Едва я открыла глаза, из окна на меня устремился поток сияния. Накануне вечером я заснула на кушетке, и теперь Сэм сидел возле меня, высунув язык. Я потянулась, и мой взгляд упал на наполовину пустую бутылку с вином, стоящую на кофейном столике. Я встала и подошла к окну, за которым лежал покрытый снегом Сиэтл. Трое малышей с упоением лепили снеговика на углу улицы. Снежное Рождество. Я отправилась в кухню, отправила капсулу с неспрессо в кофемашину и стала смотреть, как кофе наливается в маленькую белую чашечку для эспрессо. Сделав первый глоток, я взглянула на розовый конверт со странным посланием внутри, полученный вчера. Нашла телефон и набрала номер брата. После третьего звонка раздался его хриплый, усталый и слегка похмельный голос. – Алло? – Флинн, это было не смешно. – Ты о чем? И который час? – И тебе веселого Рождества, – раздраженно ответила я. – Ах да, верно. И с днем рождения тебя. – В твоей постели сейчас женщина? – спросила я. – Разумеется, нет, – ответил Флинн, но я слышала женский голос на заднем плане. – Я всегда знаю, когда ты лжешь, – буркнула я. – Ладно. Я говорила об открытке, которую ты мне отправил. Это не смешно. Неужели ты думаешь, что я во все это поверю? Что я пойду в квартиру, чтобы ты смог меня познакомить с одним из твоих друзей? – Джейн, – брат сладко зевнул, – я понятия не имею, о чем ты говоришь. Я снова посмотрела на открытку. – В самом деле? Это не ты прислал открытку? – Нет, – ответил Флинн. – За все эти годы разве я хоть раз присылал тебе открытку с днем рождения? – Нет, ты этого не делал. – Что ж, с этим вопросом мы разобрались. – Он снова зевнул. – Может, заглянешь ко мне попозже? – Не-а, меня ждут у Элейн. – Что ж, раз ты отказываешься от семьи в Рождество и в твой день рождения, тогда приходи хотя бы на мою новогоднюю вечеринку, – пригласил Флинн. – Обещаешь? – Я же тебе говорила, что подумаю об этом, – улыбнулась я. – О’кей. Теперь расскажи мне, что это за история с открыткой. Я смотрела на указанный в ней адрес. Мейн-стрит. – Думаю, что это пустяки, – легко произнесла я, но на самом-то деле я думала, что дело тут серьезное. Эта открытка что-то расшевелила во мне с того самого момента, как я ее увидела. * * * Я заехала в цветочный магазин, забрала одну из последних композиций из пионов и пуансеттий, а потом отправилась на Хэмлин-стрит. Дом, стоявший неподалеку от университета Вашингтона, принадлежал еще дедушке и бабушке Элейн. После их смерти в него переехали Элейн и Мэтью, они переделали его по своему вкусу. Дом смотрел на серую воду канала Монтлейк. Штормило. Я припарковала машину, взяла с сиденья сумочку, бутылку вина, бумажный пакет с подарками для Джека и Эллы, подхватила цветочную композицию и посмотрела на дом. Старый колониальный особняк в голландском стиле был заметен внушительным слоем снега. На лужайке перед домом стоял снеговик, и я сразу представила, как Мэтью помогал детям лепить его. Я подумала, как повезло Элейн, что у нее такая жизнь, – идиллическая, словно на старинной гравюре. Она встретила меня на пороге, обняла и едва не сбила с ног. – Ты пришла! Я так рада. Я думала, что ты решишь обойтись без нас. Я улыбнулась, протянула ей вино и цветы. – У меня есть подарки для Эллы и Джека. – Дорогая, это было не обязательно, но они будут рады получить подарки от тебя! – Тетя Джейн, – пропищала Элла. Малышка обняла мои ноги, и я сразу порадовалась тому, что пришла. – У нас новые соседи, – продолжала девочка. – Идем знакомиться с ними! Я прошла следом за Элейн и Эллой через дом на кухню, где мужчина в сером свитере стоял у плиты и помешивал соус. Элейн улыбнулась. – Чарльз, это моя самая дорогая подруга, Джейн. Мэтью улыбнулся. – И она