— Она не баба! — Молчу! Молчу! Просю пардону! Конечно не баба — дама сердца! — Спасибо, уже пришли, не зайдёте? Мама будет рада! — И чему обрадуется ваша почтенная матушка? Разбитой морде сына? Нет уж увольте! — Простите, так и не спросил вашего имени. Я Сиверс, Юрий Борисович Сиверс. Всегда к вашим услугам! Глава 16 Из первой жизни вспомнилось как в последние годы существования Советского Союза, с 1989 по 1991 пошёл вал разоблачений сверхсуперпуперсенсационных о «секретных протоколах» Сталина и Гитлера по «разделу Европы». Отлично помню какой гвалт стоял тогда, «демократы» чуть ли не в припадке бились, крича о коварстве и подлости проклятой сталинщины. «Коммунисты» же с пеной у рта доказывали обратное — лжа и наветы сии «Секретные протоколы», гнусные фальшивки и измышления сионистов-капиталистов, дабы развалить СССР. Как раз тогда прибалты первыми начали процедуры по выходу из Союза, детонатором послужили «величайшей геополитической катастрофы 20 века»… Сейчас же, осенью 1939, три небольшие республики медленно но верно, аки кролик удавом, «заглатывались» «Совдепией». Так кричали здешние, в Латвии осевшие белогвардейцы, нервно вырывавшие утренние газеты у мальчишек-разносчиков. Самому распоследнему рижскому пикейному жилету было ясно, после раздербанивания Польши два хищника — Германия и СССР договорились по Прибалтике и отходят Эстония, Латвия и даже Литва, Союзу Советских Социалистических Республик, а вовсе не социалистической Германии. Оттого и мрачными ходят местные власть имущие, чуйка то подсказывает, прям таки вопиет — кранты им при Советах, кранты и Сибирь. Интересно, что местный «пролетариат» если и радуется грядущему слому госустройства, то исключительно злорадствуя над чиновниками и депутатами, но меж собой рабочие тихо так переговариваются о голодной жизни в СССР и о советских агитфильмах, которые Кремль специально выпускает для одурачивания нищих колхозников. Немчура, та поголовно недовольна — получили землячества прибалтийских арийцев недвусмысленный сигнал собирать манатки и в рейх выезжать. А там не только Родина ждёт, но и вермахт! А гестапо бдит, да-с! Забавно смотреть на кучкующихся в центре Риги, кто в кафешках, кто на площадях «дойчей», «беляков» и «лабусов» оживлённо обсуждающих последние новости. Мимо проходят «красные», злорадно улыбаясь, молча, просто проходят, просто улыбаются радостно, но всё почему то знают — красные это, за Советы, ждут танки Павлова. И хотя не принимал участия Дмитрий Григорьевич в Польском походе, далеко от Прибалтики сейчас, но герой Халкин-Гола прогремел, ой как прогремел. А Жуков, кстати, отбился от нападок, даже командовал какими-то частями при делёжке Польши, точно не знаю в каком ранге, но в совместных парадах с частями вермахта комдив Г. К. Жуков вроде не был замечен. Боевые отряды «буржуинской» молодёжи дерутся с «рот-фронтовцами» в рабочих кварталах, цепляют на улицах одиноких прохожих «подозрительного» вида и требуют от совсем безответных петь гимн Республики. Ко мне такие компашки не подходили, ну так и я их не провоцировал. Хуже всех пришлось полиции, как явной, так и тайной — схватишь какого коммунара, а СССР ноту выкатит. Поэтому блюстители порядка были предельно вежливы, срывая зло на молодёжных бандах — лупцевали что буржуинов, что кибальчишей, душу отводили. Нет ничего лучше в дождливый октябрьский рижский полдень чем, сидючи за столиком ресторации (непременно у окна, дабы контраст сильнее) кофе с рижским же бальзамом употреблять. На десерт же — пирожные и разговоры за соседними столиками… — Да, господа, кто бы мог подумать, что Германия отдаст большевикам не только Литву, но и Вильно. Как же незавидна доля Уршбиса, сначала отдать Клайпедский край рейху, а теперь получить от Красной Армии Вильно и тут же сдать всю Литву Советам. — Не спешите с выводами, доктор. Кто знает, может Сталин и Гитлер заинтересованы оставить между собой «прокладку» из балтийских государств. — Глупости, профессор. Тогда бы Польша, пусть и в урезанном виде, была лучшей гарантией от общей границы двух европейских гегемонов. Но! Ржечь Посполитая исчезла! Всё! Нет Польши, не будет и Литвы, Эстонии, нашей Латвии тоже не будет! — Тише, офицеры услышат и мало никому не покажется! — Чёртовы вояки! Пьянь! Посмотрим как они защитят нас от комиссаров! Могут только пиво хлестать и водку, как последние докеры. Кстати да, младшие офицеры