Они узнали всю правду только через два дня. Филлис, девушка, помогавшая миссис Толли по хозяйству, рассказала всё Молли и Роуз, когда они помогали ей мыть посуду. К тому времени платья обеих девочек были выстираны и аккуратно заштопаны, а Джону миссис Толли сказала, что его рубашку и шорты уже ничто не спасёт, и отдала ему старую детскую одежду своего брата. Свитер Джона она распустила и пообещала связать новый, по возможности похожий на прежний. Одежду надо беречь, заметила она. И одежду, и пряжу, и ткани. Скоро их будет совсем не достать. Теперь все трое выглядели вполне презентабельно, как, наверное, и должны выглядеть городские племянники, отправленные в Марш-Энд лондонской кузиной миссис Толли, хотя Филлис пришла в ужас, когда узнала, как мало вещей они взяли с собой, и засыпала Молли вопросами об их предполагаемой матери, явно считая её нерадивой родительницей. – Как же так можно… всего одно платье для Роуз! О чём она думала?! – Она собирала нас в спешке. Мы не должны были никуда ехать, а потом она поговорила с соседкой и передумала, – пробормотала Молли, отчаянно пытаясь вспомнить, что именно они с Джоном и Роуз – и миссис Толли – уже рассказали жителям деревни, проявляющим к ним интерес. Было очень непросто запомнить все выдуманные подробности. Молли оказалась тысячу раз права, когда решила сказать девочкам в поезде правду. Говорить правду намного проще. – Но она знает, что тётя Люси хорошо шьёт – и уж точно сошьёт Роуз платье. Роуз радостно заулыбалась. Миссис Толли нашла в шкафу отрез ситца с красивым цветочным узором и уже почти закончила шить для неё новое платье. И ещё миссис Толли отдала в починку башмаки Молли. Джон сказал, что им повезло, всем троим. Они упали на лапы. Роуз рассмеялась, указав пальчиком на его забинтованную ногу. Джон сделал вид, что хочет её шлёпнуть, а она отбежала подальше и показала ему язык. Но Джон прав: миссис Толли, какой бы печальной и странной она ни казалась, была очень доброй и терпеливой. И очень вкусно готовила. Даже Берти был всячески обихожен, выкупан и расчёсан. Его шёрстка буквально блестела. – Это правда, – согласно кивнула Филлис. – Бедная миссис Толли. Она всегда так хорошо одевалась. Была самой модной в деревне. Выписывала журналы с картинками. И сама шила наряды – даже лучше, чем в тех журналах. Молли растерянно заморгала. Миссис Толли обычно ходила в твидовой юбке и мягком вязаном джемпере. Очень хорошего качества, да. Но назвать её наряд особенно модным… – Она теперь одевается скромно, потому что ждёт маленького? – спросила Молли. Филлис удивлённо обернулась к ней: – Ты не знаешь? Хотя да… Откуда тебе знать. – Она прямо вся просияла от мысли, что у неё появилась возможность рассказать что-то такое, что знает она, а другие не знают. Молли подумала, что Филлис наверняка та ещё сплетница. – Её муж… – Питер, – кивнула Молли. – Он сейчас в армии. В тренировочном лагере. – Нет. – Филлис сумела изобразить скорбь и при этом не потерять самодовольного выражения лица. – Он был в тренировочном лагере, но погиб. Его сбила машина. Вот прямо насмерть. – Но миссис Толли… то есть тётя Люси… она говорила, он скоро вернётся. Филлис склонилась к её уху и прошептала с нажимом: – Мне иногда кажется, она сама верит, что он вернётся. Я её очень люблю, но у неё явно что-то с головой. – Она взмахнула рукой, которую так и держала в раковине с посудой, и вода выплеснулась на пол. – Всё от потрясения, точно тебе говорю. Но ты не подумай, она не опасна, – быстро добавила Филлис. – Совсем не опасна. Она просто… – …горюет? – Да. – Поэтому к ней и не поселили эвакуированных детей? Думали, она не справится? Не сможет о них заботиться так, как надо? – Молли взглянула на Роуз и увидела, что та тоже