– А теперь иди и проживай те дни, которые остались до твоего тридцатилетия, действуй в соответствии с той ответственностью, которая была на тебя возложена. И ничего не бойся. Я уверена, что ты на правильном пути, по которому я сама, к сожалению, так и не осмелилась пройти. – Спасибо, – я обняла Колетт. У самой двери я задержалась возле старой тележки для цветов. Ее изумрудно-зеленая краска местами облупилась и даже облезла, обнажая проржавевшие прутья. – Тележка принадлежала ей, – сказала Колетт. – Кому? – Парижской цветочнице Элоди, получившей свой дар на маскараде от цыгана. Я нашла эту тележку на блошином рынке в Париже. Снизу нацарапано ее имя. Я понимала, что это не просто совпадение, и тележка всегда оставалась со мной как напоминание о красоте и любви, которыми она делилась с жителями города. Вокруг Элоди видела ту же любовь, которую видим и мы с тобой. Я провела рукой по краю тележки и только тогда различила французские слова, выгравированные на ее передней части: «Amour vit en avant». – Что означают эти слова? – спросила я. Колетт улыбнулась. – «Любовь продолжает жить». * * * Холодный, но яркий и солнечный день был слишком хорош для поездки в такси, поэтому я пошла обратно на рынок пешком по Первой авеню. Проходя мимо салона Мэри, я заглянула в окно и увидела, что она подметает пол в полном одиночестве. Поэтому я заглянула к ней. – Джейн! – воскликнула она, отставляя в сторону щетку. – Вы только посмотрите на нее! – Я погладила ее живот. – Огромный, правда? – улыбнулась Мэри. – Но почему ты здесь, а не дома, в постели, надо бы ноги повыше держать. Она нахмурилась. – Честно говоря, мне дома одиноко. – Прости, – спохватилась я. – Тебе, должно быть, очень больно, что он даже не будет присутствовать при рождении ребенка. Мэри кивнула. – Моя мама тосковала по отцу, мужчине, который ее бросил, до самой своей смерти, – продолжала я. – Она не смогла никого полюбить, потому что все время смотрела в прошлое. Ты должна смотреть вперед, видеть ту жизнь, которую ты строишь, предвкушать радость, ожидающую тебя впереди. – Да, – согласилась Мэри. – Ты права, Джейн. Знаешь, что я вижу, когда смотрю вперед? – Что? – Я вижу Луку. Я улыбнулась. – Ты сказала ему об этом? Мэри покачала головой. – Нет, не сказала. В любом случае уже поздно. Он уже вернулся домой в Италию. – Никогда не бывает слишком поздно. Не забывай об этом, – я обняла подругу. * * * Я возвращалась домой по Первой авеню с необъяснимым чувством тяжести. Когда я ступила на переход, грохот и скрежет металла прервал мои размышления. Я остановилась с сильно бьющимся сердцем, повернула голову и увидела всего в двух футах впереди столкнувшиеся автомобили. Из голубого кабриолета поднимался дымок, его смятый в гармошку капот упирался в бок белого фургона «Вольво». Женщина, стоявшая рядом со мной, пронзительно закричала. – О Господи! Я немедленно звоню 911! Лысый мужчина средних лет выпрыгнул из кабины «Вольво». На нем не было ни единой царапины, хотя он явно был в ужасе от того, что видели мы все: ветровое стекло кабриолета было залито изнутри кровью. Я подбежала к передней пассажирской дверце, где на переднем сиденье лежала без сознания женщина. Мужчина за рулем, предположительно ее муж, стонал и бормотал что-то неразборчивое. Я открыла дверцу, его веки затрепетали. Он увидел меня. – Пожалуйста, помогите нам. – Помощь уже близко, – сказала я, – держитесь. – Моя жена… Что с ней? Она ранена? Из носа женщины текла кровь, и я не понимала, дышит ли она, но ему я этого не сказала. – Да, но с ней все будет в порядке. Сидите спокойно. Постарайтесь не двигаться. – Мы ссорились… Перед самой аварией. Она сказала, что уходит от меня. Я совершил ужасный поступок. Я предал ее доверие. – Нет-нет, не думайте об этом сейчас, пожалуйста, – воскликнула я. – Это мое наказание. – Ни в коем случае. – Я оглянулась через плечо, молясь, чтобы приехала «Скорая». – Она сказала, что больше меня не любит, – воскликнул мужчина. – И это правильно. После того, что я сделал, я не заслуживаю ее любви. Его жена не подавала признаков жизни. Смогут ли врачи помочь ей? Издалека раздался вой сирены, и я с облегчением выдохнула. – Помощь уже близко, потерпите еще несколько минут. Я подумала о Кэме и Джоанне, о том отчаянии, которое он испытал после аварии. Может быть, они тоже ссорились в тот момент? Неужели эти воспоминания до сих пор не ушли из его сердца? И, возможно, именно ее лицо он видит каждую ночь, когда закрывает глаза? Рядом с местом аварии остановилась «Скорая помощь». Я отошла в сторону, когда медики занялись своим делом. Я видела, как они извлекли окровавленное тело женщины из кабриолета и уложили на носилки. Мужчина, уже в шейном корсете, опустился на колени рядом с женой. – Пожалуйста, дорогая, вернись ко мне! – закричал он. – Мне так жаль! Так жаль! И в эту секунду перед моими глазами, из которых текли слезы, поднялся туман. Я постаралась не упасть и приблизилась к месту трагедии. – Сожалею, сэр, – сказал один из парамедиков. – Мы потеряли ее. – Нет, нет, нет! – Мужчину затрясло. – Нет, это невозможно. Сделайте же хоть что-нибудь! – Сожалею, сэр, – повторил парамедик, поднимаясь на ноги и отходя от носилок. – Если хотите, вы можете побыть с ней несколько минут, чтобы попрощаться. – Дана! – воскликнул мужчина. – Дана, прости меня. Дорогая, я люблю тебя. Я люблю тебя. Ты единственная женщина, которую я любил, единственная, которую я мог любить. – Он посмотрел на меня и добавил со слезами в голосе: – Я редко говорил ей об этом. Я столько раз поступал неправильно. А теперь уже слишком поздно. Дана не знала, как сильно я люблю ее. И как она могла любить меня после моего предательства? Он положил голову на грудь жены и зарыдал. – Ваша жена знала, что вы любите ее, – сказала я прерывающимся голосом. Мужчина поднял голову. – О чем вы говорите? Откуда вы знаете? Я опустилась на колени рядом с ним. – Вы просто поверьте, что она любила вас до самого конца. И она чувствовала вашу любовь, как и вы чувствуете ее любовь к вам. Всегда помните об этом, пусть это поможет вам превозмочь боль. Любовь намного больше и сильнее. И она была у вас обоих. Мужчина снова опустил голову на грудь жены, а я вернулась на тротуар, давая ему возможность сделать то, что нужно было ему сейчас больше всего, – попрощаться с женой. Я размышляла о словах Мэри о начале и конце, пока возвращалась обратно на рынок. Конец отношений с Джоанной, возможно, разбил Кэму сердце, но я молилась о том, чтобы в нем осталось место для нового начала. Со мной.