Мент открыл решётчатую дверь, и мы с ней оказались в одной камере. — А тебя-то за что? — удивился я, подходя к бывшей жене. — Ты о чём, Юрик? Ритка тоже встала, и теперь мой взгляд упёрся в её округлый живот. Вот тут я растерялся окончательно. И как-то неловко потянул руки к её животу, словно хотел убедиться в его реальности. Я же знал, что детей у неё быть не может, какая-то врождённая патология или сбой генетики, она говорила, да только я забыл. А тут вдруг такое… — Это… это от меня? — еле слышно выдохнул. — Ну, ты совсем, что ли? — она тихо засмеялась. — Мы с тобой когда разошлись, помнишь? Вроде учёный, а сроков беременности не знаешь. Тоже мне, биолог. — Биохимик, — поправил я. И, в самом деле, мы же с ней последний раз ещё до алкокалипсиса виделись. А она и не изменилась совсем. Всё тот же пронзительный, я бы даже сказал ядовитый взгляд, вся такая изящная, с тонкими длинными пальцами, украшенными устрашающим маникюром, всё так же отбрасывает с лица длинные смоляные кудри. Красивая… Она, в самом деле, чем-то напоминала булгаковскую Маргариту. Вот только я до Мастера не дотягивал. — Да без разницы, — огрызнулась она. — Пошли уже. И она вдруг вышла из камеры, только через другую дверь. Оказалось, это и не камера вовсе, а просто закрытый проход между коридорами. Точнее, сейчас открытый. — Ты пьяный, что ли? — спросила она, не оборачиваясь. — У меня торпеда. — В заднице, — зачем-то добавила она. — Вот подкинул же ты мне проблем. Думаешь, легко сейчас куар на другой конец города получить? Ты только чип не забудь себе поставить, чтоб я больше не дёргалась. — Рит, погоди, — она шла и говорила так быстро, что я не поспевал ни за её шагом, ни за её мыслями. — Что за хрень тут творится, можешь объяснить? Она замолчала, но я слышал её нервное дыхание. Ритка умеет весьма выразительно пыхтеть, когда недовольна. Вот и сейчас она с шумом вдыхала и выдахала через нос. — По дороге объясню, — она остановилась, резко повернулась и строгим взглядом учительницы посмотрела на меня. — Тебе, кстати, куда? Я только плечами пожал. На проходной нас ненадолго задержали. Ритка какие-то документы подписала. Мне же ничего не показали и на подпись не дали. Ну, оно и понятно, меня тут за человека не считают. Я тут домашнее животное, которое, наконец, забрали из приюта. Снова почувствовал себя золотой рыбкой. Разве что не в стеклянной банке. Ритка приехала за мной на машине. Я помню, как мы с ней эту тачку покупали. Только в первых числах алкокалипсиса кредит за неё и закрыл. Вообще-то, машину я брал себе, но так как в те времена предпочитал пьянствовать, за руль всё чаще садилась Ритка. А потом я и сам привык, что это её машина. Впрочем, мне не жалко. Когда мы разводились, мне точно ни к чему были колёса. Разве что с целью лишиться прав. Она вытащила брелок сигнализации, нажала на кнопку, и автомобиль отозвался коротким сигналом. — Так куда тебя отвезти? — спросила она. — Для начала к супермаркету, тут недалеко. Может, видела, там витрина разбита. — Ага, видела, — Ритка заулыбалась. — Хочешь ещё одну разбить? — Да нет, я там оставил кое-что. До этой точки мы доехали в два счёта. Магазин по-прежнему не работал, что и не удивительно. Я вышел из машины, огляделся по сторонам. — Пафнутий! — позвал я не очень громко. Сумку свою я тоже найти не смог. Эх, а я-то надеялся, что люди здесь не водятся. Впрочем, их я по-прежнему не видел. Что ж они все по домам сидят, что ли? Только сумку мою стырили и обратно по норам разбрелись. — Пафнутий! — позвал громче. — Юрик, ты чего? — Рита тоже покинула автомобиль и теперь наблюдала за мной. — Кто такой Пафнутий? У тебя совсем крыша поехала? — Пафнутий! — крикнул я во всю глотку, уже не стесняясь бывшей жены. И тут заметил какое-то шевеление за разбитым стеклом. И ещё кое-что было не так. Стеллажи с продуктами раньше стояли ровно, а теперь свалены в кучу. Словом, кто-то там хорошенько набедокурил. Из витрины вывалился приличный кусок стекла, такой, что внутрь без особого