Но, несмотря на всеобщее внимание и растущую славу, в тот день у Курта были другие неотложные дела. У него закончились носки. Они с Кэрри Монтгомери прошли от театра до «Бон-Марше». В универмаге Курт выбрал несколько пар нижнего белья (теперь это были семейные трусы) и носки (белые). Когда он принес свои покупки к прилавку, разыгралась сцена, достойная пьесы Сэмюэля Беккета. «Курт начал снимать ботинки и носки, чтобы достать оставшиеся деньги, – вспоминала Кэрри. – У него в ботинке были смятые купюры. Он буквально вываливает свой ботинок на прилавок в «Бон», и продавец смотрит на него, как на сумасшедшего. Таким вот раздражающим, старым, грубым способом он начинает разворачивать эти купюры. Ему потребовалась целая вечность, чтобы их пересчитать. Пришлось залезть в другой карман, чтобы найти еще. На прилавке рядом с его деньгами лежала большая куча ворса. Продавец в костюме смотрел на Курта, как на бездомного». Несмотря на свою золотую пластинку, Курт все еще был бездомным – жил в отелях или с друзьями, такими как Кэрри, когда группа не гастролировала. Это вечернее шоу было для Курта как в тумане: съемочная группа, внимание прессы, радиореклама, его семья и друзья за кулисами, и казалось, что, куда бы он ни повернулся, кто-то постоянно о чем-то его просил. Курт сам усложнил ситуацию: он пригласил Bikini Kill открыть шоу, так что Тоби была рядом, плюс он убедил Йена Диксона и Никки МакКлюр выступить в качестве танцоров гоу-гоу в костюмах на все тело – его имя было «Девочка», а ее – «Мальчик». Когда операторы постоянно отталкивали танцоров Курта с дороги, он был расстроен, и это отразилось на его выступлении. «Эти ребята уже богаты и знамениты, но они все еще представляют собой чистую квинтэссенцию того, что значит быть неудовлетворенным жизнью», – говорилось в Rocket. «Он был похож на старика, – заметила Лорд. – Ему было всего 24 года, но усталость ощущалась в нем гораздо сильнее, чем должна была в его годы». После шоу Курт выглядел потрясенным. «Он напомнил мне кота в клетке», – заметил фотограф Даррел Уэстморленд. Когда Уэстморленд захотел сделать фото Курта с его сестрой Ким, в момент щелчка затвора Курт дернул ее за волосы. «Он был очень зол и вел себя как придурок», – вспоминала Ким. Но самые странные моменты дня были зарезервированы – как в магазине Beehive – для пары призраков, от которых Курт не мог убежать. Позже вечером он тусовался с Тоби, и в конце концов она уснула на полу его гостиничного номера. Она была не единственной в его комнате. Как всегда, там находилось полдюжины друзей, которым нужно было где-то переночевать. И не было никакой иронии в том, что Тоби спала на полу его комнаты в тот день, когда было продано полмиллиона копий альбома, который якобы был о том, что она его не любит. А после выступления Курт столкнулся с еще одним знакомым лицом из гавани. Там, у служебного входа, покуривая вместе с Мэттом Лукином, стоял Стив Шиллингер, когда-то один из самых близких друзей Курта и член семьи, которая приютила его, когда он спал в картонной коробке. Шиллингер произнес слова, которые теперь были мучительно очевидны для Курта, как бы он ни старался отрицать их: «Теперь ты очень знаменит, Кобейн. Тебя показывают по телевизору примерно каждые три часа». «Я на самом деле не заметил этого», – сказал Курт, делая паузу на мгновение, чтобы найти классическую реплику Цеплялы, которая обезвредила бы это состояние славы, как будто словами можно было остановить что-то, что теперь было неудержимо. «Я не знаю об этом, – ответил Курт юношеским голосом. – В машине, в которой я живу, нет телевизора». Глава 16 Чисти зубы Сиэтл, Вашингтон Октябрь 1991 – январь 1992 Пожалуйста, не забывай есть овощи или чистить зубы. – Из письма мамы Курта Aberdeen Daily World Настоящее ухаживание Курта за Кортни началось в ноябре 1991 года, когда Nirvana начала еще одно турне по Европе, а Hole последовали за ними через две недели, играя на многих из тех же самых площадок. Влюбленные каждый вечер разговаривали по телефону, посылали факсы или оставляли загадочные сообщения на стенах гримерных. Их личная шутка заключалась в том, что когда Курт звонил ей, то притворялся фанк-рокером Ленни Кравицем. Когда звонила Кортни, она завляла, что она – бывшая жена Кравица, актриса из «Шоу Косби» (Cosby