Никакой подушки я не видел. И на счёт сквозняков она ошибалась. — Рит, я за тобой пришёл. Она же не смотрела на меня, пялилась в разбитый экран. — Мне на процедуры нужно, — говорила она, словно зомби. Я не сдержался. Подошёл к ней, довольно грубо ухватил за плечи и поставил на ноги. Ритка попыталась вырваться, но ей явно не доставало сил. — Ритка, никаких процедур! — выкрикнул ей в лицо. — Мы уходим. Тебя убьют, понимаешь? Она не понимал, вяло упёрлась кулаком мне в грудь. — Уходи, — произнесла она. — Ты пьян. — Рита, что с тобой произошло⁈ — я хорошенько встряхнул её. — Ты вся в крови в холодной комнате, где даже постели нет. Где ты спишь? Что ты ешь? Когда ты в последний раз мылась? — Уходи, — повторила она. — Мне здесь хорошо и уютно. Обо мне заботятся. Я счастлива жить в чистой зоне. А ты — дурак, — голос её звучал неестественно, безжизненно, будто она сама не понимала, что говорит. Я посмотрел на её окровавленные штаны и рубашку. Отпустил её плечи и задрал рубашку так, чтобы оголить живот. Ритка даже не дёрнулась. Не то видела что-то другое, не то просто не имела сил сопротивляться. Кажется, её избивали. Тело покрывали синяки и ссадины. Но глубоких ран не было. Значит кровь из другого места. Выходит, родила она естественным путём. — Где твой ребёнок, Ритка⁈ — выкрикнул я. Она внимательно посмотрела на свой живот, ощупала себя, словно не могла поверить, её ли это тело. — Ребёнок, — произнесла она, — ребёнок… Её руки опустились, она посмотрела на меня внимательно и сосредоточено. — Ты помнишь, как рожала? Она отрицательно помотала головой. Взгляд её стал осмысленным. Я увидел, что ей страшно. — Это не ребёнок, — заговорила она вновь. — Что-то другое. Оно такое жуткое. Я видела, видела это! Она вдруг вцепилась в меня, прижалась всем телом. Я обнял её, погладил по спутанным волосам. — Юра, забери меня от сюда. Забери, пожалуйста. — Я заберу. Только найду кое-что и мы вместе уйдём. — Они следят за мной, — прошептала она и указала на разбитый экран. Эта штука, скорее всего, уже не работала, но я выпустил Ритку из объятий, подошёл к дисплею и вырвал его из стены. А потом бросил на пол экраном вниз. — Я забралась по пожарной лестнице на самый верх, — продолжила она говорить. — Там были дети, только очень маленькие, с серой кожей. Они жрали трупы, Юр! — Просто спрячься где-нибудь. Или хоть в комнате запрись. Никуда не выходи, поняла? Она кивнула. В этом помещение имелось некое подобие санузла. Комната, выложенная плиткой и унитаз в углу. А вот воды тут не было, хотя под потолком висела лейка душа. Похоже, что купались женщины только в своём воображении. Рита пожелала спрятаться именно здесь. Однако ничего, чем можно было бы подпереть дверь, я не нашёл. — Только никуда не уходи, — произнёс я и вышел из комнаты. В первую очередь я направился к лифту, который Вася назвал техническим. Поднялся на последний этаж и оказался в помещении, в котором запах спирта был таким сильным, что глаза слезились. Впереди виднелись двустворчатые двери с окошками, такие бывают в операционных. Туда я и пошёл, но оказалось, что я вовсе не один здесь. Из дверей вышла женщина лет пятидесяти на вид. Хотя нет, её лицо казалось неестественным, словно надетым поверх истинной личины. Не по размеру, оттого и в морщинах. Я и сам не понял, как именно это увидел. Но эта тётка определённо не была человеком. — Р-розетки проверяю, — ответил я. — Электрик я, новенький. — А я старшая, — ответила женщина. — Можешь называть меня Аглая Михайловна. — А я… Михаил. — Ты ошибаешься. Тебя зовут