латвийской армии настроены весьма боевито, решительно пресекают пораженческие разговорчики, могут и в морду заехать, понимая, что ответить им штатский не может — тогда честь воинская нарушена, можно сразу стрелять на поражение и суд оправдает. Это мне повезло, что тогда, в Даугавпилсе, когда чинуш местных облаял, не было рядом офицеров кавалерийского полка, в том городке расквартированного. Могли случиться эксцессы, да-с! Зато старшее офицерство приуныло — семьи, карьера, колени больные, животы отрастили, а перспективы невесёлые. С ними сейчас начинают «работу» советские «товарищи». Типа по размещению гарнизонов РККА вопросы решают. Ну и «прокачивают» верхушку латвийской армии, стопудово, как спецслужбы РФ прокачали к 2014 украинские части в Крыму. И пока резкие и дерзкие взводные да ротные жгут нервы от обиды за державу, поглощаемую «советским удавом», господа полковники смиренно руками разводят, склоняясь перед обстоятельствами — готовы, готовы старпёры послужить СССР, пенсион то надо заработать… — А что сумеет сделать наша армия, если страну уже отдали на растерзание? Двадцать пять тысяч советских солдат в гарнизонах, согласно договора по всей Латвии! А ещё сотни тысяч готовы зайти в три дня! Что может наша крохотная армия? — Спокойно, господа. Как только Гитлер урегулирует «недоразумение» с Великобританией и Францией, обязательно займётся прибалтийским вопросом. Третий Рейх не будет безучастно взирать на военные базы Советов у своих границ. — Латвии нужен Маннергейм, а ваш разлюбезный Улманис при первом окрике Москвы стоит на задних лапах словно пудель в цирке! — Тише, доктор! Вы кричите на весь зал. Читаю свежую прессу, не прекращая «сканировать» разговоры рижских «экспертов», в общем-то здравые и с полным понимаем происходящего, и про секретные соглашения Берлина и Кремля знают и на Англию-Францию не надеются, и про финнов говорят, что те тянут до зимы, хотя Сталин и зимой разбомбит Хельсинки хлеще Герники, а линия Маннергейма, это здорово, но даст лишь отсрочку и возможность эвакуировать население вглубь страны, а потом и в Швецию. Наивность же латвийской элиты в том, что надеются — уж меня то минует чаша сия, как-нибудь да приспособлюсь жить и взаимодействовать с большевиками, тем более прямой оккупации не предвидится, судя по договору. А военные базы уж перетерпим. Наивные… Ого, наткнулся во вчерашней газете «Сегодня» (смешно) на информашку про «Вильгельм Густлофф». Лайнер, некогда утопленный Маринеско с тысячами вояк и мирных беженцев, отстаивается в Данциге и используется как госпитальное судно. Не опередить ли «боевого румына», ведь с моими кондициями есть масса вариантов: «забить баки» всем пираньям Бушкова, взрывчатки натаскать и подорвать корабль, или же просто, — захватить, вывести в море и там притопить вместе с подводниками. Чёрт, туплю, ведомству Деница «Густлофф» отойдёт через полтора года, а пока там раненые, в том числе и поляки, это ж и в прежней реальности приключилось, пиарились так фашистюги, рыцарство демонстрировали на первом этапе мировой войны, да вот и в «Сегодня» про госпиталь на воде и польских офицеров на «Густлоффе» написано. А чего я та туплю? А всё просто, товарищ попаданец — очень уж интересная дама прошествовала, изящно колыхая божественной задницей. Чёрт! А ведь месяц, считай без женской ласки, вот и «горят предохранители». В женщине что главное — походка! И вовсе не «мэрлинистое» нарочитое, показушное жоповиляние, нет! Но! Когда мужчина «заводится» на идущую женщину, даже лица её не видя, это из глубины веков и эпох зов, от самых от ранешних пращуров сигнал подаётся, в ДНК зашифрованный! Значит, понравилась тебе самка (пардон, дама, конечно же, дама) и готов ты всю жизнь бежать с ней бок о бок, в одном направлении и от пещерного медведя и за пятнистой антилопой. Да. Бежать и потомках на ходу делать и на закорки подсаживать. Вот такая нехитрая философия выработалась, когда в 21 веке начали дамочки морду лица и форму губ да сись регулировать. Все какие-то стандартные куклы, а если ещё пластический хирург рукожоп оказался. В общем — выбирайте даму по походке, походка не обманет! Спешно расплатившись, ворох газет оставив на столе, как и пирожные, ни разочка не надкусанные (вот бы тов. Зощенко оттоптался) выдвинулся за прекрасной незнакомкой, определив через стекло, что дама примерно 165 см ростом, скромно одета, а зонтик недавно был