«Лучше бы я встретила вампиров…» Потому что с ними проще, они – охотники, совсем чужие остальным жителям Тайного Города, твари, живущие чужой жизнью. А рыцарь… – Имя! – Я не обязана соблюдать предписания Внутренней Агемы. – Обязана. – Я вышла подышать свежим воздухом. – Назови своё имя, и я решу, что с тобой делать. Химеры остановились в трёх шагах от Бри и теперь смотрели на девушку с отчётливой враждебностью – распознали в голосе «пастуха» недовольство. – Проходи мимо, и все останутся довольны. – В таком случае ты арестована, – провозгласил рыцарь. – За что? – За неподчинение законному требованию фактора Внутренней Агемы. Он был недоволен, но спокоен. Он знал свою силу и не чувствовал силы в Бри, не задумался над тем, почему девушка рискнула спорить и даже хамить владельцу опасных тварей. И даже здоровенный голем рыжего не смутил – не мог смутить, поскольку шесть химер способны с лёгкостью растерзать и не такую «куклу». Объявив об аресте, «пастух» тихонько свистнул, приказывая химерам взять Бри под контроль, а сам перевёл взгляд на голема, ожидая сопротивления только от него. Две твари мягко подошли к девушке, которая… – Пожалуйста, – очень тихо сказала Бри. – Отпустите меня. – Надо было назвать имя, – равнодушно произнёс рыжий. – Не надо было ко мне приставать. Химеры в полушаге… девушка видит в их глазах боевую злость… чувствует неприятный запах из пастей, но не морщится, хотя химеры ей отвратительны. Не морщится и не боится, потому что вокруг неё почти нет живого – только мёртвое, очень послушное мёртвое. Облако совершенного ничто, обладающее колоссальной энергией, которую не способен почувствовать обыкновенный маг. Ни почувствовать, ни противостоять. Химеры в полушаге – и шёпотом звучит заклинание… на древнем языке… звучит живое слово, придуманное для мёртвого… И мёртвое, что окутывает ныне Бри, устремляется к отвратительно воняющим тварям, становится энергией и обращает живое в противоположность. Мёртвое проникает внутрь живого, и химеры валятся на московские камни – все химеры, а не только лишь те, что стояли в полушаге от Бри. – Как? – Рыцарь смотрит на поверженных зверей изумлённо. – Как? Переводит взгляд на голема и вскидывает руку с боевым жезлом. – Остановись! – кричит Бри. Она не хочет продолжения, кричит, срывая голос, кричит в надежде, что «пастух» если не испугается, то хотя бы сообразит, что перед ним слишком сильный противник, кричит, но добивается лишь того, что рыцарь понимает, кто его противник. Жезл поворачивается к Бри, и мёртвое вновь приходит в движение: вонзается в жезл и лопается, заставляя взорваться накопленную в нём энергию. Вспышка получается яркой, хлопок – громким, но ни жара, ни удара Бри не чувствует – мёртвое хранит хозяйку от неудобств. Бри молча смотрит на то, что осталось от «пастуха», после чего обходит это, переступает через оказавшуюся на пути химеру и продолжает путь. – Убрать? – почтительно спрашивает Джузи. – Не надо. /// Они отчаянно скучали. «Особый» отряд Гранни – операторы «персов», ребята, выросшие вдали от Тайного Города. В других странах и даже на других континентах. Гранни их нашла, завербовала, проверила в деле, убедилась в том, что им можно доверять, и посвятила в один из главных секретов Земли – рассказала о существовании Города. Рассказала о реальности магии и о том, что у них есть возможность прикоснуться к настоящему могуществу и обрести невероятную силу. Гранни умела работать с людьми, представить своё предложение так, что оно не просто увлекало, а поглощало с головой. Тем более что вербовать детишек богатых родителей Гранни избегала – зачем? У них и так всё хорошо. Им некуда спешить и не к чему стремиться. Их жизнь спланирована, но главное – они полностью подконтрольны родителям, которые обязательно прознают, чем занимаются чада. Нет… Гранни искала дерзких, амбициозных, но из низших сословий. Готовых на авантюры, но при этом достаточно умных, чтобы понимать, что сами себе они способны выгрызть разве что должность менеджера среднего звена. Искала тех, кто не мог рассчитывать на многое, и предлагала заняться уникальным делом – стать оператором особых, разработанных самим Консулом големов и творить всё что угодно… В смысле – в точности выполнять приказы. И тем, кто соглашался и проходил проверки, доставалась не только интересная служба, но и отличный заработок – Консул приказал Гранни не скупиться. Но понятие «служба», точнее «секретная служба», включает