Слава богу! Жёлтая дверь Мюриель засветилась в стене набережной, как будто и не пропадала, было чувство, словно у меня с души упал камень. И я могу наконец отсюда выбраться. Или нет? – До меня слишком поздно дошло, что ты тоже здесь заперта, – сказал Генри. – Что значит – тоже? – Я отряхнула с джинсов песок. После того как появился Генри – и, что ещё важней, эта дверь, – я достаточно успокоилась, чтобы позаботиться о своей внешности. – Ну да, я тоже, заснув, оказался здесь. – Чувствовалось, как он рад видеть меня. Он был явно в приподнятом настроении. – Я тоже, как и ты, проснулся, озираясь во сне Мюриель. Но не подумал, что сегодня ночью опять могу оказаться здесь. Посмотрела бы ты, как глупо я выглядел! Но, к счастью, я предусмотрительно надел крестик Мюриэль, чтобы можно было выйти отсюда через дверь. – Он внимательно посмотрел на меня. – А ты, похоже, нет. Я покачала головой: – При мне двери тут не было. И не было совершенно никакого выхода. Я, поверь, пыталась по-всякому. Единственное, что получалось, – это проснуться. Но, заснув, я снова оказывалась тут. Генри, казалось, был рад этому ещё больше. – Знаешь, что это значит? – спросил он. – Что я теперь каждую ночь буду проводить на пляже? – Нет, не это, – успокоил он меня. – Если ты сумеешь отсюда выйти, всё опять придёт в норму, я уже попробовал. – У тебя была крестильная цепочка, – сказала я и нервно дёрнула дверь. – Лучше я попробую сама. Генри опередил меня, он нажал на ручку и открыл дверь. – Пожалуйста! – Он показал на коридор. – Спасибо. – Я с облегчением глубоко вздохнула, увидев, что оказалась в проходе и Генри закрывает за нами жёлтую дверь на замок. – По-моему, закаты солнца слишком переоценивают. Глава двадцать первая – Форт побери, Анабель могла наф ффять в лодку, – сказал Грейсон с полным ртом. – Эфи фмеи могли бы нам фофя бы офтафить немного фефта. – Извини, но я не понимаю жевального языка. – Я забрала у Грейсона тарелку с пирогом, начинённым беконом и луком. Грейсон замычал протестующе. Был вечер вторника, и он, Генри и я в виде исключения приняли, как он предложил, участие в реальном кризисном заседании, а не во сне миссис Ханикатт. Я ничего против этого не имела, мне действительно надо было отдохнуть от ночных встреч. Здесь никто не мог бесследно исчезнуть, никого не пугал убийца с цветастой подушкой, который мог появиться через невидимую дверь в ковре, для чего бы это ни было нужно. К тому же здесь было изобилие вкуснейших угощений и, если Грейсон из-за своих расследований пропустил ужин, он уже за четверть часа насладился всем, что мог найти в холодильнике. – Не получишь больше ни кусочка, пока мы не узнаем, что ты там нашёл, – предупредила я строго. – И пожалуйста, скажи, есть ли способ остановить Артура. – Да, было бы хорошо. – Генри кончиками пальцев постучал по столу. Весь вечер он слишком нервничал, занимаясь своими делами. – Артур… – Он кашлянул. – Он явно что-то затевает. Неприятно это признавать, но у меня пробегает по спине холодок при одной мысли о нём. Артур в тот день действительно снова появился в школе с перевязанной рукой, и его там чествовали как героя. Каковым он всем и представлялся. Ведь он привёл в чувство Персефону и пережил укус опасной ядовитой змеи – его поневоле надо было признать самым мужественным в мире человеком. Получалось, что он, жертвуя собой, оказался перед змеёй и спас всех учеников школы от верной смерти. Многие девочки, особенно из младших классов, чуть не падали в обморок, когда рядом оказывался Артур, а под конец недели появился официальный клуб фанатов Артура Гамильтона с собственным сайтом в интернете и карточная игра «Артур». Персефона в ней наверняка участвовала. Я в тот день лишь однажды увидела Артура: он был окружён девочками, просившими у него автограф на свои карточки. Он не казался особенно польщённым, скорее, его это тяготило, но моё злорадство было недолгим. Достаточно было представить, как меня саму, словно в фильме ужасов, окружили хихикающие зомби-девочки, протягивающие свои карточки и готовые разорвать меня на куски. Артуру бы это понравилось. Как его ни напрягало это чествование, он не упускал возможности застигнуть врасплох Генри и Грейсона. Жалко было, что я не присутствовала при их разговоре. Псле этого они оба меня откровенно избегали. – Хуже всего, что в любой момент может произойти что-то ужасное и он не пощадит даже прежних своих друзей, бла-бла-бла, – только и ответил Грейсон на мой вопрос. Чем дальше, тем больше в тот вечер я убеждалась, что они намеренно скрывают от меня какие-то подробности. Может быть, потому, что они касались меня и речь шла об особенно жутких способах убийства. Или о чём-то другом. Но как бы они ни изображали спокойствие, то, что им сказал Артур, вызывало у них страх. – Что касается демона, я узнал много нового. – Рот Грейсона больше не был занят пирогом, теперь его можно было понять, когда он попытался рассказать нам