— Знаешь. Давно хотела сказать. За то время, что ты отсутствовала… — усмешка сменилась источающей яд улыбкой, — у Раза было три постоянные любовницы. Ну как — постоянные? Ты же видишь, что сейчас их нет рядом с ним. И, к слову, каждая из них была похожа на настоящую женщину, а не изображала из себя невесть кого. Вэл молчала, смотря прямо в черные глаза, чувствуя внутреннюю неприязнь к Амии, усиливающуюся с каждым произнесенным ею словом. Красива и умна. Хитра и беспощадна. Идеальная пара для Раза. — Тебе, наверное, все вокруг внушают, что ты особенная для него, — пальцы заиграли стопкой бумаг, поглаживая ровные листы, — но вспомни, кто ты? Жалкая, нищая человеческая девчонка, которая предала его, так отблагодарив за спасение своей никчемной жизни. И еще, Валлери… Услышав свое полное имя, Вэл дрогнула. Она смутилась, понимая, что выдала себя, и все же сдержалась, из последних сил стараясь выглядеть спокойной. — Он все помнит. Никогда не забывает. Амия улыбнулась, опустила глаза, бросив прощальный взгляд из-под густых черных ресниц, и толкнула тяжелую дверь. После долгого пыльного дня в архиве Вэл, польстившись на предложение Зеффа немного отдохнуть в приятной компании его Второй, отправилась к нему домой. Она долго сомневалась, желая поскорее оказаться в своей кровати, но Зефф был настойчив, и Вэл поддалась уговорам. А теперь, слушая сдавленные, полные боли стоны Яковы, дрожа от охватившей тело нервной лихорадки, она глубоко пожалела о своем решении. — Зефф, какого демона я здесь делаю? — с мукой в дрожащем голосе выдавила из себя Вэл, судорожно сглатывая. — Не смей уходить! — Бородач, бледный как полотно, схватил Вэл за запястья, сжимая до боли. — Если ты уйдешь, я никогда не прощу тебе этого! Вэл обреченно застонала, опуская плечи. Зефф отошел в сторону, дергано вытирая рот рукавом рубахи. — Что вы там выясняете? — Раздраженный крик Яковы заставил Вэл вскинуть голову. — Если ты что-то пьешь, я тебя убью! Вэл, не смей наливать ему! — Нет, что ты, м-милая! — севшим голосом, запнувшись на полуслове, крикнул бородач, оглядываясь на Вэл. Взгляд Зеффа показался ей затравленным, и это почему-то вызвало на лице глупую скованную улыбку. — Ты позвал повитуху? — Скрипнули половицы, и Якова, держась за поясницу, выглянула из комнаты. Лицо ее было серым и полным муки. Вэл посмотрела на нее и, совершенно не осознавая своих действий, принялась грызть ноготь большого пальца. — Да-да, конечно, я просил передать… ее позовут, — невнятно пробормотал Зефф, с ужасом в глазах смотря на большой живот, прикрытый темно-синим домашним платьем. Вэл сглотнула, медленно перевела взгляд на лицо бородача, наполненное страданием, и сделала глубокий вдох. Уйти она не могла. Остаться тоже. Значит, придется выбирать. По прошествии нескольких часов Вэл с совершенно глупой, срывающейся на смех улыбкой вспоминала свои прежние страхи. Когда-то ей казался ужасающим Страж Границы? Или вампир, который напал на нее в городе? Раза, пугающий своей звериной сущностью? Оказывается, страх тоже бывал разным. Первородный животный ужас не шел ни в какое сравнение с тем, что она испытывала сейчас, наблюдая за мучениями Яковы. В том чувстве, которое запускает сердце, наполняя его пламенем, было так мало от этого ощущения собственной бесполезности и разрывающего душу волнения, что овладело ею сейчас. Якова старалась не кричать, лишь сдавленно стонала, прижимая ладони к пояснице. Она ходила по дому бледная, посеревшая, с запавшими глазами, непривычно молчаливая. Лицо ее, лишенное малейших красок, будто похудело, осунулось, помертвело, и лишь живым блеском сверкали полные боли глаза. Вэл помнила, как рожали девки в борделе. Ее детские воспоминания, невнятные, почти лишенные эмоций, были скрыты густым слоем тумана, скрадывающим подробности. Роды были редким, случайным явлением — шлюхи тщательно следили за тем, чтобы вовремя избавиться от нежелательных младенцев. Вытравить ненужное дитя из своей утробы было привычным делом. Настойки трав, купленные у сведущих в женских проблемах знахарок, горячие, почти приводящие к ожогам ванны. Вэл мельком слышала даже о спицах, которые девки засовывали в свое чрево, ненавидя будущего ребенка и предпочитая родам угрозу гнилой смерти от кровотечения и лихорадки. Но иногда боги решали иначе, и все оказывалось тщетно. Вэл знала это лучше многих: она сама выжила неожиданным для всех образом. И тогда, закрывшись в дальней комнате, занавесившись тяжелыми, поеденными молью пологами, шлюхи рожали, надрываясь в крике, страдая от боли. Девочку, путающуюся под