Show) Лиза Боне. Это привело к большой путанице для ночных администраторов отелей, которые могли бы немедленно подсунуть определенный факс под дверь номера, в котором, как они прекрасно знали, Ленни Кравиц не останавливался. «Именно тогда мы начали по-настоящему влюбляться – по телефону, – сказал Курт Майклу Азерраду. – Мы звонили друг другу почти каждый вечер и посылали факсы через день. Я наговорил по телефону на 3000 долларов». И все же, пока развивалась эта любовная интрижка по факсу, у Курта оставались незаконченные дела, улаживать которые ему всегда плохо удавалось. После того, как Nirvana закончила свое первое британское шоу в Бристоле, он был поражен, обнаружив за кулисами Мэри Лу Лорд. Она прилетела, чтобы удивить его, и сделала это с апломбом[152]. С этого момента она поняла, что что-то не так: он стал другим, и дело было не только в степени его известности, хотя это тоже резко отличалось от того, что было всего месяц назад. За месяц до этого, в Бостоне, Курт мог спокойно гулять. А теперь каждую минуту кто-то дергал его за рукав. В какой-то момент представитель звукозаписывающей компании поймал Курта, чтобы объявить: «Мы продали 50 000 копий на этой неделе». Для Соединенного Королевства это была замечательная статистика, но Курт ответил озадаченным взглядом: должен ли он что-то с этим сделать? На следующий день Лорд спросила: «Ты встретил кого-то еще?» «Я просто устал», – солгал Курт. Она списала это на его желудок, на который Курт так славно жаловался, утверждая, что он болит сильнее, чем когда-либо. В тот вечер, в три часа ночи, в его комнате зазвонил телефон: звонила Кортни, но Курт так и не сказал об этом. Один диджей сказал Кортни, что «девушкой» Курта является Мэри Лу Лорд. «Девушка Курта? – крикнула Кортни в ответ, чуть не плача. – Я – девушка Курта». Первое, что сказала Кортни по телефону, это: «Кто такая Мэри Лу Лорд и почему люди говорят, что она твоя девушка?» Голос Кортни вился вокруг имени Лорд, как будто это был особо опасный паразит. Курт старался отрицать, что у него были отношения с Мэри Лу, не упоминая ее имени напрямую, поскольку в момент этого разговора она была в четырех футах от него. Лав недвусмысленно сказала Курту, что если она еще когда-нибудь услышит о какой-то Мэри Лу Лорд, то между ними все будет кончено. На следующее утро Курт холодно осведомился у Лорд, как она доберется до Лондона. Лорд поняла, что, задавая этот вопрос, он как бы объявляет, что между ними больше не будет ничего. Днем позже Лорд смотрела телевизионную программу под названием The Word, в которой было отлично разрекламированное выступление Nirvana. Прежде чем сыграть сокращенную 90-секундную версию Teen Spirit, Курт схватил микрофон и сухим монотонным голосом, который звучал так, словно он заказывал обед, произнес: «Я просто хочу, чтобы все в этом зале знали, что Кортни Лав из поп-группы Hole – лучшая трахальщица в мире». Он прекрасно знал, что его слова выходили далеко за пределы зала. Многомиллионная аудитория британского телевидения ахнула, а громче всех – Мэри Лу Лорд, которая была вне себя. Курт уже был предметом широкого освещения в средствах массовой информации в Великобритании, но это декларативное заявление привлекло к нему больше внимания, чем все, что он произнес за всю историю своей карьеры. С тех пор, как Джон Леннон утверждал, что Beatles популярнее, чем Иисус Христос, ни одна рок-звезда так не возмущала британскую общественность. Курт вовсе не собирался опозорить себя. Он просто выбрал это телевизионное шоу, чтобы сказать Лорд, что все кончено, и поклясться в своей любви к Кортни. Его обзор сексуальных способностей Лав достиг того, чего он, безусловно, не собирался делать. Это переместило его с первой полосы музыкальных еженедельников на первую полосу ежедневных таблоидов. В сочетании с феноменальными продажами Nevermind то, что он говорил, теперь превращалось в новость. Он одновременно и принимал такой поворот событий, и проклинал его, в зависимости от того, шло ли это ему на пользу. Три недели спустя, 28 ноября, в день, когда продажи Nevermind достигли миллиона копий в США, группа появилась на другом высокорейтинговом британском телешоу, Top of the Pops. Продюсеры настояли на том, чтобы Nirvana сыграла Teen Spirit, и программа требовала, чтобы