– Не волнуйся, с Луной я в безопасности. Шелест платьев, шум отодвигаемых стульев, мягкие шаги по ковру… «Сколько звуков я раньше не замечал», – меланхолично подумал Рудницкий. – Они вышли, – проинформировала Луна. – Я слышал, – ответил алхимик. – Что случилось? – Зав не спешит с визитом. – Ну и что? – Он точно знает о смерти регента, и если до сих пор не появился, то это означает, что он предпочитает расширение коридора, чем быть твоим вассалом. – Что за идиот! – пробормотал Рудницкий. – Не совсем. Помнишь Магнуса? – Помню. – Магнус хочет занять положение князя. Он не бросит Заву вызов, поскольку тот сильнее. Но если Зав станет твоим вассалом, он легко свергнет его с помощью других Проклятых. А Зав боится, для него это вопрос жизни или смерти. С другой стороны, если станет известно, что он не воспользовался случаем и не заблокировал расширение коридора после смерти регента, так или иначе погибнет. – Что я могу сделать? – Вызови его к себе. Официально. Он не сможет отказаться, если твой посланец напомнит о возможности стабилизации анклава. – Но он об этом знает. – Он знает, а остальные могут не знать. Все понимают, что регент погиб, но не знают, кто его убил. У них есть подозрения – совсем не трудно связать его смерть с нападением, описанным в газетах, хотя я сомневаюсь, чтобы кто-то из theokataratos мог допустить, что человек в состоянии убить Проклятого такого ранга. И только убийца регента может санкционировать проведение ритуала. Они заставят Зава прийти. И будут сопровождать его, чтобы стать свидетелями его триумфа или окончательного поражения. – В этом есть еще что-то, не так ли? Какая-то уловка. Я чувствую, что ты чего-то недоговариваешь. – Да, – призналась девушка. – Зав может убить посланника до того, как сам умрет. Из мести. – Безумие какое-то. – Почему? Я бы так и сделала. – Это должна быть ты, правда? – Да, он никого другого не послушает. – Просто шепни ему, что ему нечего бояться. – Правда? Ты хочешь лишить себя удовольствия, исходящего от унижения и страха существа намного сильнее тебя? – Ты же сама меня уговаривала, чтобы я сделал его союзником, а не вассалом! – Ну да, но я думала, что ты получишь удовольствие, если будешь… – Не получу! – прервал ее Рудницкий. – Иди и уладь это как можно быстрее! – Хорошо! Стук дверей и поспешный стук женских каблучков в коридоре свидетельствовали о том, что девушка приняла его распоряжения буквально. * * * Сначала он услышал шаги. Энергичные шаги. Такие, словно кто-то хотел как можно быстрее пройти мимо размещенных в холле серебряных знаков. – Прибыли ваши гости, – доложил Маевский, открыв двери. – Проси, – распорядился алхимик. Через мгновение кто-то коснулся его руки. Луна. – Пришел Зав, – проинформировала она. – С ним Астрея, Магнус, Амон, Лупус и Феброния. Астрея хотела бы поприветствовать тебя. – Конечно, – буркнул Рудницкий. До того как он успел задуматься над очередной загадкой этики theokataratos, он ощутил запах морского бриза, смешанный с ароматом янтаря и пачули, после чего почувствовал, как губы коснулись его руки. «Ей пришлось встать на колени», – пришел к выводу алхимик. – Как вы себя чувствуете? – спросил он. – Спасибо, чудесно, – ответила она. Голос принадлежал, то есть мог принадлежать, тридцатилетней женщине. Конечно, если бы Астрея не была Проклятой. – Спасибо вам, – добавила она. – Прежде чем мы перейдем к делу, Зав хотел бы наложить на тебя свою печать, – сказала Луна. – Ты согласен? Рудницкий ощутил, как капли пота выступили на висках, а ворот начал напоминать висельную петлю. «Я ведь не могу спросить, что значит «наложить печать», – лихорадочно размышлял он. – Все, и Луна тоже, думают, что я это знаю. Однако, принимая во внимание ситуацию и тот факт, что Заву нужно мое согласие на блокировку коридора, это, наверное, не что-то плохое. Скорее всего…» – Я послушаюсь твоего совета, – процедил он сквозь стиснутые зубы. – Ты считаешь, что я должен это позволить? – Да. – Тогда хорошо. В этот раз Рудницкий не услышал никакого шума, пальцы Проклятого начертили на его голове странный, сложный узор, и алхимика пронзила резкая боль. Он стиснул зубы, чтобы не закричать, у него сложилось впечатление, что острое, раскаленное добела сверло вонзается в его глаза. Наконец боль отступила, оставив металлический вкус на губах и темно-красные пятна перед глазами. Несколько секунд в комнате было слышно только хриплое дыхание алхимика, борющегося с тошнотой. Наконец картинка стабилизировалась, и Рудницкий разглядел светящиеся красные силуэты присутствующих. Лишь через минуту он понял, почему каждый из них пульсирует в разном ритме: он не только видел очертание фигур, но и чувствовал сердцебиение каждого из theokataratos. – Можем начинать? – спросил Зав, словно ничего и не произошло. – Да, – подтвердил алхимик и отер пот со лба. – Что вы хотите за позволение сдержать рост анклава? – спросил Проклятый сухим, официальным тоном. – Союза. – С людьми? – спросил скрипучий мужской голос. – Вопрос задал Магнус, – проинформировала Луна. – Не с людьми. Со мной. Конечно, это не отменяет наших предыдущих договоренностей: вы не нападаете на людей первыми и платите налоги. – Я принимаю условия, – сказал Зав. – Создадим круг. Луна осторожно вложила в руку Рудницкого нож, и он провел лезвием по подушечке большого пальца. – Я присягаю союзу и дружбе с Олафом Рудницким, – медленно и выразительно произнес Зав. – Я принимаю присягу, – прошептала алхимику Луна. – Я принимаю присягу, – повторил Рудницкий. – Свершилось, – заявил Зав. – Я уже могу разорвать круг? – Конечно. Проклятый прошептал несколько слогов и подошел к дверям, блокируя вход. Рудницкий заметил, что пульс у всех theokataratos внезапно участился так, словно они чего-то ждали. – Простите, но ковер и так заляпан кровью, я завтра пришлю вам новый, – произнес Зав. Кто-то кинулся к окну, но до того, как успел добежать, его охватило пламя. Крик напоминал карканье ворона, вокруг разнеслась вонь паленого мяса, и на глазах ошеломленного алхимика одна из фигур рассыпалась в прах. Лишь сейчас Рудницкий узнал голос Магнуса. Значит, в отель вошли семеро Проклятых, а уйдут только шестеро. – Еще раз прошу прощения за ковер, – сказал Зав. – Завтра я проведу ритуал, и вы можете сообщить властям, что рост анклава будет остановлен. Рудницкий поднялся и впервые за долгое время сделал несколько шагов без помощи трости, попрощался с Проклятым пожатием руки. Остальные theokataratos только поклонились ему. «Пригодился бы учебник savoir vivre[15] Проклятых, – подумал он. – Принимая во внимание тот факт, что их все больше прибывает в наш мир, издательский успех гарантирован. Ничего, надо только сесть и написать». Из размышлений его вырвал звук открывающегося окна.