* * * Костел Святого Александра принадлежал к самым величественным в Варшаве, однако Рудницкий позволил убедить себя, что выбор именно этой святыни будет хорошим прикрытием: трудно представить, что кто-то из представителей социальной элиты решит жениться настолько скромно. Письмо от кардинала Житовецкого развеяло все сомнения священника, и вот алхимик стоял перед алтарем и краем глаза наблюдал за Наталией, закутанной в белое. Костел был почти пустым. Помимо свидетелей Рудницкого были только Маевский, Анквич, Луна и Анастасия. Среди горстки прихожан, удивленных неожиданной церемонией, было заметно несколько охранников. «Вот и вся аудитория самой необычной свадебной церемонии столетия», – подумал алхимик с сарказмом. – Подайте друг другу руки, – сказал священник. Рудницкий легко сжал тонкие пальцы Наталии, через мгновение духовник обвил их руки эпитрахилью. Подбадриваемый жестом Станкевича, алхимик первым произнес слова клятвы: – Я, Олаф, беру тебя, Наталию, в жены и клянусь в любви, верности и супружеской честности и не оставлю тебя до самой смерти. Помоги мне в этом Всемилостивый Господь и все святые. После паузы в несколько ударов сердца алхимик услышал дрожащий от волнения голос девушки. – Я, Наталия, беру тебя, Олафа, в мужья и клянусь в любви, верности, честности и послушании и не оставлю тебя до самой смерти. Помоги мне Господь и все святые. – Что Бог соединил, человек да не разделит. Брак, заключенный вами, я подтверждаю католической церковью и благословляю во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – торжественно произнес священник. Надевая на палец Наталии простое золотое кольцо, Рудницкий ощутил дрожь. Нет! Дело было не в эмоциях, рука алхимика задрожала, как от удара током. По реакции девушки он понял, что и она ощутила что-то необычное. Через мгновение, когда и на его пальце оказалось обручальное кольцо, ощущение усилилось, и на голос священника наложился странный звук, напоминающий сонное бормотание маленького ребенка. Довольного ребенка. Рудницкий оглянулся, но вблизи не было ни одного ребенка. Когда он поцеловал жену, то услышал несмелый девичий голос, говорящий на непонятном, однако странно знакомом ему языке. – Ты это слышишь? – прошептала ему на ухо Наталия. – Да. – Как думаешь, это он? Она? – А кто же еще? Сидя на скамейке возле жены, алхимик понял, что должен сделать. Он осторожно освободил руку из пальцев Наталии и, когда она взяла его под руку, незаметно положил руку на ее живот. Он ощутил разум ребенка, однако все сразу же исчезло, оставив после себя ощущение движения, а может, побега? Рудницкий стиснул зубы, ожидая удара, но услышал только ментальный смех. Он вздохнул с облегчением, расслабляя напряженные до боли мышцы, девочка не воспринимала его как врага, она только хотела поиграть. Старательно, сознательно он сформировал в уме ответ, состоящий скорее из чувств, а не слов, среди которых доминировало легкое неодобрение. Ответной реакцией было обиженное молчание, а через мгновение попытка контакта, похожего на прикосновение маленькой детской ладошки. Ее намерения были такие четкие, словно заданный вслух вопрос: «Ты меня еще любишь?» Алхимик подтвердил и ощутил, как ребенок погружается в сон. «Легко с такой дочерью не будет», – меланхолично подумал он. Термин «дочка» не вызвал у Рудницкого возражений, неважно, кто ее зачал, теперь она принадлежит ему. Глава VIII Его разбудил аромат свежесваренного кофе. До того, как открыть глаза, он уже осознал, что что-то не так, – в спальне появились новые звуки и запахи: нежный аромат женских духов, шелест осторожно переворачиваемых страниц, легкое поскрипывание кожаного кресла. – Добрый день! – Наталия одарила мужа лучезарной улыбкой. Не до конца проснувшись, алхимик застонал, прикрывая глаза, заслезившиеся от яркого света. – Сильно голова болит? – с сочувствием спросила Наталия. – Угу, – буркнул Рудницкий. – Кто бы мог подумать, что Станкевич может столько выпить? Мы действительно перешли с ним на «ты»? – Да, ты согласился и с предложением баронессы фон Лушке называть ее по имени-отчеству. – А я думал, что это был просто плохой сон… – Баронесса была очень вежливой. – Знаю, я просто ною. Подашь мне кофе? – Сначала выпей это. – Наталия подсунула ему