встревожена. Неужели им всё же придётся уйти?! Уйти из этого тёплого красивого дома, где у Молли и Роуз есть отдельная спальня с полосатыми обоями и занавесками в цветочек – и из той же ткани миссис Толли шьёт платье для Роуз. Можно было сразу сообразить, что всё как-то уж слишком хорошо складывается. Слишком хорошо, чтобы быть правдой, подумала Молли, и на глаза ей навернулись горячие слёзы. От одной только мысли, что им снова придётся скитаться на холоде, под дождём, вечно грязными и голодными, ей стало плохо. – Да, но они ошибались. Выше нос, милая. – Филлис улыбнулась. – С вашим приездом она прямо ожила. Вы её растормошили и отвлекли от печальных мыслей. Я не видела её такой бодрой с тех пор, как ей сообщили о гибели мужа. И вы с Роуз станете ей помогать, когда родится малыш. Вы уже большие девочки и вам можно доверить маленького. Молли сморщила нос, но отвернулась, чтобы Филлис не заметила. Ей как-то не очень хотелось быть большой девочкой, которой можно доверить младенца. Но она понимала, что им с Джоном и Роуз сказочно повезло и они сделают всё, о чём их попросят. А как же иначе? – Хотя вы уже совсем скоро пойдёте в школу, – продолжала Филлис. – Миссис Толли сказала, что уже в понедельник. Молли вздохнула. Как бы сильно ни горевала миссис Толли, она исполнилась решимости позаботиться о своих маленьких квартирантах должным образом. Ещё вчера утром она переговорила с учительницей из местной школы и сообщила ей, что с понедельника у неё будет трое новых учеников. Молли немного побаивалась идти в новую школу, где нет Салли и Джин, и вообще никого из знакомых, кроме Джона и Роуз. Молли видела здание здешней школы – крошечное и совсем не похожее на её старую школу на Хенли-роуд. Директрису, которая записалась в Женский вспомогательный территориальный корпус, уже призвали на службу, и в школе осталась одна-единственная учительница. Значит, теперь всем ребятам придётся заниматься вместе, без деления на классы, притом что школьников стало больше: ведь деревня приняла эвакуированных. Миссис Толли говорила, что ребят собирались разделить на две смены, утреннюю и дневную, чтобы мисс Кори было полегче справляться, но деревенские такого новшества не одобрили. Роуз положила на стол кухонное полотенце и обняла Молли за талию. Она по-прежнему не говорила ни слова, но казалась гораздо счастливее – почти всегда. Хотя до сих пор временами впадала в задумчивость и грустила. Наверное, скучала по бабушке. Джон, похоже, скучал не так сильно. Но, как поняла Молли по его рассказам, Роуз с бабушкой были очень близки. – Всё будет хорошо, – прошептала Молли, приобняв Роуз за плечи. – Конечно, – бодро проговорила Филлис. – В школе вы быстро освоитесь. И моя сестра Пэмми за вами присмотрит. Ради Роуз Молли старалась казаться уверенной и весёлой, но, если честно, она сомневалась, что Роуз так уж быстро освоится в школе. Она ещё очень маленькая. Впервые она оказалась в школе, когда они с Джоном жили у Кемпов, и там ей было плохо, потому что Нора и Эллен подговаривали всех ребят, чтобы те над ней издевались. Молли подозревала, что Роуз перестала говорить отчасти из-за того, что её обижали в школе. Зачем говорить, если тебя все шпыняют, обзывают и смеются над каждым твоим словом? – Всё будет хорошо, – твёрдым голосом повторила Молли, обняв Роуз ещё крепче. – Может быть, тебе даже понравится в школе. Утром в понедельник, когда они вошли в переполненный класс и Молли увидела море незнакомых лиц, она буквально похолодела от ужаса. А каково сейчас Роуз? Даже страшно представить! Молли невольно поморщилась. Роуз с такой силой сжимала её руку, что ей было больно. – Гранты приехали к нам из Лондона, – сказала учительница, мисс Кори. Молли даже не сразу сообразила, что