риска мог бы пролезть человек. Именно это я и сделал в следующую минуту. — Юрка! — послышался голос Ритки. — Не смей! Я больше за тебя ручаться не стану! Ты куда полез, придурок⁈ Но я её уже не слышал. Я увидал Пафнутия, сытого — он стеллажи не абы какие повалил, а с колбасой. Пёс радостно залаял, а потом схватил что-то в зубы и побежал на меня, расшвыривая лапами продукты. — Пафнутий! — я радостно обнял его и заметил, что умный пёсик не колбасу мне притащил, а сумку. — А ты, я смотрю, зря времени не терял. Хороший, хороший пёс! И мы с ним спешно покинули территорию супермаркета всё так же через разбитую витрину. На Ритку смотреть было страшно. Казалось, ещё минуту, и её глаза начнут метать молнии. А руки — что потяжелее. — Я это, — она ткнула пальчиком в собаку, — в своей машине не повезу, — и встала в позу. — Рит, он хороший, — я присел рядом с Пафнутием, обнял его за шею. — Он не будет портить обивку. — Да у меня весь салон псиной провоняется! — Я тебе химчистку оплачу, у меня деньги есть. — Деньги? — она рассмеялась. — Да кому твои фантики нужны? Все деньги теперь хранятся в чипе, — Ритка постучала пальцами по тыльной стороне ладони левой руки. — И называются баллами. Откуда у тебя могут быть баллы, если ты даже не чипирован? — Я сам помою! — Как же, дождёшься от тебя. Ритка ещё некоторое время недоверчиво поглядывала на нас с Пафнутием. Потом всё же махнула рукой. — Ладно, грузи своё чудище. — Пафнутий не чудище, — произнёс я и усадил пёсика на заднее сиденье. Всё-таки ум Пафнутия меня восхищал. Пёс не только сообразил, где ему укрыться и раздобыть еды, но и сумку мою уберёг. На всякий случай я проверил, не разбился ли холодильник. Пошарил руками в сумке — целёхонек! — Так куда тебя отвезти? — спросила Ритка, трогаясь с места. Машина медленно покатила по улицам, всё таким же безлюдным. — Так-то мне в НИИ надо. — Напомни, где это? — Ты забыла, где я работал? До конца по Ленинскому, возле Пушкинской набережной высадишь меня, я там дойду, — в горле снова пересохло, я кашляну. — У тебя воды в машине нет? — Я похожа на сумасшедшую? — усмехнулась Рита. — Таскать с собой воду — верный способ стать жертвой ограбления. — Серьёзно? Так всё плохо? — удивился я. Мы выкатили на проспект, но тут Рита резко дала по тормозам. — Стоп. Мы туда не проедем, — она нервно вцепилась в руль. — Хочешь меня ещё раз подставить? — Ты чего? — я, в самом деле, не понимал, в чём дело. — Мне и так пришлось прикинуться твоей сестрой, повезло, что фамилию не меняла. Так-то, знаешь ли, бывшая жена тебе ни разу не родственница, чтоб ты к ней мог вот так взять и приехать. А теперь ещё это? Ты совсем сдурел, Юрик? — Да ты можешь объяснить, в чём дело? — А в том, что к набережной проехать нельзя. Набережная — это значит, рядом водоём. А в водоёме у нас теперь что? Правильно, водка. Ты опять забухать надумал? — И в мыслях не было! Там рядом институт, в котором я работал. Не веришь? — я вытащил из кармана телефон. — Сейчас позвоню этому Срулёву, он тебе лично скажет! — И как ты звонить собрался? Ты же не зарегистрирован! Никакой тебе связи, пока чип не поставишь. — Тогда просто отвези меня туда. — А потом мою машину отследят по камерам и увидят, как я подъезжала к закрытой территории. Даже если ты через охрану проползёшь, уж не знаю, как ты это сделаешь, меня потом контроллёры трезвости затаскают. Никуда я тебя не повезу. Я помотал головой, пытаясь уложить в ней всё, что наговорила Ритка. Ох, зря я это сделал. В голове что-то запульсировало, будто там опрокинулся стакан с концентрированной болью, и теперь мерзкое ощущение захватило всю голову. Я прикрыл глаза и схватился за виски, чтобы унять боль. Ох, как же мне хреново-то… — Ты можешь объяснить, что тут происходит? В Навле никаких контроллёров не было, ходи, куда хочешь. А тут… Я будто в какой-то другой мир попал. Совсем ничего не понимаю. Прохладная ладонь Ритки легла на мой лоб, и мне сразу стало полегче. — Тебе плохо? — спросила она. — Да, хреново, знаешь ли.