— Люди? Х…й на блюде! Да я сейчас! — Всё! Пошли, пошли, Серж. Товарищи, не обращайте внимания, у капитана друг погиб на секретном задании, переживает. То, как отреагировала минская номенклатура на «переживания» незадачливого капитана, служило лучшим подтверждением, что товарищ Торопов сбитый лётчик, хоть и щеголяет пока при форме, при нагане. Пардон, при вальтере, конечно. На выходе расторопный «буфетчик» вручил небольшую но увесистую холщовую сумку «с провизией», а на попытку рассчитаться, руками замахал, дескать после зайдёте, товарищ корреспондент, и покушаете и долг заодно отдадите, а пока товарища чекиста не уроните на крылечке, уведите куда подальше… Проживал Сергей Васильевич недалече, всего метров пятьсот и протащил в хлам упившегося ежовца. Квартира на третьем этаже «элитного» дома, не замкнута. Насторожился, вдруг засаду на капитана устроили «коллеги», а тут я, польстившийся на ювелирку и валюту, мог же ствол забрать и исчезнуть. А сейчас — объясняйся с группой захвата… Обошлось, видимо Торопов дверь просто захлопнул утром и пошёл на службу в расстроенных чувствах, не обращая внимания на бытовые мелочи. Удивительное дело, но все «побрякушки» упомянутые НКВД-эшником, так и лежали на огромном столе просторной кухни, судя по всему минимум как с пару недель домработница или кто там положен по рангу, в жильё холостяцкое не заглядывала. Посуда и немытая и битая по всей кухне, банки консервные вскрытые, вонь страшная, десятки мух на потолке и стенах. И валюта. Она самая — кроны, марки. Пачки советских дензнаков. Однако… Уложил капитана на диванчик в прихожей и приступил к очищению злата-серебра от остатков пищи, похоже гражданин Торопов специально банки открывал над ювелирными изделиями, эдакий плевок в спину коварной изменщице, да-с. Часы дамские отчистил, завёл, как хозяин и говорил — трое часиков, все золотые, без обмана: «тик-так», «тик-так»… Прошёлся по шкафам-комодам, женских шмоток и правда нет, зато всякое постельное бельё, вилки мельхиоровые и даже ситечко серебряное наличествуют в квартире. Взломав ящики массивного письменного стола в кабинете, обогатился ещё на пару тысяч рублей — две пачки червонцев, брошенные и позабытые, такое впечатление. Но зато ухоженный наган и патроны к оному, а также к вальтеру в коробках и россыпью, весьма порадовали. Уже заканчивал грабить квартиру капитана НКВД, как наткнулся в шкапчике в прихожей на два замечательных мешка, так и назывались «Мешок туристический». Эдакие типа большие сумки или рюкзаки, по желанию можно и на спину присобачить типа рюкзака и в руках нести, как большую сумку, лямки и там и там, очень удобно и функционально. Даже бирки фабричные не оторваны, наверняка покупка из «прежней жизни» чекиста, когда не думали они с супругой о расставании, когда Ежов владычил в НКВД. На Кавказ поди собирались, турЫстами. Да и чёртс ними, биография и дальнейшая судьба Антонины Тороповой, довольно таки симпатичной девахи, фотография лежала на столе кухонном, как раз между ювелиркой и банкой шпрот, меня абсолютно не интересовала. А вот рюкзаки туристические, очень полезная вещь в моём нынешнем положении! Ранее собирался «рвать нитку» границы, всё барахлишко упаковав в обычный мешок. Ну а теперь одёжку-обувку и провизию уложил, примерился — один рюкзачок на пузе приспособился очень даже удобно, второй на спине, руки свободны, красота! Суетился так по «тряпичному вопросу» оттого, что внезапно понял — большинство косяков и взглядов недоумённых на свой счёт тогда приключались, когда не соответствовали прикид и поведение. Обряженный в поношенное тряпьё здоровенный (185 см много в это время) под 90 