона всевозможные дьявольские кары. Царь-чародей… Если хорошенько поразмыслить, пусть лучше держится подальше, мистер Трезелтон по сравнению с ним нежен точно пух. Мое молчание было истолковано как поражение. – Итак, мисс Меррит… Теперь вы наконец принесете джинна и мы забудем об этом неприятном деле? Я глубоко вздохнула, пытаясь подыскать нужные слова. Хотелось, чтоб прозвучало убедительно и по-взрослому. – Пока я не могу его принести, – объяснила я. – Для пущей… сохранности я спрятала джинна там, куда не так-то просто добраться. Можно сказать, почти не соврала. Мистер Трезелтон прищурился. – Вы пытаетесь меня обмануть? Ложь я всегда распознаю! Я взмолилась, чтобы это оказался просто блеф. – Неужели вы считаете меня дурочкой, которая станет хранить ценности прямо под рукой, где их может украсть кто угодно? Именно такой дурочкой я и была, но мистер Трезелтон-то этого не знал! – Что ж, хорошо, – сказал он. – Я вернусь сюда завтра утром под предлогом обсудить важные дела с директрисой. Буду в восемь, еще до начала занятий. Я кивнула, и магнат продолжил: – Я ожидаю, что вы явитесь в кабинет директрисы и принесете для меня сверток. Скажете, что это… – он задумчиво постучал пальцем по губам, – книга, которую вы одалживали у Терезы, а потом я попросил ее вернуть. – Рассказ на дурака, – заявила я. – Вы и впрямь решили, что Старуха Салли в это поверит? Мистер Трезелтон ошеломленно воззрился на меня. – Старуха Салли?! – скривился он, будто съел что-то горькое. – Если честно, мне плевать, что подумает «Старуха Салли». Принесите сверток. А если не принесете и мне придется возвращаться без джинна, я велю кучеру ехать прямо в Банк и трастовый фонд Михаила Архангела и предоставлю мистеру Пинагри доказательства черных делишек вашего отца. Не пробьет и десяти часов утра, как его вышвырнут. Мы обменялись возмущенными взглядами. Мистер Трезелтон яростно сжал трость, и на миг я даже подумала, что он собирается меня ударить. – Надеюсь, мы с вами друг друга поняли? – спросил магнат. Я взялась за дверную ручку. – Теряюсь в догадках, что именно поняли вы, мистер Трезелтон, но я поняла вас настолько хорошо, насколько мне нужно. И не успел он с яростью на меня наброситься, как я открыла дверь и была такова. Глава 28 На занятиях в тот день от меня толку не было. На уроке французского мисс Гюнтерсон стукнула меня линейкой по рукам за то, что не слушала, как она говорила о сослагательном наклонении глагола se souvenir, «помнить». Будто я в принципе способна удержать подобные вещи в голове! Или мне на них не плевать. Думать я могла лишь об одном: если мою жестянку с джинном украла не Тереза Трезелтон и не одна из ее подпевал, то кто? Если бы укравший открыл банку и обнаружил Мермера, жизнь нового хозяина уже совершенно переменилась бы. Как и он сам. Уж я-то знала! Отныне я не та девочка, какой была до того, как нашла в мусоре жестянку с джинном. Я пережила потрясение. Я изменилась. Стала другой. Неужели Мермер прав? Ну и ладно. Если моего джинна украла не девчонка из круга Терезы, он мог находиться у кого угодно. Воровка была бы взвинчена. Строила бы тайные планы. Витала бы в облаках. И была бы… себе на уме. Прямо как я. Весь урок французского, а потом и математики я пристально изучала девочек. Все казались мне одинаковыми. Ни одна не смахивала на ту, что хранит страшную тайну. Все выглядели обычными ученицами, возмущенными возвращением к учебе после зимних каникул. Прямо как я. Во время чая я зорко следила за столом преподавателей. Мисс Пламли уделила особое внимание тому, чтобы их сконы были смазаны топленым маслом и медом. А она умна! Привлечь на свою сторону учителей – мудрый шаг. А вдруг я все неправильно поняла? Что, если банку с джинном похитила не ученица, а учительница? Возможно, кто-то из них подслушал наш разговор с Алисой… Но разве учительница, которой попал в руки джинн, осталась бы на грошовом жалованье в школе мисс Саламанки? Если бы я была достаточно взрослой, чтобы принимать решения (а не следовать указаниям родителей), и согласилась на эту работу, а потом вдруг нашла банку сардин с джинном внутри, мигом бы уволилась. А если… О боже! А вдруг тот, кто нашел банку, еще не обнаружил Мермера? Что, если консервы пока не вскрывали? Просто убрали куда-нибудь в кладовку, где хранятся запасы продуктов, и банка так и лежит на полке? Я с трудом усидела на месте. Только представьте. Представьте! Неужели она так близко, почти у меня в руках? Наскоро расправившись с тостами и чаем, я помчалась на кухню, но путь в кладовую заслоняли две помощницы кухарки: они помешивали варево в кастрюлях и поливали жиром баранину, которую запекали в духовке. Ничего не оставалось, кроме как предпринять еще одну попытку позже. Я не знала, как дотерпеть до вечера. Единственным утешением послужил вкусный ужин. Баранина оказалась сочной и ни капельки не подгоревшей. Готовила мисс Пламли куда лучше прежней кухарки. После ужина, отобрав у Алисы роман, я шепотом рассказала ей о разговоре с мистером Трезелтоном. От удивления глаза у подруги стали круглыми, как два колодца. – Но если джинн не у него… – прошептала она. – Мэйв, что все это значит? Я взяла ее руки в свои. – Думаю, это значит, что кто-то украл у нас банку с джинном, и она все еще у вора. Мне даже кажется, он ее и открыть-то не успел. Думаю, если бы открыл – мы бы знали. Алиса обескураженно покачала головой. – Но зачем ее красть, если не знаешь, что это такое, или не собираешься есть сардины? Какие еще причины воровать банку сардин? – Злая шутка? Или вор решил, что консервы – собственность кухарки. Когда погасят свет на ночь, я собираюсь обыскать кладовую. – Мэйв, нельзя этого делать! – запротестовала Алиса. – Ты и так слишком часто влипаешь в неприятности. Если мисс Саламанка застукает тебя на кухне, особенно после всех твоих выходок, выгонит тебя из школы. – Но я должна это сделать, Алиса! Если не найду банку с джинном, отца завтра уволят. Вся его жизнь будет разрушена. И тогда меня уж точно исключат. Так что плевать на все – вечером я отправляюсь на рыбалку за сардинами! Застонав, Алиса откинулась на подушки. – Эдак я скоро сама превращусь в воровку, – простонала она. – Что подумают мои бедные бабушка с дедушкой, когда меня посадят в Ньюкасл[10]! Я засмеялась. – Но как ты превратишься в воровку? – Кто-то же должен пойти с тобой – убедиться, что ты выйдешь сухой из воды. По-моему, это называется «соучастие в преступлении». – Алиса наградила меня суровым взглядом. – Ты плохо на меня влияешь, Мэйв Меррит. – Да, но согласись – со мной не бывает скучно.