в починке — узрил оком всевидящим спицу, примотанную аккуратно проволочкой. Минут семь следовал за барышней, отметив что хороша собой, как раз «на меня», что работает скорее всего машинисткой — глаза усталые, печатает поди часами, что шатенка, что наверняка не обедала — чуть дольше чем следует задерживает взгляд на кондитерских изделиях выставленных на витрине, да и на жарящиеся под навесом колбаски глянула не без интереса. Зашла в «Клуб Крестьянского Союза», но не похоже, что политикой интересуется, там как раз выставка местных художников, судя по афише. Предчувствия меня не обманули — «объект» от гардероба двинулся к картинам, минуя буфет и стенд с газетами, вокруг которого кучковалась молодёжь, яро ругающая коммунистов. Из пальто достал блокнот, переложил во внутренний карман пиджака, намеренно засветив перед сопляками кобуру — политизированные юнцы всех незнакомцев, в Риге появившихся в последние недели, а город то не такой и большой, триста пятьдесят тысяч всего, числят за агентов Коминтерна. Но именно сейчас мордобой категорически неприемлем, лучше авансом озадачить «боевых пейзан» из «Крестьянского братства», пусть бурчат тихонечко за спиной, но не выёживаются, не портят момент знакомства… Ни секунды не сомневался — незнакомка из русских, из белоэмигрантов, типаж абсолютно не прибалтийский. Начал клинья бить на языке Пушкина и не ошибся. — Здравствуйте, я недавно в Риге и местных мастеров не знаю, не проведёте небольшую ознакомительную экскурсию? С меня кофе и марципаны. И, конечно, простите за бестактность. Но тут вы единственная, кто у картин, не у газет, не к кому больше обратиться. Ещё раз простите — Александр. Александр Владимирович Новиков, художник-график. Шатенка сначала хмуро-недружелюбно выслушала бестолковый спич нечаянного кавалера, но в конце улыбнулась с некоей даже симпатией (есть! есть искра!) и ответствовала. — Самойленко, Ирина Владимировна Самойленко. Тоже немножко художник, здесь две мои работы. — Подождите! Сейчас угадаю, посмотрю на ваше лицо и по ауре вычислю шедевры! Ирина с недоумением, а потом и с интересом наблюдала за манипуляциями странного персонажа, то ей в глаза смотревшего, то на картины. До полотен от пяти до четырнадцати метров, на большинстве картин есть подписи авторов, с абсолютным зрением определить творения мадам (да, есть колечко обручальное, перчатки сняла как специально, чтоб отстал назойливый ухажёр) Самойленко раз плюнуть. Но! Есть нюансы! Могут быть картины зашифрованы непонятным тарабарским автографом, творческие люди они такие, или девичью фамилию ставят многие. — Вот, девочка на лодке и рядом пейзаж, это ваше. — Вы шпион? — Что? А, то есть угадал? У меня просто зрение хорошее, а на тех картинах инициалы: «И. С.». И завиток такой, словно хвост у белки. — Угадали. — Ей Богу не шпион! Поверьте, Ирина! Впервые вас увидел четверть часа тому. — Четверть часа? — Ага. Кафе, кофе, газеты. Тут вы прошествовали по тротуару, бросил газеты, кофе, пирожные и следом. По ходу решил притвориться живописцем, простите. — Это что же — любовь с первого взгляда? — Выходит так. Она. — Как романтично, гимназия сразу вспомнилась… — Смейтесь-смейтесь, а знаете, как мне тяжело было решиться подойти. Словно из самолёта с парашютом прыгнуть. Да что там с парашютом, — с зонтиком! — И много раз прыгали? — Ни разу! Друзья звали в аэроклуб, подначивали, но не спешил, побаивался. А потом пришлось уехать, не до прыжков. Или ваш вопрос не совсем про парашютный спорт, простите, резко поглупел за последний час… Художница расхохоталась так задорно и искренне, что актив «Крестьянского союза» начал зло коситься. Тут Родина в опасности, а непонятный субъект пользуется моментом, их девочек клеит. Ах, хороша чертовка! Хороша, Ирэн свет Володимировна! Жаль, замужем. Хотя, есть стойкое ощущение, давно у мадам Самойленко мужика не было, наличествуют косвенные признаки, знаете ли. Увы, отобедать с соотечественником Ирина отказалась — на службу опаздывать нельзя, и так спешит, времени в обрез. Трудится чертёжницей в архитектурной мастерской, нет провожать не надо. Очень, очень поздно работу заканчивает, а как раз сегодня необходимо задержаться, совсем допоздна засидится. Нет, встречать-провожать не нужно, и знаки внимания оказывать, Рига город маленький… — До свидания, Ирина Владимировна. Знайте — думаю о вас. А дабы не считали за афериста, а немножко за