исполнители пели живой вокал под бэк-трек – просто шаг вперед от фонограммы. Курт вместе с Новоселичем и Гролом вынашивал план, как превратить их выступление в посмешище. Пока звучал бэк-трек, Курт пел в замедленной, почти вегасской лаунж-манере. Курт позже утверждал, что пытался звучать, как Моррисси[153]. Продюсеры были в ярости, но Nirvana избежала обрушения на себя их гнева, быстро отправившись на концерт в Шеффилд. Когда они уезжали, Курт впервые за весь день улыбнулся. «Он был очень рад, – заметил Алекс МакЛеод. – Без сомнений, они были самым значительным событием, происходящим в музыке. И Курт этим пользовался. Он знал, что у него есть сила». Если дерзость была эпизодическим пороком Курта, то вокруг Кортни она вращалась ежедневно. В этом была небольшая доля его обожания к ней. Она входила в большинство общественных мест со всей грацией росомахи, брошенной в курятник, и в то же время умела быть остроумной и забавной. Даже те члены команды и организации Nirvana, кому она не нравилась, а таких было немало, находили ее забавной. По натуре Курт был вуайеристом[154] и ничего так не любил, как создавать суматоху, а затем сидеть и смотреть, как она разворачивается. Но когда Кортни находилась в комнате, особенно за кулисами, люди просто не могли отвести от нее взгляда, в том числе и Курт. Мало кто был настолько глуп, чтобы втянуть Кортни в словесную игру, а те, кто это все-таки делал, понимал, что она может саркастически высмеять даже самого остроумного противника. Курту нравилось быть плохим мальчиком, и поэтому он нуждался в плохой девочке. Он знал, что в лучшем случае Кортни будет всего лишь темным персонажем, и любил ее за это еще больше. «Он выпускал часть своей агрессии через нее, – объясняла Кэролайн Рю, барабанщица Hole. – Ему это нравилось, опосредованно, потому что ему не хватало смелости сделать это самому. Курт хотел, чтобы она была его рупором. Он был пассивно-агрессивным». Лав, со своей стороны, была просто агрессивной, из-за чего получила много безжалостной критики в мире панк-рока, в котором, несмотря на заявления о равенстве, все еще доминировали мужчины и определяли роли для того, как должны были вести себя даже свободные женщины. Когда Кортни связалась с Куртом, пресса обвинила ее в том, что она прицепилась к восходящей звезде. И хотя это обвинение было по существу верным, сплетники не заметили того факта, что ранние рецензии Hole были такими же яркими, как и у Nirvana. Курт был более знаменит, чем Кортни, в ноябре 1991 года, и друзья предупреждали ее не связываться с ним из-за вероятности того, что карьера Курта затмит ее собственную. Но, будучи уверенной в себе, она не считала это возможным и обижалась, когда выдвигались подобные предположения. Сказать по правде, они оба были честолюбивы, что стало частью их притяжения друг к другу. Их история любви была довольно необычной, но в некоторых местах она касалась традиционных чувств. Некоторые из факсов, которые они посылали, имели категорию «только для взрослых», но другие были прямо как из дешевого романа: как авторы они пытались завоевать сердце друг друга. Один из факсов Кортни от начала ноября гласил: «Я хочу быть где-то над тобой с конфетами всего мира в руках. Ты пахнешь вафлями и молоком… Я люблю тебя и скучаю по твоему телу, по твоим двадцатиминутным поцелуям». Обе стороны в этом союзе были самоуничижительны до такой степени, что это походило на стендап-комедию. Близкие родственники рассказывали истории об их извращенном чувстве юмора, которое публика редко лицезрела. Той осенью Кортни написала список «самых раздражающих черт» Курта, и ее догадки были одновременно и злыми, и кокетливыми: «1. Строит из себя милашку перед журналистами, и они все время на это клюют. 2. Строит из себя беспомощного симпатичного панк-героя перед подростками-фанатами, которые уже и так думают, что он Бог, и уже не нуждаются в убеждении. 