— Сказал, чтобы ни к каким другим врачам я этого самого Павлова не направлял, — продолжил свои объяснения Симонов. — Чтобы сам осмотрел, и все. Ну, я так и сделал. Назначил только дополнительные обследования в том же «Асклепии», которые сам же потом и сопоставил. — И что же показали обследования? — спросила я. — А вот тут и начинается самое интересное! — оживился Симонов. — Ни одно из них не подтвердило онкологию. Как вы и сказали, даже рядом не стояло. — И вы сообщили об этом Павлову? — Нет! — Симонов усмехнулся. — Позвонил на радостях тому самому приятелю, — опять кивок в сторону смартфона. — И что же он? — А он предложил встретиться и поговорить, — с расстановкой произнес Симонов. — У меня как раз прием заканчивался, а он уже ждал меня в тачке своей на стоянке возле клиники. Садись, говорит, разговор есть. Ну, сели мы в тачку, выехали за город. Он мне и говорит, не отдавай, мол, Павлову эти результаты. Я, естественно, удивился, с чего бы это. А он и давай мне расписывать этого самого Павлова. Дескать, он такая сволочь, что и пробы негде ставить. Деньги нажил нечестным путем, столько хороших ребят угробил, да еще и малолеток растлевает. В общем, монстр, да и только. И что болезнь эту он заслужил. Симонов ненадолго замолчал, я его не торопила. — Я ему и отвечаю, что болезни-то никакой нет. Здоров твой Павлов, нервишки только слегка расшалились. А он посмотрел на меня искоса и нехорошо так усмехнулся. Это хорошо, говорит, что нервишки… — И что же дальше? — Я украдкой бросила взгляд на часы. — Дальше начал уговаривать, чтобы я подделал анализы и выдал Павлову заключение, что пора ему готовить деревянный макинтош. Скажи, говорит, что ему пора запасаться обезболивающими, вот-вот наступит терминальная стадия, и что время для операции он давно упустил. Ну, я сначала наотрез отказался, да если все всплывет, из клиники меня вышибут, а он все свое. Эта мразь заслужила, чтобы немного подергаться, и что это всего лишь розыгрыш, потом всегда можно будет сказать, что ошибочка вышла. И вообще, говорит, друг я ему или как? Он-то меня однажды выручил. Ну, я и согласился. Ага, так я тебе и поверила! — Слушайте, Симонов, — строго сказала я, — прекратите кривляться и сознайтесь, наконец, что эту услугу вы оказали за вознаграждение. Симонов вздохнул и потер ладонями виски. — Ну да, да, — его глаза беспокойно забегали, — не хотел я в это ввязываться, но он достал пачку денег и давай мне в руки совать. Я сначала ни в какую, а он сказал, чтобы я хоть посмотрел, сколько там. Ну, я и понял, что мне за такие деньги надо полгода в клинике безвылазно пахать. Это только обыватели считают, что в частной клинике легко работать и платят врачам до фига. Да еще у меня проблемы были, ну, в смысле, с деньгами. Долгов куча, за съемную хату платеж подошел. Ну вот и… — Итак, вы взяли деньги и подделали результаты обследований, — резюмировала я, — а как Павлов отреагировал, узнав свой диагноз? Тот, который вы ему озвучили? Симонов вновь потер виски. — Ну, как отреагировал, — скривился он. — А как обычно люди в таких случаях реагируют? Молчал долго, сильно побледнел. Я боялся, что в обморок хлопнется, но нет, обошлось. Попросил провести повторное обследование, я хотел было отговорить, но он настаивал, я согласился. — И повторные результаты вы тоже подделали? — предположила я. — А что мне было делать? — Симонов развел руками. — Взялся за гуж… — Скажите, а вы разве не знали, что ваш пациент — достаточно известная в городе фигура? — поинтересовалась я. — Ну, я политикой вообще-то мало интересуюсь, — ответил Симонов после недолгого молчания. — Да и к бизнесу тоже отношения не имею. Правда, видел его пару раз по телику, он вроде бы баллотироваться собирался. — А потом вы благодаря тому же телику узнали, что Павлов убит, — подсказала я. — Или я ошибаюсь и вы сами были на месте преступления? А, Симонов? Уразумев, о чем именно я его спрашиваю, Симонов, казалось, лишился дара речи. — Да… Да вы что?! — завопил он, едва обретя этот дар вновь. — Нигде я не был, я даже не знал, что его убили, пока в новостях не показали, вы что?! — Ладно, Симонов, успокойтесь. — Я смерила перепуганного эскулапа презрительным взглядом. — Рассказывайте, почему удрали из Тарасова. — Да он меня заставил! — Симонов хлопнул ладонью по столу. — Я в новостях по телику увидел сначала бегущую строку, что убит Андрей Павлов, видный бизнесмен и политик и все такое… Потом в интернете уже более подробно… Ну и кинулся звонить, что, мол, теперь делать? А он так спокойненько сначала отвечает, а мне-то что? Чего, говорит, всполошился? — Ну а вы? — Ну, я сначала ему поверил, — пожал плечами Симонов. — Думаю, действительно, чего мне дергаться, я-то здесь с какого боку. А через пару часов он сам мне позвонил и сказал, что есть разговор. — Вы встретились, и он начал вас запугивать? — предположила