кг гражданин, дерзко и уверенно себя ведущий (наверняка блатарь) в разы больше внимания привлекает, чем статный, по моде одетый джентльмен, пусть даже и самоуверенный и дерзкий ничуть не меньше… Только сейчас допёр, факты и фактики сопоставив, что из этой заброски, что из предыдущей, в 1965 год. Народ в небогатые времена крайне остро реагирует на то, кто как одет, это в первой трети 21 века почти всем было насрать на джинсы-костюмы-кроссовки-смокинги-футболки. А сейчас — нифига подобного! Встречают по одёжке, эта пословица устареет ещё не скоро… Поэтому хорошие вещи, реквизированные за копеечные суммы наглым московским военкором из «польских трофеев» в минском спецраспределителе (такие конторки сразу начали появляться после 18 сентября, аки грибы после дождя) оставлять сябрам категорически не намерен. Мне в Европах обретаться, миссию особую исполнять по изничтожению Гитлера-Сатаны, мне нужнее! Бросок в Полоцк был согласован в редакции республиканской молодёжки и подкреплён разрешением из штаба Белорусского фронта (полуподделка, конечно, но сойдёт) даже сопровождающего выделили на мотоциклете с коляской! Сержант Гаськов с некоторым недоумением осмотрел огромный мешок, с которым товарищ корреспондент угнездился в люльке, но промолчал. — Удивлён, боец, что шмотки тащу не в Минск, а из Минска? Ладно, не смущайся, так и доложи кому надо — зазноба в Полоцке у акулы пера, ей и везу всякий ширпотреб, житьё то в ебенях тамошних полунищенское, помогу чем могу. — Акула чего? — Пера, сержант! Акула пера! Ты совсем нихера не читаешь кроме «Правды»? — «Красную Звезду», товарищ военный корреспондент! — Ладно, заводи свою колымагу! Скоммунизженные ранее орден Ленина и Боевого Красного Знамени привинтил безжалостно поверх кожаного плаща, чтоб сразу видели какая птица важная едет. Любая проверка чем закончится — перед предъявлением докУмента все увидят героического орденоносца, а то, что главный патруля уставился в бумаги и потом лишь подобострастно кивает и пути счастливого желает шумному журналюге, так это от почтения к высоким правительственным наградам, а не под воздействием гипнотическим… Но применять таланты гипнотизёра не пришлось, пару раз повысил голос на постах, упомянув товарища Павлова, который знает кто такой товарищ Яшкин, вот это вот самое «Знамя» самолично Дмитрий Григорьич привинчивал на Халкин-Голе! Даже из коляски не вылазил, восседал величественно и материл «бардак в войсках». Хватило и этого. Сержант проникся к важному столичному гостю небывалым уважением, посему просто «усыпил» бедолагу, в лесопосадке оставил, даже реквизировать трёхколёсный транспорт не стал. Как раз вечереет, из мешка достал «рюкзачки», упаковал кожанку в один из них. Ордена отвинтил аккуратно, дырочки махонькие, заделать их незаметно и щеголяй по улочкам Риги. Вспомнился не к месту товарищ Бендер, тот момент, когда он Кису троллил — бережно, по гвоздику разбирая обивку стула (типа ситец нынче дорог). А может и к месту вспомнился Великий Комбинатор, — его фиаско по переходу границы надо учесть и не расслабляться! Кого утро встречает прохладой, так это бравого попаданца Сашу Новикова, благо что вещи в заветных рюкзаках не отсырели, ибо «вариант Ихтиандр», чтоб по воде (точнее под водой) из Советской Белоруссии просочиться в буржуйскую Латвию отмёл как излишне энергозатратный и перестраховочный. Да кто меня вычислит ночью, без приборов соответствующих, бегущего то 20 то 30 километров в час и готового прибавить до полтинника? Дважды, правда, взлаивали Ингусы-Джульбарсы, но тогда сам рисковал, пробегал в трёхстах метрах от пограннарядов. Бесшумно пробегал, погранцы, прекрасно