3. Убеждает весь мир, что он скромный, застенчивый и кроткий, хотя на самом деле он скрытый самовлюбленный болтун, поэтому я все равно люблю его, но об этом знаю только я. 4. Он – Рыбы и объект моих сильных желаний и антипатий». Она закончила очередной факс обещанием покупать ему цветы каждый день, когда разбогатеет. Многие из факсов Кортни содержали строки, которые спустя годы появятся в ее самых известных песнях. «Я – расчлененная кукла, плохая кожа, кукольные сердца, в ней ножи до конца моих дней, вынь мое маленькое сердце, впитай его своей левой рукой и позвони мне сегодня вечером», – написала она по факсу 8 ноября. Другие послания были простыми и милыми. Однажды вечером она написала: «Пожалуйста, расчешись сегодня вечером и помни, что я люблю тебя». Курт посылал ей книги – «Портрет Дориана Грея» Оскара Уайльда и «Грозовой перевал» Эмили Бронте, а также факсы, которые были не менее романтичны, хотя из-за присущей странности многое из того, что он писал, было просто нелепым. Курт часто зацикливался на своих любимых темах: выделения человеческого организма, «траханье в зад», роды, младенцы и наркотики. Он упивался возможностью того, что их бестактность может стать достоянием таблоидов. Один факс, который Курт отправил в середине ноября, говорил об этом с бóльшей долей правды. Она начиналась с имени Кортни внутри сердца и гласила: О, вонючая кровавая сперма. Я слишком часто галлюцинирую. Мне нужен кислород. Хвала Сатане, мы нашли щедрого на рецепты врача, который желает выдавать их по требованию всякий раз, когда его держатель не может отовариться на улице. Я думаю, что у меня что-то вроде липкого грибка, кожное заболевание, потому что я постоянно отрубаюсь в предрассветные часы, покрытый кровью маленького мальчика и одетый в ту же самую потную одежду, которую я не снимал после концерта прошлым вечером. Маленький Оливер, индийский мальчик, которого я купил на прошлой неделе, становится довольно профессиональной медсестрой, разве что иглы, которые он использует, такие большие, что из-за них мои руки раздуваются, как мячи для гольфа. Я имею в виду бильярдные шары. Также он гораздо лучше сосет мой шланг теперь, когда я выбил ему зубы. Гвидо завтра пошлет рыбу тому администратору в отеле. Я надеюсь, что она хорошо плавает. Я люблю тебя. Я скучаю по тебе. P.S. Я убедил Ленни Кравица, что это его ребенок, и он хочет заплатить за аборт. Люби меня. Вместо подписи Курт нарисовал рыбу. Конечно, у него не было индийского мальчика-раба для любовных утех и не было никакой ноябрьской беременности. Однако зависимость, о которой говорил Курт, была реальной, и он нашел британского врача, который прописал ему фармацевтический морфин. Кортни была настолько увлечена, что в конце ноября, не видевшись с Куртом две недели, она неожиданно отменила концерт и улетела в Амстердам. Там они купили наркотики и провели день, ловя кайф и лениво занимаясь сексом. Кортни принимала наркотики не только потому, что любила Курта. У нее были свои демоны, от которых стоило убегать, но она редко принимала наркотики, когда его не было рядом. Рядом с Куртом она стирала все границы, поскольку прекрасно понимала, что быть с ним в интимных отношениях означает жить в пропитанном опиатами мире эскапизма. Кортни выбрала Курта и одновременно с этим выбрала наркотики. После Амстердама и короткой остановки в Лондоне она вернулась в тур с Hole, а Nirvana продолжила свои британские концерты. Со времен группы Sex Pistols ни одна группа не привлекала к себе так много внимания. Каждое шоу содержало что-то достойное внимания прессы или, по крайней мере, что-то такое, из-за чего они попадали в газеты. В Эдинбурге они сыграли акустическое шоу в пользу детской больницы. В Ньюкасле Курт объявил со сцены: «Я – гомосексуал, я наркоман, и я трахаю вислобрюхих свиней», еще один классический кобейнизм, хотя только одно из его трех утверждений было правдой. К тому времени, когда тур снова достиг Лондона, Курт был недееспособен из-за боли в животе и решил отменить шесть концертов в Скандинавии. Учитывая состояние его здоровья и растущую зависимость, это было мудрым решением. Пока Курт был в Европе, его мать написала письмо в Aberdeen Daily World. Это было первое упоминание о Курте в газете его родного города с тех пор, как его команда Малой лиги выиграла чемпионат Лесной лиги в тот год, когда его родители развелись. Письмо красовалось под заголовком «УСПЕХ МЕСТНОГО “БРЕНЧАЛЫ”, ГОВОРИТ МАМА»: В некотором смысле это письмо адресовано всем вам, родители, чьи дети стучат или бренчат на барабанах или гитарах у вас в гаражах или на чердаках. Следите за тем, что вы говорите, потому что вам, возможно, придется взять обратно