Кто-то шуршит внутри ящика? От этой мысли в животе зародился неприятный холодок. Юля снова села на постели, всматриваясь в темный прямоугольник двери и прислушиваясь. Да, определенно кто-то шуршал за дверью. Может быть, в ящике, может быть, на полках стеллажа. Мышь? Да откуда ей взяться? Сроду в их доме никаких мышей не было. Пока Юля думала и набиралась смелости, чтобы встать и посмотреть поближе, дверь едва заметно качнулась, из-за нее выскочила бесформенная тень и метнулась под Юлин диван. Судя по размерам, это никак не могла быть мышь, скорее, кошка, только кошек у них тоже отродясь не было. Она не заорала только потому, что от страха голос отнялся. Юля смогла только бестолково засучить ногами, отползая к стене, и с тихим сипением втянуть в себя воздух. Рука судорожно потянулась к стоящему рядом с диваном письменному столу, нащупала выключатель настольной лампы и щелкнула им. В комнате стало светлее, а шуршание под диваном мгновенно стихло, но Юля все равно еще с минуту сидела, прижавшись к стене и подобрав под себя ноги, сканируя взглядом пол. Однако если что-то и забралось под ее диван, то выбираться из-под него не торопилось. Понадобилось еще несколько минут, прежде чем Юля заставила себя спустить ноги на пол и заглянуть под диван, для верности светя фонариком телефона, но там никого не оказалось. Юля прошла по всей комнате, заглянула во все углы, осмотрела стеллаж, но и тот выглядел совершенно нетронутым. Может быть, ей это все-таки приснилось? Юля взглянула на время на экране смартфона: 3.45. Значит, она все-таки засыпала, просто не заметила этого. Тогда шорохи и тень могли и присниться. Вот только не было это похоже на сон! Когда она проснулась у колодца, разницу между сном и явью сразу поняла. Юля на всякий случай снова ущипнула себя – нет, не спит. Она вернулась на диван и накрылась одеялом. Какое-то время просто сидела, оглядываясь и прислушиваясь. Ничего. Тишина, все спокойно, никто не шуршит и не бегает. Погасив настольную лампу, Юля легла, повернулась на бок, к окну, из которого лился тусклый свет ночного городского освещения, и глубоко вздохнула. Что за чертовщина опять происходит? Или это тоже гипноз, наваждение? Говорят, люди под гипнозом могут видеть то, чего нет, и не видеть того, что прямо перед ними. Это само по себе тоже страшно, но все же чуть лучше, чем другие версии происходящего: что она наконец сошла с ума или что дома у нее завелся барабашка. Сначала казалось, что уснуть уже не получится. Слишком сильно взбудоражил Юлю новый кошмар, будь он сном или явью. Но постепенно веки отяжелели, глаза закрылись, а мысли стали путаться. И тогда шорох тоже вернулся. Он снова доносился из-под дивана, словно кто-то лежал под ним и остервенело царапал. Юле померещилось и уже знакомое хриплое дыхание, похожее на тихое рычание, но она заставила себя проигнорировать его. «Это все ненастоящее, тебе просто кажется, – твердила она себе. – Ты только что проверяла, в комнате никого нет! Спи!» Сказать было легче, чем сделать. Сердце билось почти так же быстро, как во время бега по лесу прошлой ночью, кровь неслась по венам. Юля лежала под одеялом, сжавшись в тугой комок, борясь с желанием накрыться с головой. От монстров это все равно не спасет, а дышать станет труднее, так что смысла нет. Наконец царапанье снизу стихло, но хриплое дыхание не исчезло. Послышался новый шорох: как будто тот, кто находился под диваном, принялся выбираться из-под него. Вскоре он оказался у Юли за спиной. Та только сильнее зажмурилась, повторяя про себя как мантру: «Это не настоящее, только кажется или снится, не обращай внимания». Но в то же время она чувствовала спиной и затылком чей-то тяжелый взгляд, слышала, как кто-то стоит над ее постелью и тяжело дышит. Все тело сотрясала крупная дрожь, но теперь Юля уже не смогла бы обернуться, даже если бы захотела: было слишком страшно увидеть того, кто находился в ее комнате. Поэтому она