– Они бы потанцевали на твоей могиле, если бы змея лучше сделала своё дело, – сказал Генри. Ноздри Артура раздулись. Он хотел что-то сказать, но в это время попугай миссис Ханикатт прохрипел: – Ничто не случайно, смерть в том числе. – Ах, вы разрушили моё энергетическое поле. Артур повернулся к Грейсону и Мии, которая сидела на месте не шевелясь. Грейсон также смотрел в свою книгу, Мия заглядывала, что он читает. Лишь попугай начинал как будто беспокоиться. Он хлопал крыльями и кричал: «Смерть! Смерть!» – как будто подсознание Грейсона хотело ему что-то сказать, предостеречь. Мне он чуть ли не разрывал сердце. – Грейсон! – Я протиснулась мимо Артура, готовая в любой момент наткнуться на новое энергетическое поле. Генри последовал за мной. – Круто, как вы заботитесь о будущем убийце Лив, – сказал Артур. – Я ведь уже сказал, что вы пришли слишком поздно. Думаю, вам стоило бы объяснить Грейсону, что он видит сон и стал жертвой ППАГ. Разбудите его и расскажите ему всё – это ничего не изменит. Я всегда могу его активизировать. – Не сможешь, потому что я убью тебя раньше, – предупредил Генри, но в голосе его звучало скорей отчаяние, чем угроза. Грейсон невольно оторвал взгляд от книги. – Ребята! Здесь библиотека! И мне надо заниматься. Я уже провалил химию, теперь мне надо получить хорошую оценку хотя бы по биологии. – Да, – сказала Мия. – Иначе прощай изучение медицины в Оксфорде. А попугай прокричал: – Что посеешь, то и пожнёшь! – Совершенно верно. И ещё: «Поздно пришёл, ничего не нашёл». – Артур спиной прислонился к полке, спихнув на пол книгу. – Сладкий сон, не так ли? Смелый, как сам Грейсон. Люди упадут с облаков, когда узнают, что он убил свою сводную сестру. Да ещё так ужасно! – Он усмехнулся, а между тем упавшая на пол книга, вопреки всем законам тяготения, медленно скользила по полу, пока не упёрлась в носок моей туфли. Я опустилась на стул рядом с Грейсоном, чувствуя себя как никогда беспомощной. Генри стоял у стола и нерешительно глядел на Артура. В его ладонях перекатывалось, мерцая, что-то вроде светящегося шарика, состоящего из того же вещества, что и светящиеся энергетические поля, которые он создавал в коридоре. Но какой теперь смысл обстреливать Артура энергетическими шариками? Если Генри собирался использовать всё, на что было способно его воображение, то уже слишком поздно. Артур давно победил. – Говорил же – вы ничего не можете, – подтвердил он, словно прочёл мои мысли. – ППАГ ничего не может вернуть. Грейсон не станет убийцей, лишь если он… да, если он сначала покончит с собой. Но в таком случае он всё равно оказался бы убийцей. Самоубийцей. – Артур улыбнулся Грейсону почти любяще. – Но ему бы подошло. Господи, ведь в самом деле… – Ты… ты… – начала я, но замолкла: не могла подобрать для Артура подходящего бранного слова. – Гениальный негодяй? – подсказал он, широко ухмыляясь. – Прекратите! – нервно сказал Грейсон. – Не можете ругаться в другом месте? – И правда, уже люстра звенит от вашего шума, – сказала Мия, показывая на потолок. В реальной библиотеке светили простые люминисцентные лампы, но здесь висела богатая люстра, что-то мне напоминавшая. Мия свободней уселась на своём стуле и поболтала ногами. – У тебя роскошные волосы, – сказала она Артуру. – Спасибо, принцесса! – фыркнул тот. Ещё одна книга на полке возле его головы повела себя самостоятельно. На этот раз она не упала на пол, а повернулась обложкой к нам. На гладком чёрном фоне выделялись крупные буквы названия: НЕ НАДО БОЯТЬСЯ. Сейчас мне это показалось циничным. Артур на оживающую книжную полку за спиной не обратил внимания. Он спокойно держал руки в карманах и следил за стайкой голубых бабочек, которая появилась неизвестно откуда и так же бесследно исчезла в отделе «Исторические романы». – Оставляю вас наедине с вашей бедой, – удовлетворённо сказал он. – Больше у вас не остаётся времени для доверительного общения. А мне ещё надо переговорить со своей бывшей подругой. Не хочу заставлять её долго ждать. В отличие от вас, она имеет значение для моих планов. – Пожалуйста, Артур! Дай нам сказать. – Генри шагнул вперёд. – Ты не можешь на самом деле хотеть… – Чтобы твой лучший когда-то друг Грейсон убил любимую подругу моего когда-то лучшего друга Генри? – продолжил Артур. У книги возле его головы изменился цвет обложки и появилось новое название. ДАЙТЕ ЕМУ УЙТИ – было написано теперь. – Хочу ли я навсегда разрушить вашу жизнь? – спросил Артур Генри. – Что ж, именно этого я и хочу, старый дружище, именно этого. Так что не надо умолять. Мы когда-то вместе