стакан, наполненный желтовато-мятной жидкостью. – Что это? – недоверчиво спросил алхимик. – Что-то, после чего ты почувствуешь себя лучше, обещаю. – Если это отрава, то, надеюсь, она убьет меня быстро, – пробормотал Рудницкий. Кисло-горький напиток был ужасным на вкус, и алхимик с трудом сдержал тошноту. – Гадость! – Но помогает, сам скоро убедишься. А сейчас кофе. Если хочешь, я прикажу подать завтрак. – Может, попозже. Крепкий ароматный напиток помог разогнать остатки сна и смыть вкус отвратительного снадобья. Он сел на кровати, а Наталия сразу же подсунула ему под спину подушку. Одетая в воздушный пеньюар, девушка сидела в любимом кресле алхимика и пересматривала новый номер «Варшавского курьера». – Что-то интересное пишут? – Как можно было предвидеть, наш брак уже не является ни для кого тайной. – А конкретнее? – Что ж, мне понравилось, а тебе вряд ли. Автор статьи утверждает, что ты давно любил меня, и намекает, что скромная церемония является результатом как твоего пренебрежительного отношения к сливкам общества, так и твоей склонности избегать огласки. Он предполагает, что ты слишком дорожишь своей конфиденциальностью. – Ну, с этим я как раз согласен. Как ты думаешь, они меня возненавидят? – Кто? – Варшавские сливки общества, кто же еще?! – Шутишь? Баронесса фон Лушке уже несколько десятилетий блистает во всех салонах Европы, а генерал Станкевич – это восходящая звезда. Их социальное положение не подлежит сомнению. Сейчас все барышни из варшавского бомонда будут из кожи вон лезть, чтобы добиться твоего признания и доказать, что именно их ты не игнорируешь. – И чем мне это грозит? – Давлением социальных обязанностей. Ты не можешь отклонить их приглашения, было бы уместным организовать какой-нибудь прием. Не беспокойся, я справлюсь. Только если ты не хочешь, чтобы я выполняла роль хозяйки дома… – добавила она неуверенно. – Хочу! Конечно, хочу, отельная прислуга в твоем распоряжении. Наталия поблагодарила кивком, но Рудницкий успел заметить полный обиды взгляд девушки. – Ну что еще? – вздохнул он. – Мне нужны будут… средства. Я постараюсь ограничить расходы, но было бы неплохо, если бы ты выделил мне… – Она замолчала, не зная, как закончить предложение. Алхимик ощутил, как пылают его щеки, и мысленно выругался, проклиная свою тупость. – Нет и речи ни о каких… Ты же моя жена! Я оплачу твой контракт, поэтому ты получишь обычные проценты, но это уже я улажу с госпожой Росси. Еще сегодня ты получишь доступ к моему счету и доходу в размере пяти тысяч рублей в месяц. Это деньги на твои личные расходы, все остальное, в том числе и этот прием, будешь финансировать из нашего общего счета. – Я… – Не вздумай меня благодарить! – предупредил он, видя выражение лица Наталии. – Я должен был сделать это раньше, вчерашняя вечеринка все перемешала в моей голове. – Насчет головы… как ты себя чувствуешь? – Лучше, – сказал он с удивлением. – У меня уже ничего не болит. – Я приготовлю тебе ванну. Рудницкий поблагодарил, лихорадочно соображая, до какого уровня отношений они дошли вчера вечером. К сожалению, все попытки вспомнить терялись во мгле. Он уверен, что они не спали вместе, состояние простыней указывало на то, что кроватью пользовался один человек. С другой стороны, было незаметно, что роль жены Наталию смущает: домашняя одежда и поведение девушки говорили, что она не ожидает возражений. Вопрос: насколько она вошла в роль? И по его желанию или по-своему? В конце концов, госпожа Росси не воспитывает «хороших девочек»… Алхимик надел халат и отправился в ванную. Наталия сидела на краю ванны и рассматривала свой безымянный палец. Рудницкий непроизвольно улыбнулся, девушка не сказала ни слова, но было понятно, что простое на вид обручальное кольцо ей действительно нравится. – Жалеешь, что муж не подарил тебе чего-то более выдающегося? – спросил он. Наталия покачала головой, но ее щеки мгновенно покрылись румянцем. – Не в этом дело, – сказала она. – Просто все будут рассматривать мое кольцо и сравнивать. Сейчас мало кто покупает золото, почти все предпочитают серебро, даже не слишком богатые. – И никто не поверит в историю о романтической любви? – догадался алхимик. – И это тоже. Рудницкий молча взял Наталию за руку и повел назад в спальню.