различаемые зрением терминаторским, которому тьма ночная не помеха, лишь настороженно головами водили, не понимая беспокойства друзей четвероногих. Оно и к лучшему, что не отпустили собачек, может в 1941-ом эти псы какому фашистюге яйца и откусят. А интересно, ежели я Адольфа уконтропуплю, — быть войне? Рига в октябре 1939 года на улей растревоженный похожа. Да и пока добирался на перекладных «от границы до столицы», наслушался версий о будущем Республики от провинциальных пикейных жилетов, служивших почтарями, либо держащих пивнушки-закусочные. Как раз в эти дни Москва показательно нагибает «лимитрофов», сферы влияния определены, даже Литву товарищ Гитлер отдал товарищу Сталину. Тем более в этой реальности успехи вермахта чуть, но меньше, не так разгромно поляки проиграли. Хотя, конечно, разгромно, ну так и две великие державы растерзали Польшу, разодрали. Надо ждать красных и в Латвии, или прямо сейчас, или в следующем году. Вон и вопрос по военным базам СССР в Прибалтике решается сей момент. А на англичан надежды нет, гибель Речи Посполитой тому пример. Латыши мои разглагольствования выслушивали, в споры мудро не ввязываясь. Так и непонятно — что за птица такая в модных штиблетах, костюм — практически «Европа А», шляпа, наимоднейшее пальто, вещает о грядущих переменах. Какой-то мелкий чин в Даугавпилсе попробовал было выяснить — кто таков месье, с какой целью прибыл в их город. — Новый прокурор, порядки начинаю устанавливать у вас революционные, понятно буржуй недобитый? И место для аэродром выбираю, авиационная дивизия здесь размещаться будет, всё ясно? Чиновник заблеял нечто невразумительное и не прекословя, вопросов более не задавая, предоставил транспорт до Риги, извиняясь, что на сей момент только грузовичок, а легковую машину можно взять у доктора Функа, но это потребует некоторого времени. Пренебрежительно отмахнувшись, перешёл с латышского на русский и изрёк, что пролетарии грузовиков не боятся. Поняли без перевода, только в спину смотрели как стреляли. Резко обернулся: «Что уставились, кончилось ваше время, бегите в Швецию пока не поздно. А лучше в Аргентину, Там точно не достанем ближайшие лет десять». Нехорошо поступаю? А вот вопрос! Глядишь и спасу несколько человек от лагерей сталинских, распродадутся и свалят куда подальше. Уж больно наглядно всё — Польшу только что грохнули и советский агент, невесть как в их глухомани оказавшийся, нагло себя ведёт, провоцирует скандал дипломатический, войну с Советами провоцирует!!! Расплачивался, вернее пытался расплатиться финскими марками, но два хозяина закусочных после моих спичей геополитических, вежливо отказывались брать деньги — типа за счёт заведения. Не взял марки, презрительно сморщившись и водитель, резкий и дёрганый паренёк — Адрианс, коего припахали доставить непонятного иностранца до столицы. — Чего смотришь, сопляк, примериваешься как ловчее зарезать? Молодой человек промолчал, крепче вцепившись в баранку. — Сейчас разворачиваешься и едешь обратно, никуда не заходишь, ни с кем в разговоры не вступаешь. Дома сидишь смирно, по полициям и прочим службам не бегаешь. Через два месяца здесь будет Советская Власть и всякая букашка, дерзнувшая помешать её представителям, окажется в Сибири. И все родственники. А любимую девушку отправят в солдатский барак. Уяснил? Вали! То, что у юноши есть подруга, ну или мечта всей жизни молодой, ясно показывала франтоватость простого шоферюги, гладко выбрит, одеколоном обрызган в меру, на голове не кепка шоферская, а шляпа элегантная. И это у водилы грузовика! Ладно, глядишь и примет Адрианс правильное решение, не станет дожидаться 