продолжала убеждать себя, что не верит в происходящее. Хриплое дыхание неожиданно раздалось чуть ближе, пружины дивана скрипнули под чужим весом. Юля почувствовала, как кто-то потянул ее одеяло на себя, и не выдержала. На этот раз охнув в голос, она вскочила с постели и метнулась к окну, зажигая экран смартфона и хватая другой рукой кресло на колесиках, чтобы отгородиться им от чужака. Но рядом никого не оказалось. Юля поводила смартфоном по сторонам, но тусклый свет экрана выхватывал только пустоту. Зажженные последовательно фонарик, настольная лампа и верхний свет привели к тому же результату. «Наверное, я все-таки схожу с ума, – с грустью решила Юля. – Возможно, именно так начинается паранойя или еще какое-нибудь расстройство». Или же что-то сверхъестественное вновь проникло в ее жизнь, но свет прогоняет его. Юля посмотрела на экран смартфона. 4.20. Палец сам собой ткнул приложение для звонков и замер над контактом Влада. Очень хотелось опять позвонить ему, попросить разрешения прийти, чтобы потом пересказать все случившееся. И чтобы он обнял и прогнал всех монстров… Печально вздохнув, Юля свернула приложение и заблокировала экран. Нельзя. У него там сестра, и он совсем не обязан нянчиться с сумасшедшей соседкой вторую ночь подряд. А если мама проснется, когда Юля будет снова возвращаться под утро, то подумает бог весть что. И вообще… Нечего бегать к нему по каждому поводу. Погасив верхний свет, Юля закрыла дверь в комнату и снова забралась на диван. Ложиться не стала, села, накрывшись одеялом. Настольную лампу оставила включенной. До утра не так далеко. Почитает пока что-нибудь, послушает или посмотрит. Завтра никуда не нужно, она успеет выспаться утром, когда мама и Семка уйдут. А уже потом, днем, она расскажет о странном происшествии Владу. Вдруг это как-то связано с колодцем? Или с тем, кто из него тогда вылез… Глава 9 28 декабря 2016 года, 06.15 В декабре раннее утро мало чем отличается от глубокой ночи, разве что людей на улицах чуть больше. Но, к счастью, все равно не так много, иначе двум молоденьким полицейским, изображавшим из себя оцепление, пришлось бы несладко. А так им почти удавалось закрывать собой мертвое тело и работающего с ним эксперта. – Проходите, не останавливайтесь, – велели они прохожим. – Не мешайте работе полиции. Многие слушались, но даже они замедляли шаг и вытягивали шеи, едва не сворачивая их, чтобы рассмотреть труп. А другие совершенно беззастенчиво тормозили и пытались снять происходящее на смартфон – то ли фото, то ли видео, то ли все сразу, – пока один из полицейских не делал шаг в их сторону, демонстрируя желание отобрать аппарат. Только тогда любопытные прохожие прятали его в карман и шли дальше, делая вид, что вообще ничего такого не имели в виду. «А метров через сто снова достанут и начнут постить во все соцсети, – мрачно подумал Соболев, наблюдая эту картину через лобовое стекло только что припаркованного рядом с местом происшествия автомобиля. – Стервятники, мать их. Что за страна? Или время теперь такое?» В глубине души он прекрасно понимал, что дело и не в стране, и не во времени. Всегда были люди, охочие до чужих несчастий и очарованные смертью. Поглазеть на мертвеца и порадоваться тому, что ты, какая бы убогая судьба у тебя ни была, сегодня, по крайней мере, жив, а кто-то другой – нет. Вот ему реально не повезло, а у тебя все еще не так плохо. И поговорить есть о чем. Соболев выбрался из машины и подошел к «оцеплению». Один из полицейских сначала дернулся, собираясь преградить ему дорогу – не разглядел в темноте лица, – но Соболев спокойно бросил ему, на всякий случай показывая удостоверение: – Свои. Полицейский кивнул, пропуская его к телу, над которым склонился их седовласый эксперт Дмитрий Логинов. – Доброго тебе, Димыч, – поздоровался Соболев, держа руки в карманах куртки, чтобы не мерзли, и сочувствуя эксперту, вынужденному работать в латексных перчатках. – Что у нас