– Да. – Кто она? – Она дьявол! И сейчас ее дух хочет пробраться сюда, но у него ничего не получается, потому что у меня есть зелье, – Анна засмеялась. – И он… Он тоже дьявол, страшный тип, а ведь был уважаемым человеком. И профессия благородная. У него всегда была такая выправка, солидный мужчина. – В каком году умерла Радмила? – Давно, очень давно, когда на земле еще не было света, – старуха закатила глаза. – Я пойду. – Катка встала. – Иди, но только осторожно, они повсюду. На первый взгляд их не видно, но это не так. Просто они очень хорошо прячутся и наблюдают за нами. – Я постараюсь. – Подожди, возьми банку с зельем. – Анна Александровна протянула грязную емкость с коричневой жидкостью. – Не надо. – Бери-бери, пригодится. На улице Катарина первым делом избавилась от «чудодейственного» зелья. Анну Александровну ей было по-человечески жаль. Прожить целый век, а под конец жизни лишиться рассудка, такого даже врагу не пожелаешь. К Антонине Андреевне она ехала с тяжелым сердцем, все вокруг виделось исключительно в мрачных тонах, плюс ко всему к ней стремительно подступала хандра. Антонина Агеева встретила Катку по-матерински ласково. Коснувшись кончиком пальца ямочки на щеке, Антонина Андреевна улыбнулась: – Я представляла вас иначе, думала, раз вы дружили с Зиной, значит, вам хорошо за пятьдесят. Я ошиблась. И рада этому. Вглядываясь в лицо Агеевой, Катка никак не могла отделаться от мысли, что перед ней стоит Зинаида Махова. На первый взгляд Антонина была вылитой копией покойной сестры. Ну просто одно лицо. И лишь потом становились заметны отличия: небольшая горбинка на носу, чуть полнее губы и выше скулы. Что же касается тяги к непрекращающейся болтовне, то в этом преуспели обе сестренки. Антонина Андреевна была такой же словоохотливой и любопытной. – Не стойте на пороге, это плохая примета, проходите в большую комнату. Она служит мне и гостиной, и столовой одновременно. На беспорядок внимания не обращайте. Я только завтра собралась сделать в квартире генеральную уборку. Хотя толку от нее мало, пыль появляется уже к вечеру. Я недавно купила новый разрекламированный пылесос, а он оказался не таким уж и мощным. Сколько раз зарекалась, что не поведусь на рекламу, так нет, дернул черт. Обратите внимание на этот портрет. Узнали? Это я в молодости. Симпатичная, правда? Рисовал меня лучший друг моего первого мужа. Кстати, он мог бы стать неплохим художником, но, к сожалению, спился. Ката попыталась вставить словечко, но Антонина Андреевна верещала практически без умолку: – Когда вы позвонили и сообщили о своем визите, я подумала, а что, собственно, можно подать к чаю? А потом решила, лучше домашней выпечки еще ничего не придумали. И я испекла кекс. Вы удивлены? На самом деле ничего удивительного, он готовится оченьбыстро. Мой фирменный. Если он вам понравится, я напишу рецепт. Устроившись за столом и откусив кусочек кекса, Катка была вынуждена признать, что Агеева не лукавила – кекс действительно был наивкуснейшим. – Понравилось? Вам понравилось? А я что говорила. Знаете, скажу вам откровенно: я очень люблю готовить. Готовка – мое хобби! А Зина вот не очень любила, по крайней мере, в молодости к плите подходила изредка. Ох, Зинка, Зинка, как нелепо все получилось. Неожиданно. – Вы довольно-таки долгое время не общались, Зинаида Андреевна ни разу о вас не обмолвилась. Мы думали, у нее совсем нет родни. – Почти двадцать лет не встречались. Двадцать! С ума сойти. А незадолго до ее смертислучайно в супермаркете столкнулись. Представляете? Наверное, так было суждено. О!.. Сколько эмоций, обе разревелись, обнялись и простояли, как две клуши, минут десять, покак нам охранник не подошел. И чего, спрашивается, два десятилетия нос друг от друга воротили? Надо было мне первый шаг сделать, так нет, через гордыню переступить не могла. Только сейчас я поняла, что все это пустое, суета, мусор, надо ценить своих близких, покаони живы, когда их можно обнять, поцеловать. А таить на родню злобу грешно! Да разве ж сразу это поймешь? Зина меня простила, я рада, что сестренка ушла, не держа на меня зла, – Антонина Андреевна всхлипнула и отвернулась. – Мы всю ночь у меня дома проговорили. Столько новостей, событий, воспоминаний. До конца буду