в себя не только веселье на боевых заданиях, но и некоторые неудобства. Пару недель назад отряд перебросили в Город, но заперли в помещении. Выходить на улицу запрещено, из развлечений – книги, фильмы и компьютерные игры по локальной сети, никакого выхода во Всемирную паутину. И, конечно же, тренировки – дважды в день до полного изнеможения. И именно они служили ребятам главным развлечением, потому что проходили с настоящим оружием и в условиях, максимально приближенных к боевым. Гранни сняла для отряда четырёхуровневый паркинг в строящемся деловом центре, надёжно закрыла его от посторонних взглядов и разрешила не стесняться. Но, несмотря на ежедневные сражения, члены отряда всё равно скучали и Гранни встретили с энтузиазмом: – Привет! – Мы соскучились! – Ты обещала веселье! – А мы сидим взаперти. – Я стал чемпионом отряда! – Не ври! – Я почти выучил русский язык! – А я решил, что меня приговорили к ссылке в Москву. Молодые, весёлые, почуявшие силу и готовые на всё ребята смеялись, шутили, подначивали друг друга, но смотрели внимательно, понимая, что внезапно исчезнувшая Гранни вернулась раньше срока не просто так, а с новыми приказами. И не ошиблись. – Вам рассказывали, что происходит в Городе? – поинтересовалась девушка после того, как эмоции схлынули и ребята расселись в совещательной комнате. – В общих чертах. – Нас не пускают в Сеть. – Не то чтобы мы против, но скучно. – Мы знаем, что у Консула проблемы, в Городе беспорядки. – Но в детали нас не посвящали. – Беспорядки не сильные, можно сказать – лёгкое недоразумение, однако Консул решил устроить показательную порку. – Гранни помолчала. – То есть ваше заключение окончено… – Ура! – Отлично! – Отправляемся на охоту? – Именно. – Ура!! Их абсолютно не волновало, на кого они будут охотиться. Они просто обрадовались возможности применить полученные навыки и плевать хотели на то, что «охота» пойдёт на тех, кто выступил против Консула. Потому что не воспринимали «тех» как «своих», потому что выросли вдали и от Тайного Города, и от Москвы, и чувствовали примерно то же, что чувствовали их предки, убивавшие, насиловавшие и сжигавшие людей живьём во время вторжений в Россию, – ничего. В их представлении «чужие» не имели никаких прав. И если вампиры смотрели на жителей Города как на пищу, то весёлые и молодые члены «особого» отряда Гранни были абсолютно равнодушны и ощущали происходящее как игру. Ведь они всего лишь управляют искусственными созданиями, и то, что будут творить големы, – будут творить големы, а они… они останутся в стороне. На их совести не появится лишнего пятна. А если кто-нибудь спросит – они даже не поймут о чём: о какой совести можно говорить, когда речь идёт о чужих обитателях чужого города, а всё, что будет сделано, – будет сделано руками големов? Откуда взяться пятнам? И это отношение изумляло Гранни. Она специально набирала в отряд именно таких ребят – с атрофированным ощущением сопричастности, но сама не понимала, как можно не чувствовать чужой боли? Не понимала… Но видела, как завербованные ею девочки и мальчики убивают – с улыбкой. А потом обмениваются впечатлениями, смеются, хвастаются победами. И потому, когда кто-нибудь из них погибал, а такое случалось, Гранни не испытывала ни сожаления, ни грусти. Демонстрировала их, но внутри оставалась холодной. Потому что относилась к операторам как к бездушным куклам. Которыми они и являлись. – Что нужно делать? – Если кратко: навести порядок. – Служить полицейскими? – Давать по шее хулиганам. – Это мы умеем! – Не сомневаюсь! – Гранни рассмеялась. – Но прежде я должна вам рассказать, кто здесь хулиганы и как с ними нужно обходиться… чтобы не наломать дров. – Чтобы что? – Извини, это русское выражение, означающее… что-то вроде не переусердствовать. – Что? И тут Гранни поймала себя на мысли, что в последнее время слишком много говорит на русском. Так много, что, кажется, стала не просто думать на нём, но думать как русские. «Или они слишком молоды и не понимают выражений, которые… Нет, это слишком русские выражения». – В общем, чтобы не наделать ошибок. – На улицах беспорядки? – Не серьёзные, но неприятные. – Разве в этом случае полиция не имеет права на любые действия? – Жерар был французом и помнил, с какой жестокостью разгоняли протесты «жёлтых жилетов». Не они, конечно, обыкновенные полицейские, но за их «работой» Жерар наблюдал внимательно. – Мы можем навести порядок в любом городе!