коллегу — позвольте небольшой художественный презент. Достал блокнот и за полминуты изобразил очаровательную и лукавую барышню, вот-вот готовую расхохотаться в лёгком таком пин-ап стиле. Схематично, конечно, времени то нет совсем, даже киборг не вывезет, да и со сверхскорости кистью карандаш гонять — подозрительно. — Здорово, — восхитилась Ирина, — видела такое в американских журналах, вы, Александр, действительно художник, тут не соврали. — Да я вообще никогда не вру, — приложился губами к пальчикам женщины, ого какие руки холоднючие, мёрзнет поди, — портрет ваш, Ирина Владимировна будет готов в три дня. Найду, непременно найду способ вручить, не привлекая внимания начальства и сослуживцев, не переживайте. — Спасибо, побудьте у картин, не провожайте, пожалуйста. — Как скажете, но думать о вас не запретите. Улыбка была наградой за сдержанность. Похоже в клубе, где и политиканы ихудожники, и вон даже музыканты потащились с инструментами есть знакомцы госпожи Самойленко. Настучат ещё мужу. Хотя, прям вопиет чуйка — что-то с супругом неладное, или в разбеге или в тюрьме. Ну, так родственникам мужа настучат, тяжело женщине в 20 веке блюсти репутацию, не наступила ещё эра всеобщего пофигизма. Краем глаза отследил, делая вид что любуюсь шедеврами, как любимая женщина попаданца-иновременца покидает «Клуб Крестьянского Союза». Похоже, два варианта столь решительного бегства дамы вырисовываются, — пальтишко невзрачное, как бы даже и без подклада изнутри, галантный кавалер, подавая пальтецо, враз сие просчитает. А сырость на улице и ветер холодный, эх. Ну и второе — мордатый вьюнош лет двадцати-двадцати двух, по прикиду судя, богатенький мажорчик, очень уж показушно расшаркался перед Ириной, та кивнула вежливо, но напряжённо. Напряжённо. Выждав три с половиной минуты, двинул к гардеробу, улыбчивый юноша снова скроил глумливо-похабную ухмылку, уже мне адресованную. Ну, сука, сам напросился. И похер, что это запросто может быть сын владельца архитектурной конторы, где Ирина работает, щенок гадить девчонке будет, даже если я чинно-скромно мимо пройду, порочная харя, ой порочная. Ладно, в крайнем случАе выплачу госпоже Самойленко выходное пособие за пять, нет, за десять лет работы. Ах ты сучонок, ещё и верхнюю губу задрал, типа доминирует. Держи ответку, архитектор, бл, Мендисабаль! Вот же запала фамилия телеперсонажа, один из первых сериалов на постсоветском ТВ, «Богатые тоже плачут»: Марианна, Луис Альберто и непонятный «архитектор Мендисабаль», бл, бл, бл… Левой рукой за левое ухо оппонента — хвать, протащил три шага вперёд и три влево, как раз закуток за колонной, какой-то прилавок, очевидно для книготорговцев, сейчас пустующий. — Ты кто, мразь, — на чистейшем хохдойче, — кто ты такой, унтерменш, что осмелился скалить свои гнилые клыки на арийца? И хотя построение фраз запросто может выдать советско-российского человека ни сам «страдалец», ни его семеро дружков, ломанувшихся на выручку (значит в авторитете ходит, сучёнок, надо ухо востро держать) на логические построения вряд ли способны. Кобуру и рукоятку «вальтера» видят, дерзость и уверенность незнакомца, плюющего на хозяев, а в клубёшнике этом они стопудово завсегдатаи, прям таки осязают, тут не до умозаключений, тут на рефлексах всё решается. То, что не бросились в рукопашную, говорит в мою пользу. — Последний раз спрашиваю, кто ты мразь с мерзкой ухмылкой? Фамилия, имя, звание? Как и предполагал, едва компашка услышала про звание, сразу «правильно включилась» и начала униженно просить «герра офицера» отпустить Анриса, он хороший парень, но иногда заносит. Он больше так не будет, а сам из Митавы, отец почтенный коммерсант, отправил сына учиться в Рижский политехнический. Даже адрес проживания в Риге выложили. Вот что бывает, когда семеро приятелей за тебя говорят, а сам стоишь на носочках и молишь силы высшие, чтоб ухо не оторвал злой пруссак, как будто щипцами сжав орган слуха… — Сопляки, вас бы в мою роту, за неделю стали б мужчинами. А так, с вашим сраным Улманисом сдохнете под большевиками. Резко отпустил несчастного Арниса, тот рухнул — ноги не держат, ясен пень, такой напряг, «разрядился» организм и психо и физически, минимум с час будет как батарейка использованная. А то и до утра. Про Ирину допрос не стал вести, лишнее. И так понятно, от женщины, которой явно заинтересовался страшный немец, лучше держаться подальше.