1940 года и «Вхождения Прибалтийских Республик в дружную семью советских народов» С его гонором точно к нам уедет, на Енисей, а то и подальше. А так, глядишь, подхватит любимую и в Швецию… Может и не зазнакомился бы с конюхом-ассенизатором Палычем, но приказал остановить грузовик на окраине Риги и прошёлся с пару вёрст пешочком, помахивая с вещами мешочком. Рифма, бл. Надо первым делом чемодан приличный прикупить, не подумал — одежда первосортная, а вещи в советском мешке упрятаны. Это провал, Штирлиц. — Скажи, отец, а невесты в вашем городе есть? — Как не быть, бабья хватает, — не совсем по ильфопетровски ответствовал, как вы догадываетесь, Палыч. — Слушай, отец, брошу у тебя вещички, вечером подойду, расплачусь по совести. Не боись, я не из мазуриков, из Польши сбежал, мне что немцы, что Советы, одинаково херово. — Сам то, гляжу, не из панов будешь? — По рождению сибиряк, вот вечерком за бутылкой расскажу о превратностях судьбы. — Нашенский фрукт! С правильной грядки! — Палыч одобрительно крякнул, — кидай барахлишко вот туда, не бойсь, здесь никто не утянет… Первая прогулка по столице Республики по правде говоря, впечатлила. Рига образца 1939 года удивительно уютный европейский город, центральные кварталы словно картинка рекламная. И это несмотря на хмарь осеннюю. Для начала озаботился продажей ювелирных изделий, тратить финские марки да кроны шведские — какой смысл? Еврейские перекупы-ювелиры кочевряжились, сбивали цену совсем безбожно. В третьем магазинчике терпение закончилось, — день клонился к вечеру, а местной валюты кот наплакал, не начинать же с ограбления пребывание «в Европах». — Зря, зря, Абрам Соломонович, дорожитесь. Золото оно всегда в цене, а денежки скоро тю-тю, отменят! — Кто отменит? — Как кто? Советы! Неужели не в курсе, что министр дел иностранных Мунтерс мотается между Ригой и Москвой, что договор о военных базах СССР в Латвии и число солдат за тридцать тысяч — дело решённое. Неужели кровопийц ростовщиков помилует советский военный трибунал? Самое время покупать золотишко, продавать дома и землю и бежать. — Куда бежать, молодой человек? — Точно не во Францию, уважаемый, их дойчи расколошматят не в этом году, так в следующем, никакая линия Мажино не спасёт, обойдут танки Гудериана эти укрепления. — Какие ужасы вы рассказываете. Но больше предложенного дать не могу. — Абрам Соломонович, а знаете, что дед Ульянова-Ленина из евреев, из выкрестов? — Да что вы говорите! — Святая правда — Бланк Сруль Мойшевич! А прадед Ленина, отец Сруля — Моше Бланк так ненавидел единоплеменников, что царю Николаю Первому подавал прошение и советовал права раввинов ограничить, заставить их молитвы возносить за царствующую в России фамилию. Это всё родной прадедушка Ленина учинил! Вы проверьте, проверьте, спросите у знающих людей. — Вы такой учёный молодой человек, — дипломатично начал «съезжать» со скользкой темы скупщик, тайком от меня делая страшные рожи здоровенному жлобу, притаившемуся за плотной занавеской — дескать убирайся, не подслушивай. — Таки да! — Вы из России? — Я вечный странник, практически Вечный Жид. Не верите? Слушайте! И урезал охреневшему ювелиру песенку «Как много девушек хороших», переведённую на иврит и прослушанную некогда на «Ютубе», память то абсолютная! Исполнял с утёсовскими интонациями и совершенно добил Соломоныча, сбацав сразу после песни несколько танцевальных движений из «Хаве Нагилы». Завоевав речами, песнями и плясками доверие старого еврея, таки сбыл немного золотишка, хватит и выпить и закусить, да и побриться-освежиться и жильё снять приличное, конюшня она так, на всякий случАй, запАснЫй вариант. Тепло