Гранты – это она сама, Роуз и Джон. Она ещё не привыкла к их вымышленной фамилии. Им надо было как-то назваться, и они назвались Грантами. Фамилия достаточно распространённая, а значит, совсем неприметная. Молли даже не знала настоящей фамилии Джона и Роуз, и они тоже не знали её настоящей фамилии. – Мы рады, что вы теперь учитесь в нашей школе, – продолжала тем временем мисс Кори. – Правда, места у нас маловато – эвакуация внесла свои коррективы. Но ничего, как-нибудь разместимся. Джон, ты садись с Майклом, а Молли и Роуз сядут с Пэмми. Пэмми, младшая сестра Филлис, была просто вылитой Филлис, только в миниатюре. С точно такими же тёмными кудрявыми волосами и румяными розовыми щеками. Она помахала Молли и Роуз: мол, идите сюда, не смущайтесь. Им пришлось потесниться, чтобы поместиться втроём за партой, рассчитанной на двоих. Молли усадила Роуз посередине: та могла упасть, если бы села с краю. – Сестра просила за вами присматривать, – прошептала Пэмми. – Кто из вас не говорит? Молли кивнула на Роуз, которая сосредоточенно смотрела на школьную доску. – Они с миссис Толли два сапога пара, скажи! – ухмыльнулась Пэмми. – Обе малость с приветом. Молли почувствовала, что у неё похолодели ладони. При всём внешнем сходстве с сестрой Пэмми, кажется, не обладала лёгким и добродушным характером Филлис. – Она не с приветом, – сердито прошептала Молли. – И миссис Толли тоже. – Да ладно! Твоя сестра не разговаривает, а миссис Толли притворяется, что её муж ещё жив. Ходит на почту и возмущается, что от него долго нет писем. Она точно с приветом. – Замолчи. Молли тоже уставилась на доску, стараясь не разреветься от ярости и обиды. Но Пэмми от неё не отстала и весь урок нашёптывала ей всякие гадости, предварительно убедившись, что мисс Кори не смотрит в их сторону. На перемене мисс Кори выгнала всех из класса, но Молли с Роуз так и остались сидеть за партой, тесно прижавшись друг к другу. – Девочки, вы бы сходили на улицу, подышали свежим воздухом, – улыбнулась им учительница. – Ваш брат уже убежал, чуть ли не в первых рядах. Вы не робейте. Ребята у нас хорошие, и Пэмми не даст вас в обиду. Да, Пэмми? Молли подняла голову и увидела Пэмми, стоящую в дверях с совершенно ангельским видом. – Да, мисс Кори, – проворковала она, пряча ухмылку. Молли почувствовала, как холодные пальчики Роуз стиснули её руку, и преисполнилась непреклонной решимости: Роуз никто не обидит, чего бы ей, Молли, это ни стоило. Если придётся драться – она будет драться. Молли никогда не дралась в старой школе, но видела, как дерутся другие девчонки: царапаются, пинаются и таскают друг друга за волосы. Наверное, не так уж и сложно. Теперь Роуз её сестрёнка, а старшие сёстры должны защищать младших. – Не бойся, – шепнула она Роуз, когда они вышли на школьный двор следом за Пэмми. – Она тебе ничего не сделает. Пусть только попробует! Пэмми, похоже, была королевой этой маленькой школы. Едва она вышла на улицу, все остальные девчонки как по команде тут же бросились к ней. Да, Пэмми оказалась чуть ли не самой старшей среди здешних учеников, но верховодила всеми совсем не поэтому. Она явно дала всем понять, кто есть кто в школе Марш-Энда. И не только своим, местным девчонкам, но и эвакуированным из города. Молли ещё не познакомилась с этими девочками, но слышала, как те отвечали на уроке, и по акценту сразу же поняла, что они из Лондона. Но даже они согласились, что Пэмми здесь главная. – Так что… – Пэмми скрестила руки на груди и оглядела свою небольшую свиту, благоговейно внимающую каждому её слову. – …Что не так с твоей младшей сестрой? Почему она не разговаривает? Мисс Кори заставит её заговорить. Она этого так не оставит, уж будьте уверены. – Роуз заговорит, когда будет