каждое из этих наставлений обеспокоенного родителя. Таких, как: «Займись делом»; «Твоя музыка хороша, но шансы на успех практически равны нулю»; «Продолжай учиться, и потом, если ты все еще будешь хотеть играть в группе, ты сможешь это сделать, и если это не сработает, тебе будет на что опереться». Эти слова не кажутся вам знакомыми? В общем, мне только что позвонил мой сын, Курт Кобейн, который поет и играет на гитаре в группе Nirvana. Сейчас они гастролируют по Европе. Их первый альбом с Gefef n Records только что стал платиновым (более миллиона продаж). Они занимают 4-е место в списке 200 лучших альбомов Billboard. Да, я знаю, что шансы на успех для многих все еще ничтожны, но у двоих мальчиков, которые никогда не отступали от своей цели, у Курта и Криста Новоселича, есть повод улыбнуться. Бесчисленное количество часов репетиций окупились. Курт, если ты случайно это читаешь, то знай, мы очень гордимся тобой, и ты действительно один из самых славных сыновей, которые могут быть у матери. Пожалуйста, не забывай есть овощи или чистить зубы и попроси свою горничную застелить твою постель. – Венди О’Коннор, Абердин Курт не читал Aberdeen Daily World, редко ел овощи, а к декабрю 1991 года его наркотическая зависимость была настолько сильна, что обычно он приклеивал записку к двери своего номера, предупреждая горничных, чтобы те не входили. Если они все-таки входили, то часто находили его в отключке. Также, как ни странно, Курт не чистил зубы – одна из причин, по которой у него была инфекция десен во время съемок обложки альбома Nevermind. «Курт терпеть не мог чистить зубы, – сказала Кэрри Монтгомери. – И все же его зубы никогда не выглядели отвратительными, и у него никогда не было неприятного запаха изо рта». Кэрри вспоминала, как Курт говорил ей, что поедание яблок работает так же, как и чистка зубов. 21 декабря Курт, Кэрри и группа друзей планировали поездку в Портленд на концерт Pixies. Курт взял напрокат «Понтиак Гранд Ам» (Pontiac Grand Am) для этой долгой поездки, опасаясь, что его «Валиант» не выдержит такого расстояния. Он редко ездил на «Валианте» и проехал на нем всего три тысячи миль в первый год, когда стал его владельцем. Вместо этого Курт использовал его как передвижной гостиничный номер, иногда спал на заднем сиденье и складывал все свои вещи в багажник. Его друзья встретили Курта в Абердине, куда он отправился поесть тушеного мяса, приготовленного мамой. После последнего визита Курта в Абердин обстановка в доме на Ферст-стрит резко изменилась: впервые с раннего детства к нему относились как к самому важному человеку в жизни Венди. Даже Курта поразила степень лицемерия, особенно когда он увидел, как его отчим, Пэт О’Коннор, подлизывается к нему: это было похоже на плохой эпизод из «Дела семейные»[155], где Митхэду[156] отдают любимое раскладное кресло Арчи. Когда приехали друзья Курта, они пробыли там достаточно долго, чтобы Курт успел подарить своей шестилетней единокровной сестре Брианне, которую обожал, кое-какие художественные принадлежности, прежде чем поспешно уехать. На следующий день Кортни приехала в Сиэтл, а Кэрри выступала в качестве амортизатора, когда Кортни отправилась навестить семью Курта. Они впервые встретились в ресторане Maximilien’s, прекрасном французском ресторане на Пайк-плейс-маркет, чтобы выработать стратегию, как справиться с этим важным первым знакомством. Когда Кортни вышла в туалет, Курт спросил Кэрри, что она думает о его новой возлюбленной. «Вы, ребята, как стихийное бедствие», – ответила она. Кэрри была одной из немногих подруг Курта, так что у нее был исключительный взгляд на их союз. «Мне нравилось находиться рядом с ними, это было необычно, словно наблюдать за автокатастрофой», – заметила она. Когда Кортни вернулась, другой посетитель спросил: «Вы, ребята, Сид и Нэнси?» Курт и Кэрри переглянулись, понимая, что Кортни вот-вот взорвется. Лав встала и закричала: «Альбом моего мужа занимает первое место по всей стране, и у него больше денег, чем у любого из вас!» Он, конечно, не был ее мужем, и альбом не был номером один – на той неделе он был на шестом месте, – но ее точка зрения была ясна. Прибежал официант, и саркастичный клиент скрылся. Несмотря на эту вспышку гнева, отчасти из-за нее, Кэрри нашла Кортни яркой и забавной