помнить тот день, мы обе были счастливы. – А Зинаида Андреевна рассказывала вам о нашем поселке? – А как же! И в гости к себе приглашала. Катарина, у вас пустая чашка, налить еще чая? – Если можно. – Отчего же нельзя, я сама жуткая чаевница, могу одним чаем со сдобой питаться. На фигуру внимания не обращаю, прошли те денечки, когда я на весы через каждый час вставала. Для кого теперь фигуриться-то? Мужья все на том свете, замуж я не собираюсь, а себе и такой нравлюсь. Зина тоже пышечкой была. Мы с ней смолоду похожи, нас частенько путали. А на фотографиях вообще не могли угадать, где я, а где Зинаида. Показать вам наш семейный альбом? – И не дожидаясь ответа Катарины, Антонина Андреевна достала из шкафа черный альбом и коробку из-под обуви. – Фотографий у меня – тьма-тьмущая. Ничего не выбрасываю, как-никак память. Вечером, когда взгрустнется, достану альбом, снимки посмотрю, и вроде настроение улучшается. Катарина, садитесь на диван, здесь нам будет удобней. Мы с Зиной тоже фотографии смотрели, она даже несколько взяла с собой. Копейкина напряглась, но ни о чем не спросила. Начался долгий просмотр старых снимков. Почти каждую фотографию сопровождали комментарии Антонины Андреевны. – Здесь Зиночке двадцать пять лет, она только вышла замуж. Мне очень нравится этот снимок. – Красивая. – Согласна. А это Зина с подругой, как же ее звали? Марфуша, кажется. Да, точно, Марфа. Или Мария? Нет, не помню. Они вместе учились в школе. Ой, смотрите, Катарина, никогда не угадаете, кто изображен на фотке: я или Зина. Ката пригляделась. – По-моему, это Зинаида Андреевна. – А вот и нет, – радовалась как дитя Агеева. – Это я. В санатории и сфотографировалась. А знаете, кто меня снимал? Мой будущий муж. Вот здесь мы с ним вместе. Так-так-так, что у нас дальше? Моя любимая фотография, я со вторым мужем на отдыхе в Болгарии. Потрясающее место, вы были в Болгарии? – Не приходилось. – Обязательно там побывайте. Помню, сначала я не хотела ехать, мне казалось, ничего интересного я не увижу, но когда мы очутились в этой стране, я влюбилась в нее с первого взгляда. – Антонина Андреевна, а это кто? – Мой третий муж, тоже ныне покойный. Он был военным, а к концу жизни спился. А ведь сколько раз я говорила ему: Дима, добром твои возлияния не кончатся. Он все отмахивался. Мужчины вообще не любят, когда жены указывают на их ошибки. По большому счету, мужчины те же дети. Потрясающий снимок! Я и мой друг в Варшаве. Последующие два часа Ката выслушивала истории о друзьях и знакомых Агеевой и уже намеревалась достать из сумочки привезенные фотографии, как вдруг взгляд наткнулся начерно-белое фото. Катка увидела Макара Победоносцева. Вздрогнув, она прикусила кончик языка. – Антонина Андреевна, кто этот мужчина? У него очень знакомое лицо. – Вам это показалось, не думаю, что вы когда-нибудь встречались с Макаром. – Он ваш знакомый? – Как сказать… И да, и нет. – А можно узнать о нем поподробнее? – Катарина достала из сумки фото и протянула его Агеевой. Антонина Андреевна прищурилась. Секунд тридцать она неотрывно смотрела на снимок, после чего тихо поинтересовалась: – Но откуда, Катарина? Откуда это у вас? – Рядом с Макаром его жена, Радмила Победоносцева, верно? – Не совсем так. – Разве они не супруги? Агеева покачала головой: – Рада и Макар не были женаты официально. – А почему написано от Победоносцевых? Антонина Андреевна положила фотографию на стол. – С ними связана такая история, я уж и не думала, что когда-нибудь придется вспоминать еееще раз. Жуткая, Катарина. Мне даже сейчас сделалось жутко. – Пожалуйста, расскажите. После короткой паузы Антонина Андреевна начала рассказ. Длился он около часа. Катарина, словно губка, впитывала каждое слово Агеевой. От Антонины Андреевны она вышла на негнущихся ногах. Голова кружилась, перед глазами мелькали круги. Домой Ката приехала выжитая, как лимон. ГЛАВА 19 Увидев на пороге Копейкину, Клара Самуиловна запела соловьем: – Ты очень вовремя, у нас смотрины. – Не поняла. – Алин жених приехал – Стасик. – Старуха понизила голос до шепота: – Должна тебе сказать, мальчик сплошь положительный. Именно о таком муже для Алечки я всегда и мечтала. Начитанный, интеллигентный, в МГУ учится. – И где они? – Сидят с Фиской в столовой.