ногами, никто не замечал, и однажды Вэл, ведомая любопытством, пробралась в пугающую полумраком комнату. Она увидела разбросанные по полу окрашенные алым простыни, бывшие когда-то белыми, вжалась в угол, наблюдая за царившей вокруг суетой, и подняла глаза на смятую постель. Она увидела широко расставленные мертвенно-бледные бедра, похожие на рыбье брюхо, и кровь, стекающую из промежности протяжно стонущей девки. Та глубоко дышала, живот ее, казавшийся огромным, колыхался, когда она выгибала спину, цепляясь пальцами за смятые окровавленные простыни. Кто-то заметил Вэл, и она, получив оплеуху, была вышвырнута из комнаты. Увиденное не оставило в ней отпечатка, превратившись в часть жизни борделя. Стоны всегда оставались стонами — будь они отголосками наслаждения или боли. Сейчас же Вэл трясло. Она наблюдала за мучениями Яковы, и руки ее ходили ходуном. Хотелось щедро плеснуть себе крепкой настойки из запасов Зеффа, но она сдерживалась, понимая, что это будет совершенно излишне. Зефф, молчаливый и подавленный, сидел за столом, запустив пятерню в волосы и уставившись невидящим взглядом в пылающий камин. Повитуха, немолодая женщина с грубым лицом, жесткая, но, судя по всему, лучшая в городе, суетилась вокруг Яковы, время от времени отдавая приказы Зеффу, которые тот поспешно и суетливо бросался выполнять под ее недовольным оценивающим взглядом. — Я просил передать Раза, он знает, — нарушив молчание, вдруг произнес бородач, поворачивая к Вэл лишенное выражения лицо. — Что передать? Что знает? — Вэл закусила ноготь, опомнилась, понимая, что недалеко ушла от истерики, и торопливо опустила руку на колено. — Он должен дать имя нашему ребенку, — отстраненно проговорил Зефф с промелькнувшей на лице печалью. — Имя? — чувствуя себя странно, переспросила Вэл. — Он наш лидер, — невнятно ответил Зефф, будто это объясняло все на свете. — Но он не придет. Я знаю. — Почему? Якова громко застонала, и Вэл на мгновение прикрыла веки, медленно выдыхая. Стон сорвался в полный боли короткий крик, от которого в груди полоснуло будто лезвием. Пальцы стиснулись в кулаки. Вэл открыла глаза, расслабила руки, проводя вспотевшими ладонями по коленям. — Мы с ним не в ладах. Давно уже, еще до твоего возвращения, — глухо проговорил Зефф, понуро опуская голову. — А тут я подвел его. Браслет не принес. Да и… Бородач покосился на свою правую руку, лишенную двух пальцев. — Глупости не говори, Зефф. Он что, совсем с катушек слетел? — Вэл фыркнула, меряя бородача удивленным взглядом. — Никогда не поверю в это. — А она же не виновата. Она его ждет, я знаю, — не слушая, пробормотал Зефф. — Вот увидишь, Вэл, он не придет. Вэл поморщилась, покачивая головой. Раза, которого она знала, был безжалостен и хладнокровен. Но он всегда помнил о своей стае. Это была его натура, а изменить себя невозможно. Объяснение было всему, даже тому, как жестко он вел себя с Зеффом и Кара по возвращении отряда в город. За злостью и раздражением, за едкими словами, ранящими глубоко подобно метким стрелам, скрывалось простое человеческое беспокойство. Зефф едва не погиб, выполняя простейшую просьбу, и винить в этом можно было только его беспечность, ну и… излишнюю тягу к алкоголю. Вэл знала самое главное — Раза, замкнутый и с трудом допускающий кого-то к себе в сердце, давно отвел в нем место для любившего выпить бородача. И потому она не могла представить того, что с обреченностью в голосе произнес Зефф. Так мог поступить кто угодно, только не Раза. Но он так поступил. ГЛАВА 4 Вэл рассеянно облизнула губы, рассматривая большую деревянную дверь с прибитым на уровне глаз дверным молотком. Волк или пес, держащий в пасти медное кольцо. Девушка медленно выдохнула: даже живя в этом доме, она так и не потрудилась узнать, кто же изображен на самом деле. Ветер, словно насмехаясь, сильным порывом ударил в спину, подталкивая вперед. Вэл постучала кольцом и отступила на шаг назад, останавливая взгляд на выразительной морде медного зверя. Недолгое, но томительное ожидание разъедало былую решимость. Она ненавидела в себе это — бушующую в крови самонадеянность и одновременно с ней постоянную неуверенность. Дверь скрипнула, распахиваясь, и на пороге возникла Амия. Распущенные волосы, черные как смоль, волной лежали на плечах, гладкие и блестящие. Домашнее платье соблазнительно открывало узкие плечи. Как всегда — поразительно прекрасна. Вэл не удивилась, увидев ее. Это было закономерно: Вторая Раза живет со своим Первым в его доме. — О! — Амия тихо рассмеялась, оглядывая Вэл со сдержанным интересом. — И что ты тут делаешь?