и считала, что они довольно милая пара. Поездка в Абердин прошла хорошо, Венди понравилась Кортни, и мать сказала Курту, что она ему подходит. «Они были как клоны, приклеенные друг к другу, – позже рассказывала Венди автору Тиму Аппело. – Возможно, Курт был единственным человеком, который любил ее полностью и безоговорочно». Неделю спустя Курт и другие члены Nirvana вместе с Кортни отправились обратно в дорогу. Они играли на своих самых больших аренах на тот момент – в залах вместимостью 20 000 мест, – но, поскольку тур был запланирован до того, как альбом стал таким популярным, у них было место в середине программы, рассчитанной на три группы. На разогреве выступали Pearl Jam, которые были восходящими звездами, в то время как Red Hot Chili Peppers выступали в качестве хедлайнеров. Перед концертом 27 декабря на арене Los Angeles Sports Курт провел интервью с журналистом журнала BAM[157] Джерри Мак-Калли. Статья МакКалли стала сенсацией хотя бы потому, что его описание Курта соответствовало слухам о наркотиках, которые потихоньку начали распространяться. МакКалли писал, что Курт «иногда клевал носом прямо на середине фразы». В статье нигде не упоминался наркотик, но описание Курта и его «суженных зрачков, впалых щек и покрытой рубцами желтоватой кожи» было весьма впечатляющим. По его словам, Курт выглядел «скорее на 40, чем на 24 года». Курт на удивление здраво рассуждал о своей карьере, когда «не клевал носом». «Я хотел как минимум продать достаточно пластинок, чтобы иметь возможность есть макароны с сыром и чтобы мне не нужно было работать», – заявил он. Курт упомянул Абердин. Он редко давал интервью, не обсудив свой город, как будто это была возлюбленная, которую он не взял с собой. Тогда Курт заявил: «Девяносто девять процентов людей там понятия не имели, что такое музыка или искусство». Он утверждал, что не стал лесорубом только потому, что «был совсем маленьким пареньком». Хотя ему не удалось вставить в свой рассказ фразу «панк-рок – это свобода», Курт утверждал: «Для меня повзрослеть… это сачкануть… Надеюсь, я умру прежде, чем превращусь в Пита Таунcенда[158]». Он обыграл строчку Таунсенда из альбома My Generation: «Я надеюсь, что умру прежде, чем состарюсь», и, возможно, в ответ на это он открыл шоу песней группы The Who – Baba O’Riley. Какой бы шокирующей ни была внешность Курта, его заявление о планах на будущее было настоящим сюрпризом: «Я женюсь, и это полное откровение. Я имею в виду эмоциональное откровение. Никогда в жизни я не чувствовал себя таким уверенным и счастливым. Как будто у меня больше нет никаких комплексов. Как будто я лишился чувства настоящей неуверенности. Я думаю, что женитьба имеет много общего с безопасностью и сохранением ясности ума. Я и моя будущая жена – личности настолько непостоянные, что я думаю, если бы мы поссорились, то просто разошлись бы. Женитьба – это дополнительная мера безопасности». Он закончил интервью еще одним прогнозом: «Есть много вещей, которые я хотел бы сделать, когда стану старше. По крайней мере, просто иметь семью, которая бы меня устраивала». Курт и Кортни решили пожениться в декабре, лежа в постели в лондонском отеле. До разговора с МакКалли Курт не делал официального заявления, но все остальные участники группы уже знали об этом. Дата свадьбы еще не была назначена и, несмотря на помолвку, дела Nirvana не могли быть отложены ни по каким причинам. Nirvana закончила 1991 год новогодним шоу в Сан-Франциско в Cow Palace. Pearl Jam открыли вечер песней Smells Like Teen Spirit, и Эдди Веддер пошутил: «Запомните, мы играли ее первыми». Эта шутка была признанием того, что все присутствующие и так знали: в начале 1992 года Nirvana была самой популярной группой в мире, а Teen Spirit – самой влиятельной песней. Киану Ривз был на концерте и даже попытался подружиться с Куртом, но тот отверг его попытки. Позже в тот же вечер Курт и Кортни были так измучены другими постояльцами, что повесили на дверь табличку: «Пожалуйста, никаких знаменитостей. Мы трахаемся». К тому времени, когда группа прибыла в Салем, штат Орегон, на последний концерт тура, Nevermind был сертифицирован продажей двух миллионов экземпляров и продавался все быстрее и быстрее. Куда бы Курт ни повернулся, кто-то о чем-то постоянно его просил: об одобрении