я. Симонов удрученно кивнул: — Сказал, что следствие обязательно до меня доберется, как только начнет изучать все контакты этого Павлова. А когда узнают, что я состряпал поддельный диагноз… Симонов махнул рукой и отвернулся к окну. — То есть он убедил вас, что именно вы окажетесь подозреваемым номер один? — Ну да! А как же иначе?! — Симонов обернулся ко мне с возмущенным видом, словно удивляясь моей наивности. — Все ниточки ведут ко мне. Меня позабавила подобная логика, но возражать я не стала. — И что же было дальше? — А дальше мы вместе поехали в клинику «Асклепий», чтобы все там подчистить. Я забрал карточку Павлова, удалил все упоминания о нем из компьютера в своем кабинете. А он умудрился удалить все записи на прием у администратора. Как-то он это сумел, не знаю… Потом велел мне убираться из города и больше здесь не объявляться. Тебе, говорит, все равно где жить. Я, ясное дело, заартачился, а он опять сунул мне пачку денег, даже больше, чем в первый раз. Сказал, на первое время хватит, чтобы обустроиться. — Вы и сейчас на эти деньги живете? — усмехнулась я. — А на какие же еще? — усмехнулся Симонов. — А ваша работа? — Я обвела рукой кабинет. — Кстати, как вам удалось так быстро устроиться в клинику, да еще в другом городе? Симонов скорчил гримасу. — Да я еще в Тарасове здешние вакансии прошерстил. Здесь только антураж один, что клиника крутая, а так… — Он махнул рукой. — Платят копейки, текучка страшная, специалистов не хватает. Да вы же сами сказали, что на прием больше никто не записан. И ведь так оно и есть. В общем, с трудоустройством проблем не возникло, а потом, может, еще что-нибудь подыщу. Я насмешливо наблюдала за приободрившимся Симоновым. Похоже, ему действительно все равно, где жить. — И больше вы с ним не общались? — Теперь настал мой черед кивнуть на телефон. Симонов испуганно замотал головой. — Нет-нет, ни разу! — поспешно затараторил он. — Я даже его номер удалил, он сам так велел. Мы, когда все подчистили, он отвез меня домой, ну, на съемную хату в Тарасове. Билет в Москву оплатил и сам отвез меня в аэропорт. И там еще дожидался, когда посадку объявят. Да, видимо, Симонов вызывал у своего подельника серьезные опасения. Похоже, незадачливому эскулапу повезло, что он до сих пор жив. Сам Симонов, похоже, и не подозревает, кого ему действительно стоит опасаться. Боится, что до него доберется следствие… — Что ж, Антон Викторович, если припомните еще какие-либо подробности, позвоните. — Я положила на стол свою визитную карточку. — И пока никуда не отлучайтесь из города, возможно, в ближайшее время вам придется отвечать на вопросы следствия. Симонов оторопело смотрел на меня: — Но я ведь и так все рассказал! Я ни в чем не виноват, я просто ошибся в постановке диагноза! — Вот и объясните это следователю, — спокойно улыбнулась я, поднимаясь из кресла. — Он же сказал, что меня никто не заподозрит, — проговорил Симонов, обращаясь неизвестно к кому. — Он обещал, что никаких последствий не будет… — Вы тоже когда-то обещали делать все возможное, чтобы исцелять больных и облегчать их страдания, помните? — поинтересовалась я, уже взявшись за ручку двери. Симонов посмотрел на меня каким-то диким взглядом и ничего не ответил. Я даже не была уверена, дошел ли до него смысл моего вопроса. Уточнять это я уже не стала и вышла из кабинета. Покинув наконец душный и тесный номер гостиницы, я испытала несказанное облегчение. Уже в самолете я попыталась проанализировать добытую информацию, но вместо этого незаметно для себя уснула под мерный гул. Поэтому в размышления я погрузилась уже дома, в привычной обстановке за чашкой кофе. Мало-помалу мне удалось воссоздать приблизительную последовательность событий, которые и привели Павлова к гибели в тот ноябрьский вечер. Однако мне не хватало пары важных звеньев, чтобы представить следствию вполне законченную версию, а заодно и неопровержимые доказательства. Я потянулась к смартфону. — Слушаю, — недовольно буркнул Кирьянов, из чего я сделала вывод, что именно сейчас он занят под завязку. — Кирь, я, как всегда, не вовремя, да? — запела я покаянным голоском. — Ох, Татьяна, — Кирьянов вздохнул, — ладно уж, рассказывай, что у тебя приключилось. Я ведь знаю, ты просто так не позвонишь. Только по делу. Последнюю фразу Киря произнес совсем уж с едким сарказмом, я даже ощутила что-то очень похожее на угрызения совести. Не вдаваясь в пространные объяснения, я кратко изложила свои предположения. — Тань, да ведь все записи с камер наблюдения уже смотрены-пересмотрены! — досадливо начал полковник. — К коттеджу подъезжала только одна машина — Марины Павловой, из которой вышла она сама и ее любовник. Ну, тот самый бедолага, так о чем тут говорить-то?! Однако у меня наготове было возражение. — Надо посмотреть записи с камер соседних коттеджей, — пояснила я. — Тех, что ближе к въезду в поселок.