о новых результатах своего расследования. Первым делом он поднял перед собой пакетик с перьями. – Марабу, пуховые перья, покрашенные в чёрный цвет. Стоят в магазине канцтоваров двадцать пять фунтов за сто граммов, в больших универмагах – дешевле. Но даже сто граммов – это, скажу вам, уже большое количество. Марабу, вот оно что! Пусть так, но это не объясняло, как проклятые перья попали в комнату Грейсона, хотя всё же успокаивало, что они попали к нам из промежуточного мира. Демонов, чьи перья продавались в магазине канцтоваров, можно было не принимать всерьёз. Но Грейсон выяснил не только это. – Не хочу утомлять вас деталями, но завтра я разберусь с «Кровавым мечом – 66», – сказал он и заметно обрадовался, увидев, как мы разинули рты. – Не волнуйтесь, тут нет ничего опасного. Этот тип работает медбратом в доме для престарелых в Ислингтоне, по телефону голос его звучит очень мило. – Какого чёрта ты ему наобещал, что он согласился на встречу? – Я уставилась на Грейсона. – Я же сказал, что не хочу докучать вам подробностями. – Грейсон скромно улыбнулся. – Могу лишь повторить, что, проникнув в психологию человека, можно узнать многое, даже не заглядывая в сны. – Он помолчал, потом сказал, вздохнув: – Ну да, мне просто повезло. Хорошо, если у тебя есть робот боевого дроида из «Звёздных войн» в человеческий рост… Ладно, завтра я вам, наверно, расскажу, какое отношение имеет «Кровавый меч – 66» к демону Анабель. По-настоящему этого типа зовут Гарри Триггс, и он родом – да-да-да! – из Ливерпуля. – Как и тот кровельщик, что основал секту. Это было хорошо, во всяком случае, что-то сдвинулось. Но Генри был не так оптимистичен. – Боюсь, что для Анабель уже поздно, – сказал он, нахмурившись. – Нам лучше подумать, как справиться с Артуром без её помощи. Раз он выжил после укуса змеи, она решит, что демон его пощадил. И, боюсь, в следующий раз она попробует что-нибудь на нас. – Ты всё ещё думаешь, что змею в шкафчик Артура подложила Анабель? – спросила я. Генри пожал плечами. – А кто ещё это мог быть? Я не знаю, кто на такое способен. Тут он прав. – Пока Анабель думает, что демон может наказать нас, она для нас так же опасна, как Артур, – угрюмо продолжал Генри. – Кто знает, что ещё нашепчут ей голоса. – Надеюсь, не про змей, – пробормотала я. – Но Анабель нам нужна, – сказал Грейсон. – И я уверен: если она поймёт, что вся эта чушь о демоне основана на большой лжи… Генри не дал ему договорить: – Я знаю, ты всё ещё веришь в здравый рассудок Анабель, которую можно освободить от безумных фантазий, если привести ей несомненные доказательства. Я уже в это не верю. – Он посмотрел на ноги и тихо продолжил: – Я до сих пор вижу её в той яме на кладбище с кинжалом в руке, когда она собиралась перерезать Лив сонную артерию… – Секунду он помолчал, потом поднял голову и посмотрел на Грейсона. – Что Анабель делает во сне, мне, в общем, безразлично, но я бы чувствовал себя гораздо уверенней, если бы она опять оказалась в психушке. Грейсон покачал головой: – Я слишком далеко зашёл, нельзя останавливаться. – А что, если Анабель нельзя излечить? – Генри скрестил на груди руки. И до меня впервые дошло, что во всей этой истории для Грейсона было важно не поддержать Анабель против Артура, для него речь шла больше о собственном спасении. Генри знал Грейсона лучше, чем я, он давно это понял. Какое-то время оба смотрели друг другу в глаза. – Думаю, попытаться стоит, – сказал Грейсон. – К тому же это единственное, что я могу сделать. Вы можете разработать план Б. Чтобы план В не вступил в силу. – А что это за план В? – поинтересовалась я. Генри с Грейсоном быстро переглянулись. – План В заключается в том, чтобы покончить с Артуром прежде, чем он покончит с нами, – пробормотал Грейсон, и Генри что-то проворчал. Я переводила взгляд с одного на другого. Чего-то они всё-таки недоговаривали. – Что же такого на самом деле сказал этот проклятый Артур? – попыталась я узнать последний раз, когда Генри позже прощался со мной у дверей. Надо бы прошептать это ему на ухо, потому что Флоранс в двух метрах от нас что-то искала в шкафу и никак не могла найти. – Если вы хотите меня защитить, то не надо. – Нет, я знаю, у тебя нервы как проволока. – Генри поцеловал меня, что Флоранс тотчас отметила покашливанием, хотя вообще-то смотрела в шкаф. – Этот дурак Артур испортил нам всё настроение. Нельзя ли нам поговорить о чём-то другом, о приближающейся субботе, например? – шепнул Генри. – Я отправлю мать, Мило и Эми в аэропорт, весь дом будет принадлежать нам. – Его дыхание щекотало мне кожу за ухом. – Не могу тебе передать, как я радуюсь этому. Потом, клянусь, я позабочусь, чтобы ты забыла Артура и всю эту гадость. Да, уж это наверняка, если здание воздвигнутой мной лжи обрушится на меня. Генри не заметил, как я замерла в его руках, потому что в этот момент Флоранс, торжествуя, подняла «ароматный» пакетик и воскликнула: – Так я и знала!