сделки, об интервью, об автографе. За кулисами Курт на мгновение встретился взглядом с Джереми Уилсоном, солистом Dharma Bums – портлендской группы, которой Курт восхищался. Уилсон помахал Курту рукой, не желая отвлекать его от женщины, пытающейся убедить его сняться в рекламе гитарных струн. Когда Уилсон уходил, Курт закричал: «Джереми!» – и бросился в объятия Уилсона. Курт не сказал ни слова, он просто покоился в медвежьих объятиях Уилсона, а Джереми повторял: «Все будет хорошо». Курт не рыдал, но, похоже, был близок к этому. «Это было не просто короткое объятие, – вспоминал Уилсон. – Оно длилось целых 30 секунд». В конце концов сопровождающий схватил Курта и потащил на другую встречу. После двух дней отдыха в Сиэтле казалось, что настроение Курта улучшилось. В понедельник 6 января 1992 года суперфанат Роб Кадер ехал на велосипеде по Пайн-стрит, когда вдруг услышал, как кто-то выкрикнул его имя. Это был Курт, гулявший с Кортни. Кадер поздравил Курта с успехом альбома и с новостью о выступлении Nirvana в эфире Saturday Night Live. Но как только Кадер произнес эти слова, он понял, что совершил ошибку. Теплое настроение Курта испортилось. Два года назад, когда Кадер поздравил Курта с тем, что на шоу Community World Theatre пришло двадцать человек – в два раза больше, чем на их предыдущий концерт, – Курт встретил эту новость сияющей улыбкой. К началу 1992 года он меньше всего хотел слышать о том, насколько он популярен. На следующей неделе слава Курта значительно возросла, когда группа вылетела в Нью-Йорк, чтобы стать музыкальными гостями на Saturday Night Live. Во время репетиции в четверг, когда они прогоняли некоторые из своих ранних песен, настроение Курта казалось приподнятым. Тем не менее все знали, что на шоу им придется играть Teen Spirit, независимо от того, насколько Курт устал от этого хита. Он заплатил за то, чтобы его мать и Кэрри Монтгомери полетели с ним в Нью-Йорк. Когда остальная часть команды Nirvana впервые встретилась с Венди, он снова был вне себя. «Все постоянно говорили: “Ух ты, Курт, твоя мама горячая штучка”», – вспоминала Кэрри. Это было последнее, что Курт хотел слышать. Это было даже более неприятно, чем слышать о том, какой он знаменитый. Пока Курт репетировал, Кортни, Кэрри и Венди отправились на шопинг. Позже Курт пошел за наркотиками, которые в Нью-Йорке было так же легко найти, как и платья. В Алфабет-Сити[159] Курт был потрясен, обнаружив очереди клиентов, ожидающих «нужного человека», совсем как в песне Velvet Underground. Теперь он был влюблен в ритуал употребления и его затягивало в грязную преисподнюю, куда привел его наркотик. Курт становился ненасытным. В ту пятницу, когда в полдень Венди постучала в дверь номера своего сына, он открыл ей дверь в нижнем белье и выглядел ужасно. Кортни все еще лежала под одеялом. Повсюду были подносы с едой, и после всего двух дней нахождения в номере пол был полностью покрыт мусором. «Курт, почему бы тебе не позвать сюда горничную?» – спросила Венди. «Он не может, – ответила Кортни. – Они крадут его нижнее белье». Неделя ознаменовала поворотный момент в отношениях Курта с группой и командой. До этого момента все знали, что Курт не в себе, и Кортни обычно была козлом отпущения за все более мрачное отношение Курта. Но по обстановке в Нью-Йорке было ясно, что именно Курт держал курс на саморазрушение и что у него были все признаки активного наркомана. Хотя все вокруг знали, что Курт злоупотребляет наркотиками, никто не знал, что с этим делать. Было достаточно трудно убедить Курта сделать саундчек или причесаться, не говоря уже о том, чтобы заставить его прислушаться к советам относительно его личных дел. Курт и Кортни переехали в другой отель, подальше от остальной свиты. Они жили всего в нескольких кварталах, но это послужило метафорой растущего раскола внутри группы. «К тому времени, – вспоминала Кэрри, – в стане Nirvana уже существовало разделение на “хороших” и “плохих”. Курт, Кортни и я были плохими. У нас было такое чувство, что нам не рады, и оно стало еще более негативным». Менеджеры Nirvana тоже не знали, что делать. «Это были очень темные времена, – сказал Дэнни Голдберг. – Впервые я узнал, что у Курта проблемы с наркотиками». В то же время Gold Mountain работали над привлечением внимания