* * * Вечеринка прошла без эксцессов, Рудницкий вручил цветы и поблагодарил жертвователей, Метельские все время держались в стороне. Однако несмотря на то, что церемония закончилась, никто не спешил покидать зал. Судя по всему, сарафанное радио сработало, и публика ждала развлечения. Как только алхимик взял жену под руку и направился к выходу, толпа заволновалась, и на подиум вышли несколько человек. – Это Метельские, – прошептала ему на ухо Наталия. – И двое незнакомых мужчин. – Наталия, дорогая! Как давно мы не виделись! – воскликнул один из мужчин. Рудницкий по голосу оценил его возраст приблизительно на пятьдесят. «Значит, это старший Метельский», – подумал он. – Может, представишь нас? – громко произнес он. – Это муж моей тетки, Люциан Метельский, – ответила Наталия. – После смерти моих родителей они стали опекунами моего состояния, – добавила она с сарказмом. – С разрешения! – запротестовал мужчина. – Это нормально, когда близкие родственники занимаются наследством семилетней девочки. – И что случилось с этим состоянием? – нежно спросил алхимик. – Вы не имеете права… – Имею! – прервал его Рудницкий. – Это естественно, что меня интересует состояние моей жены. Не то чтобы мне нужны были деньги, но для порядка. Я понимаю, что вы управляли ее имением до ее совершеннолетия. Я хотел бы вас сердечно поблагодарить за ваш труд и спросить, когда вы вернете его моей жене. Клянусь, что она уже взрослая. Метельские молчали, зато среди собравшихся слышался шепот и приглушенное хихиканье. – И я не понял, – продолжил алхимик. – Вы сказали, что долго не виделись с моей женой, и я тут подумал: а почему? Ведь семья должна держаться вместе? – Моя кузина сбежала из дома, – буркнул молодой, явно пропитый тенор. – В семь лет? И вы не виделись с того времени? – Ну да! – подтвердил молодой человек. – Это мой кузен, Збигнев, – проинформировала Наталия. – И вы ее не искали? Не беспокоились о судьбе маленькой девочки? – Конечно же, искали! – заверил Люциан Метельский. – К сожалению, безуспешно. – Это возмутительно! – воскликнул Рудницкий. – Сегодня же навещу комиссара… извините, уже начальника полиции Терлецкого. В актах точно будет фамилия офицера, который занимался этом делом. Я прослежу, чтобы его привлекли к ответственности! – Но мы это… сами… – Что? – Мы думали, что сами ее найдем… – Я правильно понимаю, что вы не сообщили в полицию об исчезновении семилетней девочки? В этот раз в зале раздались возгласы возмущения, и люди отступили, создавая круг вокруг Метельских. Даже мужчины, сопровождавшие их, затерялись где-то в толпе. – Да ладно, я вижу, что кузина прекрасно справилась и сама! – небрежно воскликнул Метельский-младший. – И как ты справлялась? – спросил жену Рудницкий. – Несколько дней ночевала на улице, потом полиция забрала меня в отделение, а там меня нашла госпожа Росси из фонда Зноемских, – рассказывала Наталия дрожащим голосом. – Ты правда сбежала из дома? – Нет, тетка отвезла меня в Варшаву и оставила на улице. – Это возмутительно! – закричал Люциан Метельский. – Неблагодарная! Так нас оговаривать! Столько лет заботы, и такая черная неблагодарность! – Кстати, о заботе, что с имением моей жены? В ответ было молчание. – Вы же знаете, что это можно легко установить. Достаточно обратиться в суд. Как мужу Наталии, мне предоставят все документы. К тому же вы же знаете этих чиновников! Они отдадут копии документов даже постороннему человеку за несколько копеек! Оживленный шум в зале свидетельствовал о том, что реплика алхимика попала в благодатную почву. – Ну так? – настаивал Рудницкий. – Ну… мы вынуждены были продать имение, – признался Люциан Метельский. – Продать чужое имение? Собственность ребенка, о котором вы должны были заботиться? – Обстоятельства… Судьба вынудила… – пробормотал ошеломленный поворотом дела мужчина. – Ну что ж, я понимаю, что вы хотели публично извиниться перед моей женой, что не смогли выполнить обязанности опекуна, – подытожил алхимик. – Жаль, но мы прощаем вас по-христиански. Правда, дорогая? – Да, – выдавила из себя Наталия. – А сейчас, простите нас, мы попрощаемся, моя жена плохо себя чувствует. – Позвольте! – отозвался молодой Метельский. – Не так быстро! Мы должны поговорить! – Я думаю, что нам больше не о чем разговаривать, – холодно ответил Рудницкий. – Есть! Семья есть семья, а нам нужны деньги! Рудницкий едва сдержался от довольной ухмылки: в обществе никогда открыто не говорят о деньгах, считалось, что у каждого джентльмена они есть. Особы, нарушавшие этот принцип, – наименьшее – получают негативное осуждение, а иногда и отвержение. – И что же случилось? – Об этом мы можем поговорить лично. – Это не я начал эту публичную дискуссию, – заметил алхимик. – Вы же могли просто навестить нас. А сейчас, если вам есть что сказать, так говорите здесь. – Я уже сказал! – взорвался кузен Наталии. – Нам нужны деньги! – Зачем? – А вы дадите, если я скажу? – с хитрым прищуром спросил нетрезвый молодой человек. – Дам. – Отец проиграл большую сумму денег в карты. А вы же понимаете, карточный долг – это долг чести. – Сколько? – Тысячу злотых, – быстро ответил старший Метельский. – Кому вы проиграли? – Графу Косцельскому. – Неправда! – отозвался знакомый голос. – Господин Метельский проиграл мне только семьсот злотых. В зале послышались возмущенные крики «скандал» и «неслыханно». Лишь через минуту Рудницкому удалось успокоить собравшихся. – Как я и обещал, я помогу вам, но прошу больше не рассчитывать на это, – сказал он, обращаясь к Метельским. – Как господин Збигнев точно выразился: семья есть семья. Поэтому я прощаю людей, обидевших мою жену. В этот раз! – твердо подчеркнул он. – А вот и деньги! Маевский! Подчиненный вложил в его ладонь полный мешочек, и алхимик презрительным жестом бросил его старшему Метельскому. Люциан попытался его схватить, однако металлический звук рассыпанных по полу монет говорил про его плохие рефлексы. – Идем отсюда! – сказал он, подавая жене руку. Лишь в коридоре он выдохнул и расстегнул мокрый от пота ворот рубашки. Он остановился, услышав шаги за спиной. – Маевский. – Да, шеф? – Сегодня же посети Метельских и проинформируй их, что, если они еще раз появятся на моем пути, я подам на них в суд за кражу имущества моей жены. И узнай, кто их покровитель. Меня удивляет, что варшавское общество приняло этих простаков, – с раздражением сказал Рудницкий. – В этом уже нет необходимости! – заверил Маевский. – Все видели, как Метельские ползали по полу, собирая монеты, а граф Косцельский заявил, что прощает долг господину Люциану, поскольку играет только с равными себе, а после того, что он услышал и увидел, ему трудно считать того джентльменом. – Дойдет до дуэли? – испугалась Наталия. – Ну что вы! Косцельский – известный фехтовальщик и стрелок, а оба Метельских – хорьки. Никто из них даже не вякнул, слыша это оскорбление, – сказал Маевский. – Я думаю, на днях они уедут из Варшавы.