могли покорить мир, но вы объявили меня своим врагом. Теперь расхлёбывайте последствия. На люстре послышалось дребезжание. Я подняла глаза и увидела, что на ней покачивается… обезьяна. Она играла жемчужными бусами и показывала мне язык. Я была растеряна. И вдруг поняла, откуда мне знакома эта люстра, – точно такая же висела в комнате двоюродной тёти Гертруды. Только без обезьяны. Что, ради бога?.. – Если мы договоримся… – начал Генри. Но Артур опять не дал ему договорить. – Ты хочешь вести переговоры? – спросил он холодно. – Ха! Не имеет смысла. Нет больше ничего, что вы могли бы мне предложить, – вашей дружбе я теперь знаю цену. Ничто. Так что извини, но мир я буду покорять без вас. – Он вынул руки из карманов и направился к полке, за которой была скрыта дверь в коридор. – Путника не остановишь! – захрипел попугай. Но ни Генри, ни Артур не обратили на него внимания. Грейсон, словно загипнотизированный, продолжал смотреть в свою книгу снов. – Сначала я убью тебя! – вырвалось у Генри. – Повторяешься, приятель. – Артур зевнул. – Ну давай убивай. Наезжай на меня машиной, сожги мой дом, перережь мне горло! Это ничего не изменит, не считая, конечно, того, что остаток жизни ты проведёшь в заключении. – Он убрал книжную полку, за ней появилась дверь Грейсона. – Так вот: набор слов, которым я запрограммировал Грейсона, не такой уж особенный, употребляется довольно регулярно. Рано или поздно, а я постараюсь, чтобы раньше, – кто-то произнесёт его при Грейсоне, буду ли я ещё жив или нет, и тогда… – Он с сожалением развёл руками, а в следующее мгновение исчез за дверью. Глава двадцать пятая – Господи, я думала, он не уйдёт никогда! – Мия сорвала с головы корону и спрыгнула со стола. – А я думал, – простонал Грейсон, – он в любой момент что-то заметит. В моих снах обычно не летают бабочки и обезьян никаких нет. – Но попугаю нужно общество. – Мия усмехнулась, потом, покачивая головой, посмотрела на Генри и на меня. – Вся эта болтовня! До вас, что ли, не дошли наши послания? Мы с Генри смотрели то на одного, то на другого. Генри на этот раз понимал не больше меня. – Какие послания? – спросил он. Генри схватил Грейсона за руку и стал трясти: – Ты не спишь что ли? – Нет, Генри, я сплю и вижу сон! – ответил он возбуждённо. – Но я сознаю, что это сон, потому что там ты. – О господи! – Я расплакалась и лишь тут поняла, что всё время хотела именно этого – разреветься. – Артур тебя запрограммировал, Грейсон. Он тебя… – Ничего он не сделал, – прервал меня Грейсон. – Наверное, что-то хотел сделать, но, когда он появился, я уже вышел в коридор. Мне потребовалось некоторое усилие, чтобы заставить его поверить, будто он в моём сне. Мия мне помогла. – Он улыбнулся ей. – Ты была супер! Спасибо. – Не стоит, – сказала Мия и улыбнулась в ответ. – Просто повезло, что я в библиотеке так ориентируюсь. И что этой ночью… э-э… у меня случайно оказались твои наручные часы. Я смогла незаметно войти вслед за Артуром, когда увидела, что он скрылся в твоём сне. – Но… – Я ничего уже не понимала. – Ты уверен, что программирование Артура не действует? – Генри всё крутился возле Грейсона. – Он сказал, его нельзя отменить. – У меня всё в порядке. – Грейсон поднялся. – Разрушительный метод Артура действует только в том случае, если жертва ни о чём не подозревает. Но ты можешь представить, что бы произошло, если бы тебе стала известна его формула, запускающая действие. Она звучит так: «Ты был у парикмахера?» – Он презрительно фыркнул. – Господи! – прошептала я. И ведь правда, рано или поздно кто-то должен был сказать эту фразу Грейсону. – И что бы тогда произошло? Грейсон переглянулся с Генри: – Тебе лучше этого не знать, Лив. Поверь мне. – Он прав, – вздрогнув, сказала Мия. – У Артура недобрая фантазия. – Она обернулась ко мне: – Лив, ты совсем зарёванная. Она подала мне носовой платок, я высморкалась, хотя во сне это не нужно. Но мне полегчало. Над нашими головами на люстре покачивалась обезьяна, издавая при этом возбуждённые звуки. – Это Шива? – спросила я. Так звали обезьяну, которую мы всегда кормили на нашей террасе в Хайдерабаде. – Конечно Шива! – Мия посмотрела на меня с упрёком. – А ты даже не заметила, что на ней жемчужные бусы, которые мама потеряла в Южной Африке. Ты вообще бываешь непонятливой, я не раз это замечала. На книге у твоих ног фотография папы и название: «Всё хорошо». Да? Что может быть ясней? Люстра тёти Гертруды, калифорнийские бабочки, портрет нашего старого следопыта… Как Грейсону могло сниться то, чего он видеть не мог? В голове у меня шумело.