к выступлению группы на Saturday Night Life, и его менеджеры лично молились, чтобы проблема Курта с наркотиками не опозорила их или не помешала их растущему финансовому успеху. «Я просто надеялся, что ситуация не выйдет из-под контроля публично», – вспоминал Голдберг. А затем, как будто все и так было недостаточно бурно, пришло известие, что в следующем номере журнала Billboard Nevermind займет место № 1, вытеснив Dangerous Майкла Джексона. Несмотря на то что Nevermind топтался на 6-м месте весь декабрь, он, основываясь на продажах 373 520 копий через неделю после Рождества, подпрыгнул к самой вершине. Многие из этих покупок были сделаны необычным образом, по словам Боба Циммермана из Tower Records: «Мы видели невероятное количество ребят, возвращающих диски, которые родители подарили им на Рождество, и покупающих Nevermind в обмен или на деньги, которые они получили в качестве подарка». Nevermind, вероятно, была первой пластинкой, которая когда-либо попадет на 1-ю строку благодаря таким обменам. В ту пятницу Курт и Кортни дали интервью для журнала для подростков Sassy. Курт отклонил запросы New York Times и Rolling Stone, однако согласился на эту статью, потому что считал журнал глупым. После интервью они помчались на съемки на MTV. Но Курт плохо себя чувствовал, и то, что должно было быть часовым шоу, закончилось уже через 35 минут. Курт спросил Эми Финнерти: «Ты можешь вытащить меня отсюда?» Он хотел посетить Музей современного искусства. Его настроение значительно улучшилось, как только он оказался внутри музея. Тогда Курт впервые посетил крупный музей. Финнерти с трудом успевала за Куртом, перебегавшим из одного крыла в другое. Он остановился, когда к нему подошел афроамериканский фанат и попросил автограф. «Эй, чувак, мне нравится твоя пластинка», – сказал парень. В тот день Курта сто раз просили дать автограф, но это был единственный раз, когда он ответил улыбкой. Курт сказал Финнерти: «Ни один чернокожий никогда раньше не говорил, что им нравится моя пластинка». После музея Курт вернулся на NBC, на очередную репетицию Saturday Night Life. На этот раз продюсеры шоу хотели, чтобы группа исполняла только те песни, которые они собирались исполнять в эфире, поэтому Nirvana сыграла Teen Spirit и Territorial Pissings. Выбор второй песни не понравился каналу, и начались дебаты. А Курт решил, что на сегодня с него хватит, и уехал. В субботу, в день выхода телевизионного шоу, у группы была запланирована фотосессия в студии Майкла Лавина. Курт приехал, но был так обдолбан, что все время засыпал, даже стоя. Он жаловался, что плохо себя чувствует. «Он был в таком угаре, – вспоминал Лавин, – что не мог даже держать глаза открытыми». К началу января Курт настолько серьезно пристрастился к наркотикам, что нормальная доза уже не вызывала у него эйфории: как и все наркоманы, он нуждался в увеличении ежедневной дозы просто для того, чтобы остановить симптомы абстиненции. Но нью-йоркский наркотик был мощным, и Курт употреблял его больше, чем следовало, пытаясь достичь эйфории. В ту субботу утром он решил уколоться, чтобы быть в рабочем состоянии к началу Saturday Night Life. В попытке правильно урегулировать дозу – что в принципе невозможно, опустошая один пакет наркотиков за другим – он принял слишком много и к вечеру впал в ступор. К тому времени, когда группа подъехала к NBC, Курта уже тошнило у входа в студию. Он провел несколько часов перед шоу, лежа на диване, игнорируя ведущего Роба Морроу и отказавшись дать автограф дочери президента NBC. Был единственный радостный момент, когда он поговорил по телефону со Странным Элом Янковичем и согласился на пародию на Teen Spirit. К началу шоу он снова был трезв и несчастен. Перед их первым номером, когда Морроу представил группу, в студии воцарилась заметная тишина. Вид у Курта был ужасный: бледное лицо, волосы цвета малинового варенья из-за неудачной покраски, и казалось, будто его вот-вот стошнит. Но, как это случалось много раз в его жизни, когда Курт был приперт к стене, он ответил замечательным выступлением. Когда Курт начал играть первое гитарное соло Teen Spirit, руководитель группы Saturday Night Life Дж. Э. Смит повернулся к звукорежиссеру Nirvana Крейгу Монтгомери и сказал: «Господи, этот парень определенно умеет играть».