тут? Самоубийца? – Ты хоть раз видел самоубийцу, лежащего в такой позе? Соболев скользнул взглядом по телу. Полноватый мужчина сорока с чем-то лет лежал на спине, раскинув в стороны руки и ноги. Звездочкой. – Твою мать… Но это же не наш парень, да? Пентаграммы же нет? Димыч выразительно посмотрел на него, не выпрямляясь, и пожал плечами. – Иди с Велесовым поговори. – А он уже здесь? – Он давно здесь, – хмыкнул Димыч, возвращаясь к работе. – Давай, шуруй, не отвлекай меня. Тебе на десятый. Без лишних вопросов Соболев поднялся на нужный этаж. Дверь в квартиру погибшего была распахнута, из нее доносились голоса: судя по всему, внутри уже шел осмотр. Прочие двери на площадке были закрыты, лишь у одной светилась щелочка, которая исчезла, стоило Соболеву зыркнуть на нее. В остальных квартирах особо любопытные наверняка торчали у глазков. Да, а как свидетелей искать, так сразу никого, все оказываются слепоглухонемыми, спящими практически летаргическим сном. Обычно Соболев спокойнее относился к людским слабостям, но сегодня его все раздражало. То ли недосып последних двух дней сказывался, то ли просто не с той ноги встал. Да и вероятность того, что маньяку все же удалось добраться до четвертой жертвы, настроения не поднимала. В квартире работали двое коллег, но Петра Григорьевича среди них не оказалось. То ли еще не приехал, то ли его решили не дергать. Мрачный Велесов со следами жестокого недосыпа на лице обнаружился на кухне. Сидел за столом, обложившись бумажками, но в данный момент ничего не писал. Просто сидел, сжав в пальцах ручку, хмурясь и глядя в одну точку. Он даже не сразу заметил появление Соболева, тому пришлось привлечь к себе внимание громким приветствием. – Ну и что тут происходит? – поинтересовался он, глядя на молодого следователя. – И зачем тут я, если ребята уже работают? – Ты садись, – тихо велел Велесов, кивая на соседний стул. – Это наша четвертая жертва. – Ты уверен? – уточнил Соболев, даже не дергаясь, чтобы отодвинуть стул. – Как-то не похоже по почерку… – Да сто процентов, – вздохнул Велесов. – Парень связан с тем колодцем, который ты нашел. Просто это не место преступления, тут другая легенда. Соболев отодвинул стул и устало опустился на него. Да, хреново день начинается. – Рассказывай. Велесов принялся пересказывать ему события прошлого вечера: как он встретился после работы с Георгием и решил устроить в его квартире засаду. Говорил он спокойно, без эмоций, но на оперативника за все время ни разу не взглянул. Иначе заметил бы, что тот с каждым его словом злится все сильнее. – Какого черта ты меня не вызвал? – почти прорычал Соболев, когда Велесов замолчал. – Это же мое дело! Велесов бросил на него быстрый взгляд, по которому стало видно: причина полного отсутствия эмоций в его голосе не в спокойствии, а в усталости. – Ты весь день жаловался, что из-за колодца не спал полночи и встал ни свет, ни заря. Мне нужен был кто-то посвежее. Да и убийство должно было произойти не сегодня, а завтра! Я хотел дать тебе выспаться, чтобы… – Ну да, я прям офигенно выспался, – огрызнулся Соболев, отталкиваясь от стола, вскакивая на ноги и принимаясь мерить нервными шагами не особо просторную кухню. – Почему в квартире был только ты? Это вообще не твоя работа! Велесов ответил не сразу, опуская взгляд на ручку, которую теперь крутил в пальцах. – Двое дежурили в машине у подъезда, еще двое на лестнице этажом выше. Мы все были на связи. Нам бы успели прийти на помощь… Это не походило на вменяемый ответ на вопрос, но Соболев не стал допытываться. Только громко фыркнул, давая понять свое скептическое отношение к плану, учитывая известные обстоятельства. – И что же пошло не так, а? Почему этот мужик лежит там, а его мозги раскиданы по снегу? Преувеличил, конечно, поскольку голова жертвы не разбилась, череп лишь проломился в одном месте, насколько Соболев успел заметить, но сейчас в нем говорила злость. И немножечко – страх.