– Чтобы покормить тебя? – нарочито удивилась Кристина. – Чтобы выпытать, что мы нашли в колодце. – О, я не собираюсь тебя пытать, – рассмеялась она. Ее улыбка тут же стала лукавой и игривой. Кристина скосила на него глаза и, понизив голос, многозначительно заметила: – Хотя уверена, что тебе бы понравилось. Соболев едва не поперхнулся куском сэндвича, и ему пришлось срочно запить его. Кристина снова рассмеялась. – Ладно, на самом деле мне действительно интересно, что там с этим колодцем. Но Влад меня не присылал. Я сама пришла. Соболев кивнул, делая вид, что верит. Впрочем, поскольку ничего криминального в колодце не оказалось, он спокойно поведал Кристине все подробности утренней проверки. – Так что на дне там ничего нет. Только грязь. Ил. Воды тоже нет. Не знаю, что за плеск слышала Юля, но определенно никто там не живет и не ловит брошенные камни. Впрочем, это не исключает вероятности, что с колодцем может быть связана какая-нибудь мистическая легенда, которую использует убийца. Саму легенду пока ищем, а за колодцем аккуратно следим. Если это будущее место преступления, возможно, это наш шанс поймать мерзавца. – А что с Юлей? – поинтересовалась Кристина. – А что с Юлей? – повторил ее вопрос Соболев, лишь изменив интонации. – Ну, ты выяснил, кто ее отвез в лес? – Пока нет. По местным службам такси проверили – никто не получал ночью такого заказа. Агрегаторами она не пользуется. Либо ее подвез какой-то частник, либо… – Тот, кто внушил ей необходимость явиться к колодцу, подвез ее сам, – закончила за него Кристина. – Значит, ее не собирались убить, только напугать? – Возможно. Этот парень – ну, или женщина – всегда следует определенному сценарию. Если мы правы насчет его цикла, то этой ночью было еще слишком рано. Но, возможно, по легенде Юля сначала должна была побывать у колодца, а уже потом… Если, конечно, это вообще имеет какое-то отношение к маньяку и мы не принимаем желаемое за действительное. Для убийцы довольно странно выбрать именно ее. – Почему? – удивилась Кристина. – Потому что это относительно маленький город. И уже все в отделении знают, что твой весьма приметный брат таскается сюда по поводу каждого убийства. И что с ним всегда ходит Юля. Выбирать в жертву девушку, которая постоянно находится в поле зрения полиции, или фееричная глупость, или отчаянная наглость. На дурака наш убийца не похож. – Но вы же все равно будете ее защищать? Как-то охранять? – с нажимом поинтересовалась Кристина. Ее тон прозвучал не столько как вопрос, сколько как попытка убедить в необходимости озвученных действий. – Слушай, у меня не так много ресурсов, – признался Соболев. – Мы уже следим за подозреваемой и за потенциальным местом преступления. Мы, конечно, сделаем все возможное, но приставить еще и круглосуточную охрану к Юле я не могу. – Что ж, значит, охрану к ней приставит Влад. – Я в нем ни на минуту не сомневался, – хмыкнул Соболев, доедая сэндвич. Кофе еще оставалось много, сытость пока не пришла, поэтому он потянулся за коробочкой с маффинами. Те оказались не закусочными, а шоколадными, что его совершенно не огорчило. – Слушай, а скажи: давно это с ним? В смысле, все эти… пророчества, рисунки и всякое такое. – Примерно год, наверное, – пожала плечами Кристина. – Это началось уже после аварии, когда он полностью восстановился. Кроме зрения, конечно. У него началась сильная депрессия, когда стало понятно, что со слепотой уже ничего не сделать. Появились серьезные проблемы со сном. Какое-то время он буквально жил на таблетках. То снотворное, то какие-то антидепрессанты. Только они ему не помогали. Владу просто не хотелось жить. Но все неожиданно изменилось, когда я обручилась со своим будущим мужем. Я пришла к Владу сказать об этом, а нашла его на полу без сознания. На столе лежал рисунок, сделанный обычной ручкой. И на этом рисунке была я в подвенечном платье. Вполне узнаваемая я. Она повернулась к Соболеву, чтобы поймать его взгляд, и весомо добавила: – Мой брат никогда не умел рисовать, это просто не попадало в сферу его интересов. И едва ли он мог научиться, ослепнув. Он несколько дней провалялся в постели с жаром. Мы думали, что это какой-то рецидив, воспаление или вылезла какая-то побочка от лекарств, но в больнице ничего не нашли. Просто пару дней Влад буквально был при смерти, а потом пошел на поправку так же внезапно и без видимых причин. Когда ему стало лучше, я рассказала ему про рисунок, спросила, что все это значит. Как он узнал, что я собралась замуж, если он был первым, кому я решила сказать, даже мама еще не знала. У него не было ответов, но с того дня что-то изменилось. Он стал иногда рисовать то, что сбывалось. Ничего такого, никаких убийств. Совершенно бытовые вещи. Влад обсуждал это только со мной, больше никто не знает. А потом он стал рисовать Шелково… – Поэтому он сюда переехал? – понял Соболев. – Да. Он считает, что его сюда привели… некие высшие силы. – А ты что думаешь? Кристина снова посмотрела на него и улыбнулась. – А мне плевать. Если это вернуло ему желание жить, пусть будет. Потому что видеть, как твой брат, который всегда был таким веселым, жизнерадостным, энергичным, медленно умирает – это по-настоящему страшно. Сейчас он стал похож на себя прежнего. Нет, даже лучше, потому что выпал из деловой гонки. Стал