– Дома, проходите. Но подниматься на крыльцо Катка не спешила. Сев на корточки рядом с Карасевым-младшим, она тихо проговорила: – Я надеюсь на твою помощь. Дело касается Геннадия Самойлова. Колька напрягся. – А чего я могу сделать-то, чем помочь? – Коль, это ведь ты первый обнаружил Самойлова у дома Амбарцумянов? – Угу, – не без гордости кивнул мальчишка. – Я. – Можешь рассказать подробно, что именно ты видел? Обтерев вспотевшее лицо носовым платком, Колька покосился на калитку. – Я пошел в поселок, потому что отец попросил отнести дяде Гене отвертку. Когда подходил к крыльцу Амбарцумянов, увидел, что кто-то лежит на полу. Сначала я даже не понял кто. Потом смотрю, это дядя Гена, я подумал, что он опять напился и заснул, а когда подошел ближе, заметил кровь. – И что ты сделал? Колька смутился. – Я испугался и закричал, – мальчик опустил голову. – А чего такого, вы бы тоже заорали, увидев мертвеца. – Разумеется, заорала бы, – кивнула Катка. – На крики прибежали Нинель Викторовна, Марта Анатольевна и эта, чокнутая… Розалия Станиславовна. Ой, – Колька покраснел, – простите. Она ведь ваша мама, да? – Она мать моего мужа. – Простите, – повторил парень. – Розалия Станиславовна сказала, чтобы я шел домой. Больше я ничего не видел. – Коль, а когда ты подходил к коттеджу, ты никого не заметил? – Вроде никого. – Вспомни, может, все-таки кто-то проезжал на машине или шел навстречу. Коль, это очень важно. – Нет, никого не было. Только Дерек сидел по ту сторону забора. – Дерек? – Ага. Он смотрел на меня, я еще рукой ему махнул. – Ладно, чини свой велик, не буду мешать. – Ката поднялась на крыльцо и обернулась. Колька смотрел на нее широко распахнутыми глазами. При виде Копейкиной Надежда Карасева – полная женщина с добрым веснушчатым лицом и на удивление шелковистыми, медового оттенка волосами – озарилась приветливой улыбкой. Но ее карие, чуть раскосые глаза оставались серьезными. Смахнув со лба завитушку, жена Вячеслава быстро коснулась щеки и потупила взор. Все ясно, не иначе как Славка опять дал волю кулакам. Ни для кого не являлось секретом, что время от времени Карасев поколачивал супругу, учил, так сказать, уму-разуму. И если многих данный факт приводил в бешенство, то, к большому сожалению, сама Надежда относилась к побоям мужа философски. – Бьет, значит, любит, – говорила она, нервно теребя в руках мокрый от слез платок. Поняв, что время визита выбрано неудачно, Ката виновато пролепетала: – Надежда Георгиевна, я, наверное, помешала. – Да нет, – неуверенно прошептала Карасева. – Чему мешать-то? – Хотела поговорить с Вячеславом… И с вами, – добавила Копейкина после непродолжительной паузы. – Проходи, только… – Надя нагнулась ближе к Катке, – Славка уже немного принял, ты внимания не обращай, если он материться начнет. В просторной светлой комнате Карасева кивнула на стул: – Садись, а я Славке скажу, чтобы штаны надел, он по дому в одних трусах разгуливает. – Надя скривила губы в ухмылке. – Зрелище не для слабонервных. Минуту спустя в комнате появился Карасев, как всегда – во всей красе. Поддатый. Помятый. Небритый. Остановившись в дверях, он зевнул и обратился к Катке в свойственной ему манере: – О, Катюха, ты какими судьбами к нам забрела? – Ката, – поправила мужа Надежда. – Ее зовут Ката. Сколько раз тебе говорить, неужели трудно запомнить? – Не гунди, и так башка трещит. – Пить надо меньше. – На свои пью, не на твои. Я заработал, я и пропил. Поняла? – У тебя, между прочим, семья есть. Сын растет, посмотри, в чем парень ходит, соседям стыдно в глаза смотреть. – А ты не смотри. Понимая, что вот-вот в славном семействе вспыхнет очередная ссора, Ката решила вмешаться: – Вячеслав, примите мои соболезнования. Я знаю, что Геннадий был вашим другом. – Он был моим лучшим другом, – буркнул Карасев. – Мы с ним и Ромкой не один пуд соли вместе съели. Вот ты девка умная, скажи, какая сволочь Генку прибила? – Я как раз пришла поговорить о Самойлове. – А чего о нем говорить, здесь делать что-то надо, а не болтать. – Так я и делаю, – выпалила Катарина. – Я провожу собственное расследование. Вячеслав переглянулся с Надеждой. – Расследование? Погоди, так ты че, в мусарне работаешь? – Слав! – шикнула Надя. – Отстань, – Карасев сканировал Катку взглядом. После того как Катарина отрицательно замотала головой, Вячеслав рухнул в продавленноекресло. – Если ты не в ментовке, как дело расследовать собираешься? – Своими силами. – Оба-на! Как Анискин, фигачить будешь? Совсем зажрались в своих коттеджах, думал Вячеслав, таращась на Копейкину. Живут в свое удовольствие, денег не считают, от безделья маются, так еще в детективов играть надумали. Уроды! Да какой из этой идиотки детектив? Она и слона в ванной комнате не найдет. Сидела бы дома, дура, и не рыпалась. Вслух же Карасев сказал совсем другое: – Ну-ну, попробуй. Хотя вряд ли что у тебя получится. Ты ж баба! – Зря вы меня недооцениваете. Однажды мне удалось спасти от тюрьмы мужа подруги, – ответила Катка, пристально глядя на Карасева. – Его обвиняли в убийстве соседки. Оба были неравнодушны к алкоголю, выпили, закусили, потом заснули. Когда он проснулся, оналежала на полу в крови [3 - История описана в романе «Завещание английской тетушки».]. – Ужасно! – прошептала Надежда. Вячеслав сглотнул. – Так я чего… Я ничего… Пробуй. Расследуй. – Для начала мне необходимо узнать как можно больше сведений о Геннадии. Важна любая мелочь. Когда вы виделись с Самойловым последний раз? – За день до убийства и виделись. Я зашел к нему вечерком, неплохо посидели, выпили пивка. – А я видела его за пару часов до убийства, – пискнула Надежда. – Где? – Здесь, в деревне. Я из магазина возвращалась, а Генка навстречу шел. Поздоровались, поговорили пару минут, он сказал, что в поселке для него нашлась работа, вроде собирался кому-то стекло вставлять. – Точно, – подтвердил Карасев, – он и мне говорил. Вечером вчера просил отвертку, а днем я Кольку послал, чтобы отнес. Колька Генку и обнаружил. – Надежда Георгиевна, а вы случайно ничего странного не заметили в поведении Самойлова?