готова, – сказала Молли, приобняв Роуз за плечи. – Но почему она не разговаривает? – спросила одна из девчонок и покосилась на Пэмми, словно чтобы убедиться, что ей можно было подать голос. Молли на секунду замялась. Она знала, что так и будет. Буквально сегодня утром, перед тем как вставать в школу, она лежала в постели и размышляла, что делать, когда начнутся расспросы. Роуз ещё не проснулась и тихонько посапывала у неё под боком. За недели скитаний малышка привыкла спать в обнимку с Молли, и, хотя теперь у неё появилась собственная кроватка, которая очень ей нравилась, она всё равно приходила спать к Молли. За всё утро Молли так и не придумала ничего умного. Предполагалось, что они с Джоном и Роуз приехали в Марш-Энд прямиком из Лондона. Миссис Толли они объяснили, что Роуз молчит потому, что горюет о бабушке. То же самое она говорила и всем остальным – той же Филлис, которая даже и не старалась скрывать любопытство. В Марш-Энде все думали, что их бабушка – это тётя миссис Толли. История очень печальная, да. Но, как сказала Филлис, может, и к лучшему, что старушка успела уйти до того, как на них обрушатся все ужасы военного времени. И хотя горе – причина серьёзная, расспросы оно не остановит. Детям обычно не свойственно так убиваться из-за смерти – пусть даже самой любимой бабушки. Но Молли не знала, что делать. В конце концов она решила не ломать голову, а просто чуть-чуть подождать. Может, всё уляжется само собой, интерес к ним потихоньку сойдёт на нет, все привыкнут к Роуз и оставят её в покое. Но Пэмми явно не собиралась этого делать. Молли огляделась в поисках Джона, но он с другими мальчишками отошёл в дальний конец двора и увлечённо рассматривал какую-то штуку, похожую на модель самолёта. – У неё что-то не то с головой, – пробормотала одна из девчонок, и все уставились на Роуз. Молли так и не поняла – с жалостью или со страхом. – Роуз иногда разговаривает, – возразила Молли. – Ничего она не разговаривает! – Пэмми закатила глаза. – Сестра мне рассказывала. Она сказала, что ваша Роуз нема как могила. Молли сердито нахмурилась. Но эти злые слова подали ей идею. Она вспомнила, как её напугали картонные гробы. Если тебя боятся, это лучше, чем если жалеют. Никто не любит быть жалким. А вот если бы Пэмми боялась её и Роуз… это было бы очень даже неплохо. Молли сжала руку Роуз, чтобы дать ей понять: всё хорошо и никто её не обидит. – Она… она не разговаривает ни с кем в этом мире. Потому что она разговаривает с людьми из загробного мира. На миг все притихли, а потом одна из младших девочек уточнила: – В смысле с духами мёртвых? Молли кивнула. Одна из их лондонских соседок устраивала спиритические сеансы и на них общалась с духами мёртвых. Мама такого не одобряла, но всегда улыбалась миссис Петри и здоровалась с ней при встрече, поскольку с соседями надо дружить. Молли втайне восхищалась миссис Петри. Она не раз наблюдала, как люди – в основном женщины – входят к ней в дом, предварительно оглядевшись по сторонам, словно не хотели, чтобы их кто-то увидел. Ей тоже хотелось попасть на сеанс, но миссис Петри брала по пять шиллингов с человека. – Да, с духами мёртвых, – сказала Молли так тихо, что все невольно придвинулись ближе, чтобы расслышать её слова. – Роуз слышит их голоса. И может им отвечать. – Это мёртвые отобрали у неё голос? – спросила младшая девочка, глядя на Роуз широко распахнутыми глазами. – Не говори глупостей, Эйлин! – фыркнула Пэмми. – Она всё выдумывает, чтобы тебя напугать. – Но Роуз действительно не разговаривает, Пэмми, – сказала ещё одна девочка. – Потому что она ненормальная. Мёртвые здесь ни при чём! Молли пожала плечами: – Не хочешь – не верь. Но я тебя предупредила. – И что это значит? – прищурилась Пэмми.