спокойнее и внимательнее. Конечно, ему тяжело без прежнего дела, он не привык к такому количеству свободного времени. Но я верю, что однажды он решит и эту проблему. И найдет баланс. – И ты переехала к нему, чтобы помочь его найти? У Кристины вырвался смешок. – Хотела бы я так сказать, но на самом деле я просто сбежала сюда от своих проблем. Он вопросительно приподнял брови, плохо понимая, какие такие проблемы могут быть у молодой красивой женщины из состоятельной семьи. – С мужем в последнее время не клеится, – пояснила она. Соболев удивился еще сильнее, и ей пришлось добавить: – Он совсем не обращает на меня внимания. – А-а-а, – понимающе протянул Соболев. – Надо же… Моя жена от меня по той же причине ушла. С моей работой трудно выкроить время на семью. – Вот и мой муж так говорит, – презрительно фыркнула Кристина. – Только все это чушь. Было бы желание, а время найдется. Дело не в занятости, а в отношении. – Так учат психологов? – с сомнением хмыкнул Соболев. – Так вижу я, – поправила Кристина. – Мой отец, знаешь ли, основал «Вектор» и заставил его работать. И это дело тоже требовало от него полной самоотдачи. Но он всегда находил время на маму, на меня, на сыновей. Так что не надо мне рассказывать про всепоглощающую работу. – Не надо так не надо, – легко согласился Соболев, не собираясь ее переубеждать. В конце концов, что могла знать богатенькая избалованная девчонка о мужской работе? Особенно такой тяжелой и грязной, как работа полицейского? – На самом деле я пришла, чтобы кое-что спросить, – снова заговорила Кристина после небольшой паузы. – Это дело, в которое влез мой брат… Это очень опасно? Для него, я имею в виду. Я, конечно, рада, что он ожил с вашим расследованием, но не хочу, чтобы оно его угробило. Соболев, как раз доевший все, до чего смог дотянуться, только вздохнул и выразительно посмотрел на нее. – Кристина, это серийный маньяк-убийца. Сама-то как думаешь? Конечно, это опасно. Для всех. Теперь и для тебя тоже. Глава 8 27 декабря 2016 года, 19.05 Стоило оказаться на улице, как дерзкий порыв ветра, грубо рванувший в разные стороны полы не до конца застегнутого пальто, заставил Велесова пожалеть о том, что машина его осталась на парковке у дома. Живя в пешей доступности от работы, молодой следователь предпочитал тратить по пятнадцать минут утром и вечером на бодрую прогулку, а не ехать за рулем. Считал, что так полезнее для здоровья. И только в совсем уж мерзкую погоду он все же ехал на машине, тратя в утренней пробке на Центральном проспекте почти столько же времени. Похоже, время «совсем уж мерзкой» погоды как раз началось, но теперь было поздно жалеть об оставленном у дома личном автотранспорте. Конечно, оставалась возможность вызвать такси, но это Велесову казалось каким-то барством, поэтому он только торопливо застегнулся, поправил на тонкой шее объемный теплый шарф – подарок матери, – натянул на уши шапку и решительно вновь повернулся против ветра, кидающего в лицо мелкую жесткую крупу. Далеко уйти не успел, даже до проспекта, вдоль которого пролегала добрая половина его пути, не добрался, когда ему наперерез кинулся какой-то мужчина, пытаясь схватить за плечо. – Михаил Петрович! Велесов инстинктивно дернулся, отступая и не давая к себе прикоснуться, напряженно посмотрел на мужчину. Тот тут же замер, примирительно вскидывая руки и давая понять, что не имел в виду ничего дурного. Вид у него действительно был не столько угрожающий, сколько испуганный. Велесов скользнул по нему изучающим взглядом, пытаясь понять, знакомы ли они. Его явно знали, раз обратились по имени и отчеству, но в памяти самого следователя внешность мужчины никак не отзывалась. Высокий, пузатый, лет сорока с лишком… Подследственных у Велесова за карьеру было пока не так много, чтобы он совсем их не запоминал, значит, едва ли этот человек связан с работой. – Вы же Михаил Велесов, так? – чуть менее уверенно уточнил мужчина, глядя на него с затаенной надеждой. – Да, это я, – кивнул Велесов, все еще посматривая на мужчину с настороженностью. – А вы кто? – Меня Жорой зовут. Георгий Николаев. Наши матери знакомы, у них дачи рядом, калитки напротив. Велесов напряг память, пытаясь выцепить из нее имя сухонькой старушки, которой ему время от времени приходилось помогать, когда он заходил помочь матери. Значит, у нее есть свой сын, только ему, видать, обычно некогда. – Вы сын Анны Дмитриевны? – Да! – радостно закивал Георгий. – Она мне про вас рассказала и подсказала, где вас найти. Велесов чуть расслабился и шагнул вперед, сокращая расстояние между собой и собеседником, чтобы не выглядеть испуганным. Впрочем, он об этом тут же пожалел: от Георгия разило спиртным и чесноком. – А зачем? – поинтересовался Велесов, стараясь не слишком принюхиваться. – Мне нужна ваша помощь. Или даже защита. Меня собираются убить. Брови Велесова сами собой прыгнули вверх. Он так удивился, что даже перестал замечать жестокий ветер и бьющий по лицу снег. И несмотря на неприятный запах от собеседника, шагнул еще ближе, чтобы лучше слышать и не заставлять того говорить громко. Такие темы вообще лучше обсуждать за закрытыми дверями. – Кто вас собирается убить? Почему? – Тот, кто живет в колодце, – громким шепотом, сильно выпучив глаза, заявил Георгий. – Потому что я бросил в колодец камень!