не замужем. Элейн пихнула мужа локтем в бок. – Чарльз, прости моего мужа. Он всегда пытается пристроить одиноких друзей. Мы с Чарльзом обменялись понимающими улыбками. – Рад познакомиться с вами, Джейн, – произнес он. Рядом с ним стояла маленькая девочка, но прежде чем Чарльз успел ее представить, это сделала Элла. – А это моя новая подруга – Хлоя. Она только что переехала на нашу улицу, и мы с ней будем дружить. – Замечательно, – порадовалась я и отвернулась от Чарльза. Я наблюдала, как Элейн принялась колдовать над соусом, который размешивал Чарльз, а потом попробовала смесь. – Нужно добавить еще соли, – вынесла она вердикт, и мужчина тут же передал ей солонку, которую увидел на столе. У меня перед глазами снова появился туман, и я уже не видела ни Элейн, ни Чарльза. Я отругала себя за лишний бокал вина, выпитый накануне вечером. Но когда Элейн открыла бутылку, которую я принесла с собой, и налила мне вина, я с удовольствием выпила его. – С тобой все в порядке, дорогая? – спросила Элейн. – Да, – быстро ответила я. – С глазами опять проблемы, только и всего. – Сегодня у Джейн день рождения, – объявил Мэтью Чарльзу. – С днем рождения, – вежливо поздравил он. – Один из моих лучших друзей родился в Рождество. Вы особенные люди. Он говорил, но не смотрел на меня. Его глаза не отрывались от Элейн, и я видела, что глаза моей подруги светятся так, как я не видела уже очень давно. Она прислонилась к рабочему столу и теребила свой белый фартук, на котором сохранились пятна от многочисленных блюд, приготовленных ею в прошлом. Мэтью обнял жену за талию и указал на коричневый бумажный пакет на столе в центре кухни. – Мне пришлось обойти три магазина, пока я нашел муку, которая тебе нравится, – сказал он. – Ты мой король Артур, – оценила его поступок Элейн, выгружая муку из пакета. – Мэтью знает, что из другой муки я печь не буду. Я задумалась о деталях брака. Тысячи крошечных фактов, из которых состоит жизнь с другим человеком. У людей уходит целая жизнь, чтобы разобраться в нюансах. Марка муки, или зубной пасты, или мешков для мусора (с завязками или нет), радиостанция в машине. Место на диване, на котором один из двоих чувствует себя уютнее. Мелочи любви, ее мелкий шрифт. Судя по всему, Элейн и Мэтью отлично овладели этим языком деталей. Элейн бросила взгляд на часы, висевшие на стене кухни. – Если мне удастся сейчас приготовить тесто для кекса и поставить его в печь, то в пять мы сможем попробовать это блюдо. Я уселась на барный табурет рядом с Мэтью. Элла и ее новая подружка Хлоя отправились в гостиную, и Мэтью с гордостью посмотрел на жену. – Элейн готовит знаменитый кекс с оливковым маслом ее бабушки, – объяснил он нам с Чарльзом. – Должна признать, что вкус у него специфический, – сказала Элейн, – и я не обижусь, если никто не будет его есть. Бабушка пекла этот кекс на каждое Рождество, задолго до того, как выпечка на оливковом масле вошла в моду. Она и сама в детстве получала его на каждое Рождество. Знаешь, какой в нем секретный ингредиент? Я покачала головой. – Цитрусы! – объявила Элейн. – Можно класть любой цитрус, но бабушка предпочитала красные апельсины-корольки. – Мне нравится этот сорт, – сказала я. – У них такой роскошный цвет. Мэтью улыбнулся Чарльзу. – А что вы думаете о корольках, сэр? Было до боли очевидно, что он пытается вовлечь нас обоих в разговор. Но если Чарльз об этом и догадывался, то виду не подавал. Он неожиданно поднял глаза на Элейн и спросил: – Твоя бабушка была родом с Сицилии? – Да, – с некоторым удивлением ответила она. – Моя бабушка тоже оттуда, – сказал Чарльз. – Я ни разу в жизни не встречал человека, который хранил бы эту традицию, за исключением моей матери.