не Михаил. Она сказала именно «ошибаешься», а не «врёшь». Мне показалось это странным. — Не важно, — попытался отмахнуться. — Розетки… Я понял, что врать бессмысленно. Это существо так посмотрело на меня, что почувствовал непреодолимое желание во всём сознаться. — Ты напрасно сопротивляешься. Я не враг тебе. Здесь нет врагов. Мы можем сосуществовать мирно. Я помотал головой, стараясь избавиться от одури, которую нагнала на меня эта страшная тётка. Зажмурился и выпалил: — Почему женщины в таких жутких условиях? Почему вы всё это делаете? — Какая разница, как всё выглядит в твоих глазах? Мы можем сделать всех людей счастливыми. Вы и прежде не жили в объективной реальности. Только воспринимали свой субъективный мир таковым. Так почему ты считаешь, будто мы делаем что-то плохое? Мне очень хотелось ей всё рассказать. Она каким-то образом развязывала язык, влияла на меня, рот открывался сам собой, но вместо того, чтобы рассказывать, я задал вопрос: — Ты инопланетянка? К моему удивлению, она ответила. — Нет никаких инопланетян. Это вы инопланетяне. Вас заселили на этой планете много эпох назад. Но время вышло, и мы пробудились. Я лишь наполовину принадлежу к древним. И ты мог бы стать таким же. Я снова открыл рот, но мне опять удалось сменить ответ на вопрос. — Кто такие древние? Мне припомнился «Некрономикон» Лавкрафта, ну, эти строки: «Древние были, есть и будут…». Вот только Ктулху тут не хватало. — Они дремали во льдах много тысяч лет. С той поры мир изменился. Но теперь мы сможем исправить это. После пробуждения древние долго готовились к этому. Они оставили записи в старинных книгах, чтобы дать людям возможность подготовиться. Эпидемия, война, голод и смерть, — о, да, она напомнила о событиях недавнего прошлого, тогда мы ещё могли шутить про апокалипсис. — А теперь пришло новое царство. И людям придётся вновь служить древним. Я облажался. Тётка заболтала меня этими мифологическими бреднями, подобралась совсем близко, и я почувствовал, как в шею кольнуло. А потом тело стало словно чужим. Зрение пропало, но оставался звук. — У него какой-то сбой в чипе, — говорил мужской голос. — Увидел не ту проекцию. Видимо, точка сборки сместилась. — Нужно перепрограммировать? — спросила женщина. — Зачем? Ты его уже отключила. Только в переработку. — С его чипом что-то не так. Я не уверена, что он выключился. — А какая разница? А потом то ли эти двое замолчали, то ли я, в самом деле, отключился. Мне казалось, что у меня больше нет тела. Вообще никакого. Я не мог шевелиться, не мог дышать, словно бы умер. Но потом я вдруг почувствовал отвратительнейший запах. Такой резки и мерзкий, что мне захотелось снова выключиться. Но сознание оказалось куда крепче. И я открыл глаза… Глава 19 И я открыл глаза… Лучше б мне навсегда лишиться зрения. Я лежал рядом с трупом. Не просто мёртвым человеком, а наполовину разложившемся. И не заорал только потому, что не мог ещё контролировать голосовые связки. Зато запах… Если я сдохну и буду так вонять… ох, пожалуйста, кремируйте меня. Это что-то невообразимое. Я лежал с трупом лицом к лицу. Точнее, это трудно было назвать лицом. Кожа его почернела, нос провалился, из глазниц сочилась какая-то жидкость. Подозреваю, что именно она так мерзко пахла. Труп разлагался, но не просто так. Эта жидкость — продукт разложения текла по тонким трубочкам, словно её кто-то выкачивал. Если бы я мог двигаться, меня бы стошнило. А так я мог только смотреть. Точно такие же трубочки оплетали труп на улице. Я попытался включить исследователя и наблюдать.