распрощался с Абрамом Соломоновичем, пообещав отдавать ювелирку исключительно в его лавку, двинул к Палычу, у которого помимо вещей оставил и наган почётного чекиста Белоруссии. Закупив по пути при поллитры местного аналога водки, палку кровяной колбасы и каравай хлебушка ржаного (любят прибалты именно что ржаной хлеб) неспешно шествовал «до дому». Впереди за тусклым фонарём, замаячила подозрительная троица: глистообразный тип, не просто худой, а вот прям таки глистообразный и два коренастых мужика за ним, снаряжённых словно спортсмены, словно марафон бежать намереваются — шапочки, трико, свитера толстые. Что не по мою душу понял, едва ступил в круг света фонарный — глистатый главарь разочарованно скривился и дал отмашку подручным, мол не наш клиент, пропускаем. Прошёл, испуганно шарахнувшись в сторону, что вызывало смешки у «атлетов» и презрительный плевок «главаря». Так, похоже это не банда, это богатенький мажорчик нанял «спортсменов» чтоб отметелить супротивника. Интересно — бабу не поделили, или по бизнесу непонятки. Хрен его знает как там рэкетировали друг дружку истинные балты в период между двумя мировыми войнами. Пройдя полста метров, завернул в проулок — да, хоть и Рига, хоть и Европа, но окраина она и есть окраина — самое место для разборок. Не знаю почему, но решил пронаблюдать за грядущим побоищем. Ждать практически не пришлось, через пару минут к фонарю подошёл парень в клетчатой кепке, такого же фасона видел в Даугавпилсе на голове заправщика на автостанции, молодого парня. Видимо мода молодёжная, студенческая… — Привет, красная сволочь, — глистообразный едва опознал «оппонента», сразу же выдвинулся вперёд, «атлеты» разошлись по сторонам, окружая, судя по всему, представителя «русского мира». — Сам ты красная, — парень сжал кулаки и не побежал. Дурак, да и выражение лица мне категорически не понравилось — стопудово романтик, такой лучше под молотки пойдёт, но спину не покажет. Пока я, оставив сумку с колбасой и спиртным, быстро, но не в сверхскоростном режиме, приближался к дерущимся, «студент» уже валялся в грязи, допинываемый боксёрами. Теперь могу без кавычек их так именовать — удары, положение ног, корпуса, точно второразрядные боксёры закалымить решили денежку трудами неправедными. — Вы бы, бляди, на ринге так вытанцовывали, — троица шустро развернулась, оставив «студента». — Ещё один из офицериков, бейте, — скомандовал «глистатый», но боксёры и без команды слаженно ринулись с двух сторон на нежданного поборника справедливости. Однако боксировать им не пришлось — «пяткой по коленке» на порядок качественно и надолго выводит из строя чем просто в челюсть зарядить. А есть такая чуйка, ещё повстречаются сии персонажи на узких улочках Риги. Так пусть хромают, сволочи. Главаря же, оставленного «на закуску» калечить не стал, прихватил за горло, слегка придушил, пробил ' в солнышко'. В карманах у «мажора» отыскались пачка денег, пара документов, которые не стал забирать и складной нож-выкидуха. И кастеты, что на левой, что на правой. Похоже, после запинывания наёмниками «студента», того ожидали и удары от «глиста». М-да, стопудово разборки из-за мамзели, за деньги, за долги по иному наказывают. — Вставайте, юноша, вам далеко добираться? — Спасибо. Вы русский? — Так важна национальность? Меньше бы вопросов задавали и быстрее бегали. — Просто услышал и подумал. А бежать от этих подонков! — Если бы подумали хорошенько, — убежали б без показушного героизма. Идёмте, провожу. Держите платок, Дон Кихот Рижского залива — Благодарю, чёрт с ним, скоро остановится кровь, я тут недалеко живу, через три дома. — Из-за бабы повздорили?